Берингов баклан

Берингов баклан
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Птицы Подкласс:  Новонёбные Отряд:  Пеликанообразные Семейство:  Баклановые Род:  Бакланы Вид:  Берингов баклан
Международное научное название
Phalacrocorax pelagicus Pallas, 1811
Охранный статус
Вызывающие наименьшие опасения IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/160030130 160030130 ]
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Берингов баклан (лат. Phalacrocorax pelagicus) — птица семейства баклановых.

Внешний вид

• Длина тела самцов — 63 — 76 см, самок — 72 — 77 см.
• Размах крыльев — 110 см.
• Длина крыла 26,6 — 29,1 см.
• Длина клюва 4,8 — 5,6 см. Клюв тоньше, чем у большого и краснолицего бакланов.
• Вес около 1,5 — 1,6 кг.
• Первостепенных маховых перьев — 11.
• Хвост округлый, состоит из 12 рулевых перьев.

Оперение чёрное с металлическим блеском, голая кожа у основания клюва тёмно-пурпурная. На темени и затылке пучки удлинённых перьев. Молодые птицы тёмно-коричневые, брюшко у них чуть светлее. Голые участки кожи по бокам головы незначительных размеров. Оперение на лицевых частях доходит до ноздрей и верхнего края глаз, так что образуется голое полукольцо, охватывающее глаз снизу. У старых птиц образуется узкое голое кольцо вокруг глаза.

Окрас

• Пуховой птенец тёмно серый.
• Гнездовой наряд: все оперение бурое, светлее на голове и шее и с едва заметным зеленоватым металлическим блеском на спинной стороне тела, за исключением головы и шеи. Перья тела с узкими тёмными предвершинными и светлыми вершинными окаймлениями. Клюв и ноги буроватые.
• Первый брачный наряд: тёмно бурый со слабым металлическим зеленым блеском на спинной и брюшной сторонах тела. Голова и шея бурые, без блеска, с мелкими белыми крапинками, образуемыми белыми вершинами отдельных перьев.
• Первый зимний наряд: металлический блеск развит сильней, чем в первом брачном наряде. Перьях спины имеют более темные окаймления перьев. Голова и шея тёмно бурые со слабым синеватым блеском, кое-где на голове и шее имеются ещё оставшиеся перья с белыми вершинами.
• Послебрачный наряд (взрослая птица): оперение чёрное с сильным металлическим блеском. Голова, нижняя часть шеи, спина, поясница, зоб и вся брюшная сторона тела — с зелёным блеском, верхняя часть шеи — с синевато-фиолетовым, кроющие крыла с зеленовато-бронзовой и с тёмной каймой отдельных перьев. Маховые, рулевые и подхвостье чёрные со слабым, едва заметным зелёным блеском. Клюв черный, только у основания нижней челюсти желтый. Ноги черные. Радужина зеленая. Голая кожа вокруг основания клюва и глаза черная, испещренная желтовато-красными бородавками.
• Брачный наряд (взрослая птица): на шее, боках, зобе, на нижней части спины, пояснице и на бедрах удлинённые узкие белые перья. На голове (на затылке и темени) хорошо заметны 2 хохла из чёрных перьев.

Последовательность смены нарядов — как у большого баклана. В году две линьки: частичная предбрачная — с декабря по январь и полная послебрачная с июля по октябрь — ноябрь. Молодые птицы надевают взрослое оперение на третьем году жизни. Линька маховых перьев идет постепенно от внутренних к наружным, рулевые сменяются от центральных к крайним.

Распространение

Обитает на западном побережье Северной Америки от Аляски и Алеутских островов до Нижней Калифорнии, на Тихоокеанском побережье Евразии от о. Врангеля и Чукотки до Курильский островов, Сахалина, северной части Японских островов.

Систематика

Различают два подвида по размерам и образу жизни:

1. Западный берингов баклан Phalacrocorax pelagicus pelagicus Pallas, 1811 — азиатское побережье с прилежащими островами, Аляска и леутские острова. По азиатскому материку распространён от о. Врангеля на Чукотском полуострове по побережью и прилежащим островам до Камчатки; северные и северо-западные берега Охотского моря — Пенжинская и Гижигинская губа, Шантарские острова, Командорские, Курильские острова, Сахалин, Япония (Хоккайдо и залив Аомори). В Северной Америке — Аляска от заливов Нортон и Коцебу. Прибыловы острова, остров Святого Лаврентия и другие острова в Беринговом море, Алеутские острова, остров Кадьяк и тихоокеанское побережье Северной Америки к югу до острова Ванкувера.
2. Phalacrocorax pelagicus resplendens Аugubon, 1838 — Северная Америка от Вашингтона до мыса Сан-Лукас в Нижней Калифорнии и Мазатлана в северной Мексике.

Численность

В очень большом количестве встречается по северному побережью Чукотки; на Анадыре обычен и местами многочисленный. Обычен на Камчатке, у Гижиги многочисленный, но на Шантарских островах и в Приморье бакланов мало. Многочисленный на Командорах. До 1876 года на Командорских островах наблюдалось очень большое количество птиц, но зимой 1876—77 года птицы гибли тысячами вследствие неизвестной эпизоотии. На следующее лето птиц было мало, но через 5 лет они вновь стали многочисленны. На Алеутской и Курильской гряде обыкновенен и на некоторых островах птица многочисленна. В Японии обычна.

Образ жизни

На севере распространения большей частью перелётная, на юге — оседлая птица. Гнездится колониями на скалистых обрывах, часто совместно с другими видами птиц. Осенью птицы держатся у мест гнездовий очень долго — до полного покрытия льдом морей. Весной к местам гнездовий птицы прилетают как только начинается движение льдов и появляются открытые водные пространства.

Питается рыбой, за которой летает далеко в открытое море (отсюда его латинское название — пелагический баклан). Подобно другим бакланам, копчиковая железа у него находится в рудиментарном состоянии, поэтому вернувшись на берег, он подолгу сушит крылья в характерной для всех бакланов позе. По земле передвигается неуклюже.

Размножение

Половая зрелость наступает в возрасте около 2 лет, когда птицы ещё не надели последний наряд. Обычно гнездятся колониями, изредка отдельными парами среди колоний других птиц. Колонии различных размеров от нескольких пар до нескольких сотен и тысяч. Не все птицы, прилетевшие к местам гнездовий, приступают к размножению. Холостые птицы держатся близ колоний, проводя весь день в море и прилетая на скалы только для отдыха и ночлега.

Гнёзда устраивает в трещинах, расщелинах, на карнизах и уступах утёсов и скал с тем расчётом, чтобы волны не могли их достать. Гнездо больших размеров, широкое, сделано из водорослей, мха, травы и других растений. Обычно гнёзда служат в течение нескольких лет. Все места расположения гнёзд испачканы экскрементами птиц.

В кладке обычно 3—4 яйца, реже 2—5, иногда 6—7 яиц. Яйца продолговато-овальной формы, только что отложенные — голубого цвета, позже скорлупа покрывается сверху белым известковым слоем. Размер яйца от 53,3 × 35 до 63 × 41 мм. Насиживание длится около трёх недель (26 дней). В насиживании принимают участие оба родителя. Птенцы вылупляются совершенно голыми, но вскоре покрываются тёмно-серым пухом. Живут птицы до 18 лет.

Численность

Численность вида высокая. Один из самых многочисленных обитателей птичьих базаров на севере Тихого океана.

Питание

Питается птица исключительно рыбой.

Источники

• И. Акимушкин. «Птицы»
• 1 500 удивительных птиц. Энциклопедия, Аванта+, перевод с японского.

Литература

Г. П. Дементьев, Н. А. Гладков. Птицы Советского Союза / Н. И. Кузнецов. — М.: Советская Наука, 1951. — Т. 1. — С. 36-40. — 652 с.

Ссылки

• [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?birds/37.html База данных «Позвоночные животные России»: берингов баклан]

Отрывок, характеризующий Берингов баклан

– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.