Берия, Лаврентий Павлович
Лаврентий Павлович Берия ლავრენტი პავლეს ძე ბერია<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> | ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
18 марта 1946 — 7 июля 1953 | ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
16 мая 1944 — 4 сентября 1945 | ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
5 марта — 26 июня 1953 | ||||||||||||||||||||||||||
Глава правительства: | Георгий Максимилианович Маленков | |||||||||||||||||||||||||
Предшественник: | Сергей Никифорович Круглов | |||||||||||||||||||||||||
Преемник: | Сергей Никифорович Круглов | |||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
25 ноября 1938 — 30 декабря 1945 | ||||||||||||||||||||||||||
Глава правительства: | Вячеслав Михайлович Молотов Иосиф Виссарионович Сталин | |||||||||||||||||||||||||
Предшественник: | Николай Иванович Ежов | |||||||||||||||||||||||||
Преемник: | Сергей Никифорович Круглов | |||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
17 октября 1932 — 23 апреля 1937 | ||||||||||||||||||||||||||
Предшественник: | Иван Дмитриевич Орахелашвили | |||||||||||||||||||||||||
Преемник: | Должность упразднена | |||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
14 ноября 1931 — 31 августа 1938 | ||||||||||||||||||||||||||
Предшественник: | Лаврентий Иосифович Картвелишвили | |||||||||||||||||||||||||
Преемник: | Кандид Нестерович Чарквиани | |||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
май 1937 — 31 августа 1938 | ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
4 апреля 1927 — декабрь 1930 | ||||||||||||||||||||||||||
Предшественник: | Алексей Александрович Гегечкори | |||||||||||||||||||||||||
Преемник: | Сергей Арсеньевич Гоглидзе | |||||||||||||||||||||||||
Рождение: | 17 (29) марта 1899 Мерхеули, Гумистинский участок, Сухумский округ, Кутаисская губерния, Российская империя | |||||||||||||||||||||||||
Смерть: | 23 декабря 1953 (54 года) Москва, РСФСР, СССР | |||||||||||||||||||||||||
Отец: | Павел Хухаевич Берия | |||||||||||||||||||||||||
Мать: | Марта Виссарионовна Джакели | |||||||||||||||||||||||||
Супруга: | Нино Теймуразовна Гегечкори | |||||||||||||||||||||||||
Дети: | сын: Серго | |||||||||||||||||||||||||
Партия: | РСДРП(б) с 1917, РКП(б) c 1918, ВКП(б) с 1925, КПСС с 1952 | |||||||||||||||||||||||||
Образование: | Бакинский политехнический институт | |||||||||||||||||||||||||
Военная служба | ||||||||||||||||||||||||||
Годы службы: | 1938—1953 | |||||||||||||||||||||||||
Принадлежность: | СССР | |||||||||||||||||||||||||
Род войск: | НКВД | |||||||||||||||||||||||||
Звание: | ||||||||||||||||||||||||||
Командовал: | Начальник ГУГБ НКВД СССР (1938) Нарком ВД СССР (1938—1945) Член ГКО (1941—1944) | |||||||||||||||||||||||||
Сражения: | Великая Отечественная война | |||||||||||||||||||||||||
Автограф: | ||||||||||||||||||||||||||
Награды: |
Лишён всех званий и наград 23 декабря 1953 года |
Лавре́нтий Па́влович Бе́рия (груз. ლავრენტი პავლეს ძე ბერია, Лавре́нти Па́влес дзе Бе́риа; 17 (29) марта 1899 года, с. Мерхеули Сухумского округа Кутаисской губ., Российская империя — 23 декабря 1953 года, Москва) — российский революционер, советский государственный и политический деятель, генеральный комиссар госбезопасности (1941), Маршал Советского Союза (1945)[1], Герой Социалистического Труда (1943), Почётный гражданин СССР (1950), лишённый этих званий в 1953 году в связи с обвинениями в организации «сталинских репрессий».
С 1941 года заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров (с 1946 г. — Совет Министров) Союза ССР И. В. Сталина, после его смерти 5 марта 1953 г. — первый заместитель Председателя Совета Министров СССР Г. Маленкова и одновременно министр внутренних дел СССР. Член Государственного комитета обороны СССР (1941—1944), заместитель председателя ГКО СССР (1944—1945). Член ЦИК СССР 7-го созыва, депутат Верховного Совета СССР 1—3-го созывов. Член ЦК ВКП(б) (1934—1953), кандидат в члены Политбюро ЦК (1939—1946), член Политбюро ЦК ВКП(б) (1946—1952), член Президиума ЦК КПСС (1952—1953). Входил в ближайшее окружение И. В. Сталина. Курировал ряд важнейших отраслей оборонной промышленности, в том числе все разработки, касавшиеся создания ядерного оружия и ракетной техники. С 20 августа 1945 года руководил реализацией ядерной программы СССР. [2]
26 июня 1953 года Л. П. Берия был арестован по обвинению в шпионаже и заговоре с целью захвата власти. 23 декабря 1953 года в 19 часов 50 минут расстрелян по приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР. Тело было кремировано в печи 1-го Московского крематория (на Донском кладбище).
Содержание
- 1 Биография
- 2 Семья и личная жизнь
- 3 Факты
- 4 Награды
- 5 Труды
- 6 Объекты, носившие имя Л. П. Берии
- 7 Киновоплощения
- 8 Примечания
- 9 Литература
- 10 Ссылки
Биография
Детство и юность
Лаврентий Берия родился 17 [29] марта 1899 года в селении Мерхеули Сухумского округа Кутаисской губернии[3] (ныне в Гулрыпшском районе Абхазии) в бедной крестьянской семье[4]. Его мать Марта Джакели (1868—1955) — мегрелка[5], по свидетельству Серго Берии и односельчан, состояла в отдалённом родстве с мегрельским княжеским родом Дадиани[6][7]. После смерти первого мужа Марта осталась с сыном и двумя дочерьми на руках[8]. Позднее, по причине крайней бедности, детей от первого брака Марты взял на воспитание её брат Дмитрий[8].
Отец Лаврентия, Павел Хухаевич Берия (1872—1922), переехал в Мерхеули из Мегрелии. В семье у Марты и Павла родилось трое детей, но один из сыновей умер в 2-летнем возрасте, а дочь после болезни осталась глухонемой. Заметив у Лаврентия хорошие способности, родители постарались дать ему хорошее образование — в Сухумском высшем начальном училище. Чтобы оплатить учёбу и проживание, родителям пришлось продать полдома[8].
В 1915 году Берия, с отличием (по другим сведениям, учился посредственно, а в четвёртом классе был оставлен на второй год[9]) окончив Сухумское высшее начальное училище[4], уехал в Баку и поступил в Бакинское среднее механико-техническое строительное училище. С 17 лет он содержал мать и глухонемую сестру, которые переехали к нему. Работая с 1916 года практикантом главной конторы нефтяной компании Нобелей, одновременно продолжал учёбу в училище. В 1919 году окончил его, получив диплом техника строителя-архитектора.
С 1915 года состоял в нелегальном марксистском кружке механико-строительного училища, был его казначеем. В марте 1917 года Берия стал членом РСДРП(б). В июне — декабре 1917 года в качестве техника гидротехнического отряда выезжал на Румынский фронт, служил в Одессе, затем в Пашкани (Румыния), был комиссован по болезни и вернулся в Баку, где с февраля 1918 года работал в городской организации большевиков и секретариате Бакинского Совета рабочих депутатов. После поражения Бакинской коммуны и взятия Баку турецко-азербайджанскими войсками (сентябрь 1918 года) остался в городе и участвовал в работе подпольной большевистской организации вплоть до установления Советской власти в Азербайджане (апрель 1920 года). С октября 1918 года по январь 1919 года — конторщик на заводе «Каспийское товарищество Белый Город», Баку.
Осенью 1919 года по заданию руководителя бакинского большевистского подполья А. Микояна стал агентом Организации по борьбе с контрреволюцией (контрразведки) при Комитете государственной обороны Азербайджанской Демократической Республики[10]. В этот период у него установились тесные отношения с Зинаидой Кремс (фон Кремс, Крепс), имевшей связи с германской военной разведкой . В автобиографии, датированной 22 октября 1923 года, Берия писал:
В первое время турецкой оккупации я работал в Белом городе на заводе «Каспийское товарищество» в качестве конторщика. Осенью того же 1919 года от партии «Гуммет» поступаю на службу в контрразведку, где работаю вместе с товарищем Муссеви. Приблизительно в марте 1920 года, после убийства товарища Муссеви, я оставляю работу в контрразведке и непродолжительное время работаю в Бакинской таможне[11]. |
Своей работы в контрразведке АДР Берия не скрывал — так, в письме к Г. К. Орджоникидзе в 1933 году он писал, что «в мусаватскую разведку был послан партией и что вопрос этот разбирался в ЦК Азербайджанской КП(б) в 1920 году», что ЦК АКП(б) «совершенно реабилитировал» его, так как «факт работы в контрразведке с ведома партии был подтверждён заявлениями тт. Мирза Давуд Гусейнова, Касум Измайлова и др.».
В апреле 1920 года, после установления в Азербайджане советской власти, был направлен на нелегальную работу в Грузинскую Демократическую Республику в качестве уполномоченного Кавказского крайкома РКП(б) и регистрационного отдела Кавказского фронта при Реввоенсовете 11-й армии. Почти сразу же был арестован в Тифлисе и освобождён с предписанием в трёхдневный срок покинуть Грузию. В автобиографии Берия писал:
С первых же дней после Апрельского переворота в Азербайджане краевым комитетом компартии (большевиков) от регистрода Кавказского фронта при РВС 11-й армии командируюсь в Грузию для подпольной зарубежной работы в качестве уполномоченного. В Тифлисе связываюсь с краевым комитетом в лице тов. Амаяка Назаретяна, раскидываю сеть резидентов в Грузии и Армении, устанавливаю связь со штабами грузинской армии и гвардии, регулярно посылаю курьеров в регистрод города Баку. В Тифлисе меня арестовывают вместе с Центральным Комитетом Грузии, но согласно переговорам Г. Стуруа с Ноем Жордания освобождают всех с предложением в 3-дневный срок покинуть Грузию. Однако мне удаётся остаться, поступив под псевдонимом Лакербая на службу в представительство РСФСР к товарищу Кирову, к тому времени приехавшему в город Тифлис[11]. |
Позднее, участвуя в подготовке вооружённого восстания против грузинского меньшевистского правительства, был разоблачён местной контрразведкой, арестован и заключён в Кутаисскую тюрьму[12], затем выслан в Азербайджан[13]. Об этом он пишет:
В мае 1920 года я выезжаю в Баку в регистрод за получением директив в связи с заключением мирного договора с Грузией, но на обратном пути в Тифлис меня арестовывают по телеграмме Ноя Рамишвили и доставляют в Тифлис, откуда, несмотря на хлопоты товарища Кирова, направляют в Кутаисскую тюрьму. Июнь и июль месяцы 1920 года я нахожусь в заключении, только после четырёх с половиной дней голодовки, объявленной политзаключёнными, меня этапным порядком высылают в Азербайджан[11]. |
Шатуновская О. Г. описывает эпизод ареста Берии в Баку, упоминая расстрелянного впоследствии (в 1956 г.) Багирова: "Берия … не был в Азербайджане долго. В Азербайджане его посадили в тюрьму… Его посадили как провокатора, а Багиров его освободил. Киров в Тбилиси был тогда постпредом. Он дал телеграмму в штаб 11 армии, в реввоенсовет, Орджоникидзе: «Сбежал провокатор Берия, арестуйте».[14]
В органах госбезопасности Азербайджана и Грузии
Возвратившись в Баку, Берия несколько раз пытался продолжить учёбу в Бакинском политехническом институте, в который было преобразовано училище, окончил три курса. В августе 1920 года он стал управляющим делами ЦК КП(б) Азербайджана, а в октябре того же года — ответственным секретарём Чрезвычайной комиссии по экспроприации буржуазии и улучшению быта рабочих, проработав в этой должности до февраля 1921 года[13]. В апреле 1921 года его назначили заместителем начальника Секретно-оперативного отделения ЧК при Совете Народных Комиссаров (СНК) Азербайджанской ССР, а в мае он занял должности начальника секретно-оперативной части и заместителя председателя Азербайджанской ЧК[13]. Председателем ЧК Азербайджанской ССР тогда являлся Мир Джафар Багиров.
В 1921 году Берия подвергался резкой критике со стороны партийного и чекистского руководства Азербайджана за превышение полномочий и фальсификацию уголовных дел, однако серьёзного наказания избежал[15]. (За него ходатайствовал Анастас Микоян[16].)
В 1922 году участвовал в разгроме мусульманской организации «Иттихад» и ликвидации закавказской организации правых эсеров[10].
В ноябре 1922 года Берию переводят в Тифлис, где назначают начальником Секретно-оперативной части и заместителем председателя ЧК при СНК Грузинской ССР, позднее преобразованной в Грузинское ГПУ (Государственное политическое управление), с совмещением должности начальника Особого отдела Закавказской армии[17]. В июле 1923 года награждён Центральным Исполнительным Комитетом Грузии орденом Боевого Красного Знамени республики.
В 1924 году участвовал в подавлении меньшевистского восстания, был удостоен ордена Красного Знамени СССР[10].
С марта 1926 года — заместитель председателя ГПУ Грузинской ССР, начальник Секретно-оперативной части.
2 декабря 1926 года Лаврентий Берия стал председателем ГПУ при СНК Грузинской ССР (состоял в этой должности по 3 декабря 1931 года), заместителем полномочного представителя ОГПУ при СНК СССР в ЗСФСР и заместителем председателя ГПУ при СНК ЗСФСР (по 17 апреля 1931 года)[13]. Одновременно с декабря 1926 года по 17 апреля 1931 года являлся начальником Секретно-оперативного управления Полномочного представительства ОГПУ при СНК СССР в ЗСФСР и ГПУ при СНК ЗСФСР[13].
Одновременно с апреля 1927 года по декабрь 1930 года — народный комиссар внутренних дел Грузинской ССР[4]. К этому периоду, видимо, относится его первая встреча со Сталиным[10].
6 июня 1930 года постановлением пленума ЦК КП(б) Грузинской ССР Лаврентий Берия был назначен членом Президиума (впоследствии Бюро) ЦК КП(б) Грузии[13]. 17 апреля 1931 года занял должности председателя ГПУ при СНК ЗСФСР, полномочного представителя ОГПУ при СНК СССР в ЗСФСР и начальника Особого отдела ОГПУ Кавказской Краснознамённой армии (по 3 декабря 1931 года)[13]. Одновременно с 18 августа по 3 декабря 1931 года — член коллегии ОГПУ СССР[4].
На партийной работе в Закавказье
31 октября 1931 года Политбюро ЦК ВКП(б) рекомендовало Л. П. Берию на пост второго секретаря Закавказского крайкома (в должности по 17 октября 1932 года), 14 ноября 1931 года он стал первым секретарём ЦК КП(б) Грузии (по 31 августа 1938 года), а 17 октября 1932 — первым секретарём Закавказского крайкома при сохранении должности первого секретаря ЦК КП(б) Грузии[4], был избран членом ЦК КП(б) Армении и Азербайджана[10]. 5 декабря 1936 года ЗСФСР была разделена на три самостоятельные республики, Закавказский крайком ликвидирован постановлением Центрального Комитета ВКП(б) 23 апреля 1937 года[18].
10 марта 1933 года Секретариат ЦК ВКП(б) включил Берию в список рассылки материалов, направляемых членам ЦК, — протоколов заседаний Политбюро, Оргбюро, Секретариата ЦК. В 1934 году на XVII съезде ВКП(б) был впервые избран членом ЦК[10]. 20 марта 1934 года был включён Политбюро ЦК ВКП(б) в комиссию под председательством Л. М. Кагановича, созданную для разработки проекта Положения об НКВД СССР и Особом совещании НКВД СССР[19][неавторитетный источник?].
В декабре 1934 года Берия присутствовал на приёме у Сталина в честь его 55-летия.
В начале марта 1935 года Берия был избран членом ЦИК СССР и его президиума. 17 марта 1935 года он был награждён своим первым орденом Ленина[10]. В мае 1937 года по совместительству возглавил Тбилисский горком КП(б) Грузии (до 31 августа 1938 года)[13]. В 1935 году выпустил книгу «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» (по мнению исследователей, её настоящими авторами были Малакия Торошелидзе и Эрик Бедия)[20]. В проекте издания Сочинений Сталина в конце 1935 года Берия указывался в составе редакции, а также кандидатом в редакторы отдельных томов[21].
В период руководства Л. П. Берии народное хозяйство региона быстро развивалось. Берия внёс большой вклад в развитие нефтяной промышленности Закавказья, при нём было введено в строй много крупных промышленных объектов (Земо-Авчальская ГЭС и др.)[10]. Грузия была преобразована во всесоюзную курортную зону. К 1940 году объём промышленного производства в Грузии вырос по сравнению с 1913 годом в 10 раз, сельскохозяйственного — в 2,5 раза при принципиальном изменении структуры сельского хозяйства в сторону высокодоходных культур субтропической зоны[19]. На сельскохозяйственную продукцию, производимую в субтропиках (виноград, чай, мандарины и пр.), были установлены высокие закупочные цены: грузинское крестьянство было наиболее зажиточным в стране. Утверждают, что перед своей смертью (по-видимому, в результате отравления) Нестор Лакоба назвал Берию своим убийцей[22][23].
В сентябре 1937 года вместе с направленными из Москвы Г. М. Маленковым и А. И. Микояном провёл «чистку» партийной организации Армении. «Большая чистка» прошла и в Грузии, где были репрессированы многие партийные и государственные работники[10]. Здесь был «раскрыт» так называемый заговор среди партийного руководства Грузии, Азербайджана, Армении, участники которого якобы планировали выход Закавказья из состава СССР и переход под протекторат Великобритании[15]. В Грузии, в частности, начались гонения на наркома образования Грузинской ССР Гайоза Девдариани. Был казнён его брат Шалва, который занимал важные посты в органах госбезопасности и компартии. В конце концов, Гайоз Девдариани был обвинен в нарушении 58 статьи и по подозрению в контрреволюционной деятельности казнен в 1938 году по приговору тройки НКВД. Помимо партийных функционеров, от чистки пострадали и местные интеллектуалы, даже те, кто старался держаться подальше от политики, в том числе Михаил Джавахишвили[ka], Тициан Табидзе, Сандро Ахметели, Евгений Микеладзе, Дмитрий Шеварднадзе, Георгий Элиава, Григорий Церетели и другие[24].
С 17 января 1938 года, с 1-й сессии ВC СССР 1-го созыва, член Президиума Верховного совета СССР.
В НКВД СССР
22 августа 1938 года Берия был назначен первым заместителем народного комиссара внутренних дел СССР Н. И. Ежова. Одновременно с Берией ещё одним первым заместителем наркома (с 15.04.1937) являлся М. П. Фриновский, возглавлявший 1-е управление НКВД СССР. 8 сентября 1938 года Фриновский был назначен наркомом Военно-Морского Флота СССР и оставил должности 1-го заместителя наркома и начальника управления НКВД СССР[25], в тот же день 8 сентября на последнем посту его сменяет Л. П. Берия — с 29 сентября 1938 года во главе восстановленного в структуре НКВД Главного управления государственной безопасности (17 декабря 1938 года на этом посту Берию сменит В. Н. Меркулов — 1-й замнаркома НКВД с 16.12.38). 11 сентября 1938 года Л. П. Берии было присвоено звание комиссара государственной безопасности 1 ранга.
25 ноября 1938 года Берия был назначен наркомом внутренних дел СССР.
По мнению Барсенкова А. С. и Вдовина А. И., с приходом Л. П. Берии на пост главы НКВД масштабы репрессий резко сократились, Большой террор завершился[26]. За 1939 год по обвинению в контрреволюционных преступлениях были приговорены к высшей мере наказания 2,6 тыс. человек, за 1940 год — 1,6 тыс.[26]. В 1939—1940 годах было освобождено подавляющее большинство лиц, не осуждённых в 1937—1938 годах; также на свободу вышла часть осуждённых и отправленных в лагеря. По данным, приводимым В. Н. Земсковым, в 1938 году было освобождено 279 966 человек[27]. Экспертная комиссия МГУ нашла фактические ошибки в учебнике Барсенкова и Вдовина и оценивает количество освобождённых в 1939—1940 годах в 150—200 тыс. человек[28]. «В определенных кругах общества у него с тех пор была репутация человека, восстановившего „социалистическую законность“ в самом конце 30-х годов», — отмечал Яков Этингер[29].
Курировал операцию по ликвидации Льва Троцкого.
С 25 ноября 1938 года по 3 февраля 1941 года Берия руководил советской внешней разведкой (тогда она входила в функции НКВД СССР; с 3 февраля 1941 года внешняя разведка была передана в состав вновь образованного Народного комиссариата государственной безопасности СССР, который возглавил бывший первый заместитель Берии в НКВД В. Н. Меркулов). По мнению Мартиросяна, Берия в кратчайший срок прекратил ежовские беззаконие и террор, царившие в НКВД (включая внешнюю разведку) и в армии, включая и военную разведку. Под руководством Берии в 1939—1940 годах была создана мощная агентурная сеть советской внешней разведки в Европе, а также в Японии и США.[30][31]
С 22 марта 1939 года — кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б)[4]. 30 января 1941 года Л. П. Берии было присвоено звание генерального комиссара государственной безопасности. 3 февраля 1941 года был назначен заместителем председателя Совета народных комиссаров СССР[4]. Как заместитель председателя СНК курировал работу НКВД, НКГБ, наркоматов лесной и нефтяной промышленности, цветных металлов, речного флота.
Великая Отечественная война
В годы Великой Отечественной войны, с 30 июня 1941 года, Л. П. Берия являлся членом Государственного Комитета Обороны (ГКО)[32]. Постановлением ГКО от 4 февраля 1942 года о распределении обязанностей между членами ГКО на Л. П. Берию были возложены обязанности по контролю за выполнением решений ГКО по производству самолётов, моторов, вооружения и миномётов, а также по контролю за выполнением решений ГКО по работе ВВС Красной Армии (формирование авиаполков, своевременная их переброска на фронт и т. п.)[33]. Постановлением ГКО от 8 декабря 1942 Л. П. Берия был назначен членом Оперативного бюро ГКО[34]. Этим же постановлением на Л. П. Берию были дополнительно возложены обязанности по контролю и наблюдению за работой Наркомата угольной промышленности и Наркомата путей сообщения[34]. В мае 1944 года Берия был назначен заместителем председателя ГКО[4] и председателем Оперативного бюро. В задачи Оперативного бюро входили, в частности, контроль и наблюдение за работой всех наркоматов оборонной промышленности, железнодорожного и водного транспорта, чёрной и цветной металлургии, угольной, нефтяной, химической, резиновой, бумажно-целлюлозной, электротехнической промышленности, электростанций[35].
Берия также занимал должность постоянного советника Ставки Главного Командования Вооружённых сил СССР.[36][37]
В годы войны выполнял ответственные поручения руководства страны и партии, как связанные с управлением народным хозяйством, так и на фронте. Фактически руководил обороной Кавказа в 1942 году. Курировал производство самолётов и ракетной техники.[38]
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 сентября 1943 года Л. П. Берии «за особые заслуги в области усиления производства вооружения и боеприпасов в трудных условиях военного времени» присвоено звание Героя Социалистического Труда.
В годы войны Л. П. Берия был награждён орденом Красного Знамени (Монголия) (15 июля 1942), орденом Республики (Тува) (18 августа 1943), медалью «Серп и Молот» (30 сентября 1943), двумя орденами Ленина (30 сентября 1943, 21 февраля 1945), орденом Красного Знамени (3 ноября 1944).[4]
Начало работ по ядерному проекту
11 февраля 1943 года И. В. Сталин подписал решение Государственного Комитета Обороны о программе работ для создания атомной бомбы под руководством В. М. Молотова. Но уже в постановлении ГКО СССР о лаборатории № 2 И. В. Курчатова, принятом 3 декабря 1944 года, именно Л. П. Берии поручалось «наблюдение за развитием работ по урану», то есть примерно через год и десять месяцев после их предполагаемого начала, которое было затруднено в условиях войны[39].
Депортация народов
В период Великой Отечественной войны были осуществлены депортации народов с мест их компактного проживания. Были депортированы также представители народов, страны которых входили в гитлеровскую коалицию (венгры, болгары, многие финны). Официальной причиной депортации были массовое дезертирство, коллаборационизм и активная антисоветская вооружённая борьба значительной части этих народов в годы Великой Отечественной войны.
29 января 1944 года Лаврентий Берия утвердил «Инструкцию о порядке проведения выселения чеченцев и ингушей», а 21 февраля он издал приказ по НКВД о депортации чеченцев и ингушей[40]. 20 февраля вместе с И. А. Серовым, Б. З. Кобуловым и С. С. Мамуловым, Берия прибыл в Грозный и лично руководил операцией, в которой были задействованы до 19 тыс. оперативных работников НКВД, НКГБ и «СМЕРШ», а также около 100 тыс. офицеров и бойцов войск НКВД, стянутых со всей страны для участия в «учениях в горной местности»[41]. 22 февраля он встретился с руководством республики и высшими духовными лидерами, предупредил их об операции и предложил провести необходимую работу среди населения[41], а уже утром следующего дня началась операция по выселению. 24 февраля Берия доложил Сталину: «Выселение проходит нормально… Из намеченных к изъятию в связи с операцией лиц арестовано 842 человека»[42]. В тот же день Берия предложил Сталину выселить балкарцев, а 26 февраля он издал приказ по НКВД «О мероприятиях по выселению из КБ АССР балкарского населения»[41]. За день до этого Берия, Серов и Кобулов провели встречу с секретарём Кабардино-Балкарского обкома партии Зубером Кумеховым, в ходе которой было намечено в начале марта посетить Приэльбрусье[42]. 2 марта Берия в сопровождении Кобулова и Мамулова съездил в Приэльбрусье, сообщив Кумехову о намерении выселить балкарцев, а их земли передать Грузии, чтобы та могла иметь оборонительный рубеж на северных склонах Большого Кавказа[41]. 5 марта вышло Постановление ГКО о выселении из КБ АССР, а 8-9 марта началась операция. 11 марта Берия доложил Сталину, что «балкарцев выселено 37 103 человека»[42], а 14 марта отчитался перед Политбюро ЦК ВКП(б)[41].
Другой крупной акцией стала депортация турок-месхетинцев, а также проживавших в приграничных с Турцией районах курдов и хемшинов. 24 июля Берия с письмом (№ 7896) обратился к И.Сталину. Он писал:
На протяжении ряда лет значительная часть этого населения, связанная с жителями приграничных районов Турции родственными связями, отношениями, проявляет эмиграционные настроения, занимается контрабандой и служит для турецких разведывательных органов источником вербовки шпионских элементов и насаждения бандитских групп[43]. |
Он отметил, что «НКВД СССР считает целесообразным переселить из Ахалцихского, Ахалкалакского, Адигенского, Аспиндзского, Богдановского районов, некоторых сельсоветов Аджарской АССР — 16 700 хозяйств турок, курдов, хемшинов». 31 июля Государственный Комитет Обороны принял постановление (№ 6279, «совершенно секретно») о выселении из Грузинской ССР в Казахскую, Киргизскую и Узбекскую ССР, как отмечалось в документах Отдела спецпоселений НКВД СССР, 45 516 турок-месхетинцев[44].
Освобождение районов от немецких оккупантов потребовало и новых акций по отношению к семьям немецких пособников. 24 августа последовал приказ НКВД за подписью Берии «О выселении из городов Кавмингруппы курортов семей активных немецких пособников, предателей и изменников Родине, добровольно ушедших с немцами»[42]. 2 декабря Берия обратился к Сталину со следующим письмом:
«В связи с успешным выполнением операции по выселению из пограничных районов Грузинской ССР в районы Узбекской, Казахской и Киргизской ССР 91 095 чел.— турков, курдов, хемшинов, НКВД СССР просит наградить орденами и медалями Союза ССР наиболее отличившихся при проведении операции работников НКВД-НКГБ и военнослужащих войск НКВД»[45].
Послевоенные годы
Курирование ядерного проекта СССР
После испытания в пустыне под Аламогордо первого американского атомного устройства работы в СССР по созданию своего собственного ядерного оружия были значительно ускорены.
На основании Распоряжения ГКО от 20 августа 1945 года.[2] был создан Специальный комитет при ГКО. В него входили Л. П. Берия (председатель), Г. М. Маленков, Н. А. Вознесенский, Б. Л. Ванников, А. П. Завенягин, И. В. Курчатов, П. Л. Капица (затем отказался от участия в проекте из-за разногласий с Л. П. Берией)[46][47]), В. А. Махнев, М. Г. Первухин. На Комитет было возложено «руководство всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана». В дальнейшем был переименован в Специальный комитет при СНК СССР и в Специальный комитет при Совете Министров СССР. Л. П. Берия, с одной стороны, организовывал и руководил получением всей необходимой разведывательной информации, с другой стороны — осуществлял общее руководство всем проектом. Кадровые вопросы проекта были поручены М. Г. Первухину, В. А. Малышеву, Б. Л. Ванникову и А. П. Завенягину, которые комплектовали научными и инженерными кадрами направления деятельности организации и подбирали экспертов для решения отдельных вопросов[48]. Вот характерное воспоминание очевидца о Л.П. Берии во время посещения им Челябинска-40:
В 1949 году, когда мы выходили на максимальную мощность, приехали Курчатов и Берия. И в нашу лабораторию приходили. Берия тогда был совсем не таким, каким сегодня изображают. Весь замученный, не выспавшийся, с красными глазами, с мешками под глазами, в задрипанном плаще, не очень богатом. Работа, работа, работа. На нас, красавиц, даже не глядел. В первый день приехал, вышел из машины и попу трет: «Какие у вас паршивые дороги!» На другой день приходит – хромает: лег спать, а под ним сетка провалилась кроватная. И никого за это не посадили. А потом однажды сдавали в соцгородке… Ведь Челябинск-40 – это поселки Татыш и Течь, старинные русские поселения, между ними сколько-то километров. И вот на Течи сдают первый деревянный театр. Все съехались: расконвоированные заключенные, заключенные под конвоем, ИТР, охрана, Музруков и Берия собственной персоной. Его шофер дремлет, а задрипанный плащ Берия, тот же самый, в котором он первый раз приезжал, лежит в машине. Торжества кончились, Берия возвращается к машине, а плаща нет. подрезал кто-то. И тоже никого не посадили. Такое впечатление, что ему там вообще было на всё наплевать, кроме работы.[49] Эпатова Нинель Михайловна
|
В марте 1953 года на Специальный комитет было возложено и руководство другими специальными работами оборонного значения. На основании решения Президиума ЦК КПСС от 26 июня 1953 года (в день смещения и ареста Л. П. Берии) Специальный комитет был ликвидирован, а его аппарат передан во вновь образованное Министерство среднего машиностроения СССР. 29 августа 1949 года атомная бомба успешно прошла испытание на Семипалатинском полигоне. 29 октября 1949 года Л. П. Берии была присуждена Сталинская премия I степени[4] «за организацию дела производства атомной энергии и успешное завершение испытания атомного оружия». Согласно свидетельству П. А. Судоплатова, опубликованному в книге «Разведка и Кремль: Записки нежелательного свидетеля» (1996), двум руководителям проекта — Л. П. Берии и И. В. Курчатову — было присвоено звание «Почётный гражданин СССР» с формулировкой «за выдающиеся заслуги в укреплении могущества СССР», указывается, что награждённому вручалась «Грамота почётного гражданина Советского Союза». В дальнейшем звание «Почётный гражданин СССР» не присуждалось.[50].
Испытание первой советской водородной бомбы, разработку которой курировал Г. М. Маленков, состоялось 12 августа 1953 года, уже после ареста Л. П. Берии.
Карьера
9 июля 1945, при замене специальных званий госбезопасности на воинские, Л. П. Берии присвоено звание Маршала Советского Союза. 6 сентября 1945 года было образовано Оперативное бюро СНК СССР, председателем которого был назначен Л. П. Берия. В задачи Оперативного бюро СНК входили вопросы работы промышленных предприятий и железнодорожного транспорта.
29 декабря 1945 года Л. П. Берия освобождён от должности главы НКВД[4].
С марта 1946 года Берия входит в состав «семёрки» членов Политбюро, включавшей И. В. Сталина и шесть приближённых к нему лиц[51]. На этот «ближний круг» замыкались важнейшие вопросы государственного управления, в том числе: внешняя политика, внешняя торговля, госбезопасность, вооружения, функционирование вооружённых сил[51]. 18 марта он становится членом Политбюро[4], а на следующий день назначается заместителем председателя Совета Министров СССР[4]. Как заместитель председателя Совета Министров, курировал работу МВД, МГБ и Министерства государственного контроля.
В марте 1949 — июле 1951 года произошло резкое усиление позиций Л. П. Берии в руководстве страны, чему способствовало успешное испытание первой в СССР атомной бомбы, работы над созданием которой Л. П. Берия курировал[52]. Однако затем последовало направленное против него Мингрельское дело.
После состоявшегося в октябре 1952 года XIX съезда КПСС Л. П. Берия был включён в Президиум ЦК КПСС[4], заменивший прежнее Политбюро, в Бюро Президиума ЦК КПСС[4] и в созданную по предложению И. В. Сталина «руководящую пятёрку» Бюро Президиума ЦК КПСС, а также получил право замещать Сталина на заседаниях Бюро Президиума Совета Министров СССР.[53]
Смерть Сталина. Реформы и борьба за власть
В день смерти Сталина — 5 марта 1953 года состоялось Совместное заседание Пленума Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, Совета Министров Союза ССР, Президиума Верховного Совета СССР[54], где были утверждены назначения на высшие посты партии и Правительства СССР, и, по предварительной договоренности с группой Хрущёв-Маленков-Молотов-Булганин, Берия без долгих прений был назначен первым заместителем Председателя Совета Министров СССР и министром внутренних дел СССР[4][54]. Вновь образованное МВД объединило ранее существовавшие МВД и Министерство государственной безопасности.
9 марта 1953 года Л. П. Берия участвовал в похоронах И. В. Сталина, с трибуны Мавзолея произнёс речь на траурном митинге.
Берия, наряду с Хрущёвым и Маленковым, стал одним из главных претендентов на лидерство в стране[55]. В борьбе за лидерство Л. П. Берия опирался на силовые ведомства[55]. В руководство МВД были выдвинуты ставленники Л. П. Берии[56]. Уже 19 марта были сменены руководители МВД во всех союзных республиках и в большинстве регионов РСФСР[56]. В свою очередь, вновь назначенные руководители МВД производили замены кадров в среднем звене руководства[56].
С середины марта по июнь 1953 года Берия на посту главы МВД своими приказами по министерству и предложениями (записками) в Совмин и ЦК (многие из которых были утверждены соответствующими постановлениями и указами) стал инициатором прекращения дела врачей, мингрельского дела и целого ряда других законодательных и политических преобразований[57]:
- Приказ о создании комиссий о пересмотре «дела врачей», заговоре в МГБ СССР, Главартупре МО СССР, МГБ Грузинской ССР[58]. Все фигуранты указанных дел были реабилитированы в двухнедельный срок.
- Приказ о создании комиссии по рассмотрению дел о депортации граждан из Грузии[59].
- Приказ о пересмотре «авиационного дела»[60]. В течение последующих двух месяцев нарком авиационной промышленности Шахурин и командующий ВВС СССР Новиков, а также другие фигуранты дела были полностью реабилитированы и восстановлены в должностях и званиях.
- Записка в Президиум ЦК КПСС о проведении амнистии[61]. Согласно предложению Берии, Президиум ЦК КПСС 27 марта 1953 г. утвердил указ «Об амнистии», согласно которому из мест заключения надлежало освободить 1,203 млн чел., а также прекратить следственные дела в отношении 401 тыс. чел. На 10 августа 1953 г. из мест заключения было освобождено 1,032 млн чел. следующих категорий заключённых:
- осуждённые на срок до 5 лет включительно,
- осуждённые за:
- должностные,
- хозяйственные и
- некоторые воинские преступления,
- а также:
- несовершеннолетние,
- престарелые,
- больные,
- женщины, имеющие малолетних детей и
- беременные.
- Записка в Президиум ЦК КПСС о реабилитации лиц, проходящих по «делу врачей»[62] В записке признавалось, что ни в чём не повинные крупнейшие деятели советской медицины были представлены шпионами и убийцами, и, как следствие — объектами развёрнутой в центральной печати травли на антисемитской почве. Дело от начала и до конца является провокационным вымыслом бывшего заместителя МГБ СССР Рюмина, который, встав на преступный путь обмана ЦК ВКП(б), для получения необходимых показаний, заручился санкцией И. В. Сталина на применение мер физического воздействия к арестованным врачам — пытки и жестокие избиения. Последующее постановление Президиума ЦК КПСС «О фальсификации так называемого дела о врачах-вредителях» от 3 апреля 1953 г.[63], предписывало поддержать предложение Берии о полной реабилитации указанных врачей (37 чел.) и снятия Игнатьева с поста министра МГБ СССР, а Рюмин к тому моменту был уже арестован.
- Записка в Президиум ЦК КПСС о привлечении к уголовной ответственности лиц, причастных к смерти С. М. Михоэлса и В. И. Голубова[64].
- Приказ «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия»[65]. Последующее постановление Президиума ЦК КПСС «Об одобрении мероприятий МВД СССР по исправлению последствий нарушений законности» от 10 апреля 1953 г., гласило: «Одобрить проводимые тов. Берия Л. П. меры по вскрытию преступных действий, совершённых на протяжении ряда лет в бывшем Министерстве госбезопасности СССР, выражавшихся в фабриковании фальсифицированных дел на честных людей, а также мероприятия по исправлению последствий нарушений советских законов, имея в виду, что эти меры направлены на укрепление Советского государства и социалистической законности»[66].
- Записка в Президиум ЦК КПСС о неправильном ведении мингрельского дела[67]. Последующее постановление Президиума ЦК КПСС «О фальсификации дела о так называемой мингрельской националистической группе» от 10 апреля 1953 г.[68] признаёт, что обстоятельства дела являются вымышленными, всех фигурантов освободить и полностью реабилитировать.
- Записка в Президиум ЦК КПСС «О реабилитации Н. Д. Яковлева, И. И. Волкотрубенко, И. А. Мирзаханова и других»[69].
- Записка в Президиум ЦК КПСС «О реабилитации М. М. Кагановича»[70].
- Записка в Президиум ЦК КПСС «Об упразднении паспортных ограничений и режимных местностей»[71].
Арест и казнь
Никакого "заговора Берии", о котором так много говорили потом, на самом деле не существовало. Товарищи по Президиуму ЦК арестовали его превентивно. Уж очень они боялись его интриганских способностей. Боялись, что он сможет провернуть что-нибудь эдакое. Но заговор был придуман потом, чтобы как-то объяснить массам, за что арестовали самого верного ученика Сталина.— из воспоминаний Михаила Смиртюкова, заместителя заведующего секретариатом Совнаркома СССР
Заручившись поддержкой большинства членов ЦК и высокопоставленных военных, Хрущёв 26 июня 1953 года созвал совещание Совета министров СССР, где поднял вопрос о соответствии Берии занимаемой должности и снятии его со всех постов. Среди прочих, Хрущёв озвучил обвинения в ревизионизме, антисоциалистическом подходе к обострившейся ситуации в ГДР[72] и шпионаже в пользу Великобритании в 20-х годах. Берия попытался доказать, что если его назначил пленум ЦК КПСС, то и снять его может только пленум, но по специальному сигналу в помещение вошла группа генералов во главе с маршалом Жуковым, которые арестовали Берию.
Берия был обвинён в шпионаже в пользу Великобритании и других стран, в стремлении к ликвидации Советского рабоче-крестьянского строя, к реставрации капитализма и восстановлению господства буржуазии, а также в моральном разложении, в злоупотреблении властью, в фальсификации тысяч уголовных дел на своих сослуживцев в Грузии и Закавказье и в организации незаконных репрессий (это Берия, согласно обвинению, совершал, тоже действуя в корыстных и вражеских целях).
На июльском пленуме ЦК КПСС почти все члены ЦК выступили с заявлениями о вредительской деятельности Л. Берии. 7 июля постановлением пленума ЦК КПСС Берия был освобождён от обязанностей члена Президиума ЦК КПСС и выведен из состава ЦК КПСС[13]. 27 июля 1953 года был издан секретный циркуляр 2-го Главного управления МВД СССР, которым было предписано повсеместное изъятие любых художественных изображений Л. П. Берии.
Протоколы допроса от 3[73] и 19 октября 1953 г.[74].
Вместе с ним обвинялись его ближайшие соратники из органов госбезопасности, сразу после ареста и позже названные в СМИ «банда Берии»:
- Меркулов В. Н. — министр государственного контроля СССР
- Кобулов Б. З. — первый заместитель министра внутренних дел СССР
- Гоглидзе С. А. — начальник 3-го управления МВД СССР
- Мешик П. Я. — министр внутренних дел Украинской ССР
- Деканозов В. Г. — министр внутренних дел Грузинской ССР
- Влодзимирский Л. Е. — начальник следственной части по особо важным делам МВД СССР
23 декабря 1953 года дело Берии было рассмотрено Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР под председательством маршала И. С. Конева. Из последнего слова Берии на суде:
Я уже показывал суду, в чём признаю себя виновным. Я долго скрывал свою службу в мусаватистской контрреволюционной разведке. Однако я заявляю, что, даже находясь на службе там, не совершил ничего вредного. Полностью признаю своё морально-бытовое разложение. Многочисленные связи с женщинами, о которых здесь говорилось, позорят меня как гражданина и бывшего члена партии. … Признавая, что я ответственен за перегибы и извращения социалистической законности в 1937—1938 гг., прошу суд учесть, что корыстных и вражеских целей у меня при этом не было. Причина моих преступлений — обстановка того времени. … Не считаю себя виновным в попытке дезорганизовать оборону Кавказа в период Великой Отечественной войны. Прошу вас при вынесении мне приговора тщательно проанализировать мои действия, не рассматривать меня как контрреволюционера, а применить ко мне только те статьи Уголовного кодекса, которые я действительно заслужил[15].
Приговор гласил:
Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР постановило: приговорить Берию Л. П., Меркулова В. Н., Деканозова В. Г., Кобулова Б. З., Гоглидзе С. А., Мешика П. Я., Влодзимирского Л. Е. к высшей мере уголовного наказания — расстрелу, с конфискацией лично им принадлежащего имущества, с лишением воинских званий и наград.— [istmat.info/node/28159 Сообщение «В Верховном Суде СССР». 24 декабря 1953 г.]
Все обвиняемые были в тот же день расстреляны, причём Л. П. Берию расстреляли за несколько часов до казни прочих осуждённых[75] в бункере штаба Московского военного округа в присутствии генерального прокурора СССР Р. А. Руденко. По собственной инициативе первый выстрел сделал из личного оружия генерал-полковник (впоследствии Маршал Советского Союза) П. Ф. Батицкий[76]. Тело сожжено в печи 1-го Московского (Донского) крематория. Похоронен на Новом Донском кладбище (согласно другим утверждениям, прах Берии был развеян над Москвой-рекой[77]). Краткое сообщение о суде над Л. П. Берией и его сотрудниками было опубликовано в советской печати. Тем не менее, некоторыми историками признается, что арест Берии, суд над ним и его казнь по формальным признакам происходили незаконно: в отличие от других фигурантов дела, ордера на его арест никогда не существовало; протоколы допросов и письма существуют только в копиях, описание ареста его участниками кардинально отличается друг от друга, что произошло с его телом после расстрела, никакими документами не подтверждается (справки о кремации нет). Эти и другие факты впоследствии дали пищу для всевозможных теорий, в частности, известный писатель и журналист Е. А. Прудникова, основываясь на анализе письменных источников и воспоминаниях современников, доказывает, что Л. П. Берия был убит при аресте, а весь судебный процесс является фальсификацией, призванной скрыть истинное положение дел.
Версия о том, что Берия был убит по приказу Хрущёва, Маленкова и Булганина 26 июня 1953 года группой захвата непосредственно в ходе ареста в своём особняке на Малой Никитской улице, представлена в документальном фильме-расследовании журналиста Сергея Медведева, впервые продемонстрированном на Первом канале 4 июня 2014 года[78].
После ареста Берии был арестован и казнён один из его ближайших соратников, 1-й секретарь ЦК КП Азербайджанской ССР Мир Джафар Багиров. В последующие годы, другие, более низкого ранга члены «банды Берии» были осуждены и расстреляны или приговорены к длительным срокам заключения:
- Абакумов В. С. — председатель коллегии МГБ СССР
- Рюмин М. Д. — заместитель министра государственной безопасности СССР
- Мильштейн С. Р — заместитель министра внутренних дел УССР
- по «делу Багирова»
- Багиров М. Д. — 1-й секретарь ЦК КП Азербайджанской ССР
- Маркарян Р. А. — министр внутренних дел Дагестанской АССР
- Борщев Т. М. — министр внутренних дел Туркменской ССР
- Григорян Х. И. — министр внутренних дел Армянской ССР
- Атакишиев С. И. — 1-й заместитель министра госбезопасности Азербайджанской ССР
- Емельянов С. Ф. — министр внутренних дел Азербайджанской ССР
- по «делу Рухадзе»
- Рухадзе Н. М. — министр государственной безопасности Грузинской ССР
- Рапава. А. Н. — Министр госконтроля Грузинской ССР
- Церетели Ш. О. — министр внутренних дел Грузинской ССР
- Савицкий К. С. — помощник первого заместителя министра внутренних дел СССР[79]
- Кримян Н. А. — министр государственной безопасности Армянской ССР
- Хазан А. С. — в 1937—1938 гг. начальник 1-го отделения СПО НКВД Грузии, а затем помощник начальника СТО НКВД Грузии
- Парамонов Г. И. — заместитель начальника следственной части по особо важным делам МВД СССР
- Надарая С. Н. — начальник 1-го отдела 9-го управления МВД СССР
и другие.
Кроме этого, не менее 100 полковников и генералов были лишены званий и/или наград и уволены из органов с формулировкой «как дискредитировавший себя за время работы в органах… и недостойный в связи с этим высокого звания…»[80].
В 1952 году вышел пятый том Большой советской энциклопедии, в котором был помещён портрет Л. П. Берии и статья о нём. В 1954 году редакция Большой советской энциклопедии разослала всем своим подписчикам письмо, в котором настоятельно рекомендовалось «ножницами или бритвой» вырезать и портрет, и страницы, посвящённые Л. П. Берии, а вместо них вклеить другие (присланные в том же письме), содержащие другие статьи, начинающиеся на те же буквы. В печати и литературе времен «оттепели» произошла демонизация образа Берии, на него как на главного инициатора возлагали вину за все массовые репрессии[57].
Определением Военной коллегии Верховного суда РФ от 29 мая 2002 года Берия, как организатор политических репрессий, был признан не подлежащим реабилитации:
…Исходя из изложенного, Военная коллегия приходит к выводу, что Берия, Меркулов, Кобулов и Гоглидзе являлись теми руководителями, кто организовал на государственном уровне и лично проводил массовые репрессии в отношении собственного народа. А поэтому Закон «О реабилитации жертв политических репрессий» распространяться на них, как на виновников террора, не может.
…Руководствуясь ст.ст. 8, 9, 10 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года и ст. 377—381 УПК РСФСР, Военная коллегия Верховного суда Российской Федерации определила: «Признать Берию Лаврентия Павловича, Меркулова Всеволода Николаевича, Кобулова Богдана Захарьевича, Гоглидзе Сергея Арсеньевича не подлежащими реабилитации»[81].— Выписка из определения военной коллегии Верховного суда РФ № бн-00164/2000 от 29.V.2002.
В начале 2000-х годов Л. П. Берия рассматривался некоторыми исследователями лишь как исполнитель сталинской политики[57].
Семья и личная жизнь
Был женат на Нине (Нино) Теймуразовне Гегечкори (1905—1991). У них родилось два сына:
- Сын. Родился в начале 1920-х и умер в раннем детстве. Об этом сыне упоминается в документальном фильме "Дети Берии. Серго и Марта", а также в протоколе допроса Нино Таймуразовны Гегечкори
- Серго (1924—2000). В 1990 году в возрасте 86 лет вдова Лаврентия Берии дала интервью, в котором полностью оправдывала деятельность мужа[82].
Последние годы Лаврентий Берия имел вторую (гражданскую) жену. Он сожительствовал с Валентиной (Лялей) Дроздовой, которая на момент их знакомства была школьницей. Валентина Дроздова родила от Берии дочку, названную Мартой[83] или Этери[84] (по утверждению певицы Т. К. Аветисян, бывшей лично знакомой с семьёй Берии и Лялей Дроздовой — Людмилой (Люсей)[85]), позже вышедшей замуж за Александра Гришина — сына первого секретаря московского горкома КПСС Виктора Гришина. На следующий день после сообщения в газете «Правда» об аресте Берии, Ляля Дроздова подала заявление в прокуратуру о том, что была Берией изнасилована и жила с ним под угрозой физической расправы. На суде она и её мать А. И. Акопян выступили в качестве свидетелей, дав обвинительные показания против Берии. Сама Валентина Дроздова впоследствии была любовницей валютного спекулянта Яна Рокотова[85][86][87], расстрелянного в 1961 году и женой теневика-трикотажника Ильи Гальперина, расстрелянного в 1967 году[88].
После осуждения Берии его близкие родственники и близкие родственники осуждённых вместе с ними были высланы в Красноярский край, Свердловскую область и Казахстан[89].
Факты
- В молодости Берия увлекался футболом. Играл за одну из грузинских команд на позиции левого полузащитника. Впоследствии посещал практически все матчи динамовских коллективов, в особенности тбилисского «Динамо», поражения которого болезненно воспринимал[90].
- По мнению Г. Мирзояна, в 1936 году Берия в ходе допроса в своём кабинете застрелил секретаря компартии Армении А. Г. Ханджяна[91].
- Берия учился на архитектора. Есть данные, что два однотипных здания на площади Гагарина в Москве построены по его проекту[92].
- «Бериевским оркестром» называли его личную охрану, которая при поездках в открытых машинах прятала автоматы в футлярах от скрипок, а ручной пулемёт — в футляре от контрабаса[93].
Награды
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 декабря 1953 года лишён звания Маршала Советского Союза, звания Героя Социалистического Труда и всех государственных наград.
- Герой Социалистического Труда № 80 30 сентября 1943 года
- 5 орденов Ленина
- № 1236 17 марта 1935 года — за выдающиеся успехи в течение ряда лет в области сельского хозяйства, равно как и в области промышленности
- № 14839 30 сентября 1943 года — за особые заслуги в области усиления производства вооружения и боеприпасов в трудных условиях военного времени
- № 27006 21 февраля 1945 года
- № 94311 29 марта 1949 года — в связи с пятидесятилетием со дня рождения и за его выдающиеся заслуги перед Коммунистической партией и советским народом
- № 118679 29 октября 1949 года — за организацию дела производства атомной энергии и успешное завершение испытания атомного оружия
- 2 ордена Красного Знамени
- № 7034 3 апреля 1924 года
- № 11517 3 ноября 1944 года
- Орден Суворова 1-й степени № 217 8 марта 1944 года — Указ отменён 4 апреля 1962 года
- 7 медалей
- Юбилейная медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
- Медаль «За оборону Москвы»
- Медаль «За оборону Сталинграда»
- Медаль «За оборону Кавказа»
- Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Медаль «В память 800-летия Москвы»
- Юбилейная медаль «30 лет Советской Армии и Флота»
- Орден Красного Знамени Грузинской ССР 3 июля 1923 года
- Орден Трудового Красного Знамени Грузинской ССР 10 апреля 1931 года
- Орден Трудового Красного Знамени Азербайджанской ССР 14 марта 1932 года[13]
- Орден Республики (Тува) 18 августа 1943 года
- Орден Сухэ-Батора № 31 29 марта 1949 года
- Орден Красного Знамени (Монголия) № 441 15 июля 1942 года
- Медаль «25 лет Монгольской Народной Революции» № 3125 19 сентября 1946 года
- Сталинская премия I степени (29 октября 1949 г. и 6 декабря 1951 г.)
- Нагрудный знак «Почётный работник ВЧК-ОГПУ (V)» № 100
- Нагрудный знак «Почетный работник ВЧК—ГПУ (XV)» № 205 20 декабря 1932 года
- Именное оружие — пистолет «Браунинг»
- Часы с монограммой
Труды
- Л. Берия. К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье. Доклад на собрании Тифлисского партактива 21-22 июля 1935 г. — Партиздат ЦК ВКП /б/, 1936.
- Л. Берия. Ладо Кецховели. М., Партиздат, 1937.
- Под великим знаменем Ленина—Сталина: Статьи и речи. Тбилиси, 1939;
- Речь на XVIII съезде Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков) 12 марта 1939 года. — Киев: Госполитиздат Украинской ССР, 1939;
- Отчётный доклад о работе Центрального Комитета КП(б) Грузии на XI съезде КП(б) Грузии 16 июня 1938 г. — Сухуми: Абгиз, 1939;
- Величайший человек современности [И. В. Сталин]. — Киев: Госполитиздат Украинской ССР, 1940;
- Ладо Кецховели. (1876—1903)/(Жизнь замечательных большевиков). Перевод Н. Ерубаева. — Алма-Ата: Казгосполитиздат, 1938;
- О молодёжи. — Тбилиси: Детюниздат Грузинской ССР, 1940.
Объекты, носившие имя Л. П. Берии
В честь Берии назывались:
- Бериевский район — в период с февраля по май 1944 года (ныне Новолакский район Дагестана).
- Бериевский район — район Армянской ССР в 1939—1953 годах с административным центром в посёлке имени Берии.
- Берияаул — село Новолакское, Дагестан
- Берияшен — Шаруккар, Азербайджанская ССР
- Бериякенд — прежнее название села Ханларкенд, Саатлинский район, Азербайджанская ССР
- Имени Берии — прежнее название села Жданов Армянской ССР (ныне в Армавирской области).
Кроме того, его именем назывались посёлки в Калмыкии и Магаданской области.
Именем Л. П. Берии ранее назывались нынешние Кооперативная улица в Харькове, Площадь Свободы в Тбилиси, проспект Победы в Озёрске, Апшеронская площадь во Владикавказе (Дзауджикау), Цимлянская улица в Хабаровске, улица Гагарина в Сарове, улица Первомайская в Северске, улица Мира в Уфе.
Тбилисский стадион Динамо носил имя Берии.
Кировабадский государственный театр носил имя Берии (позднее — имени Джафара Джаббарлы).
Киновоплощения
- Михаил Кварелашвили («Сталинградская битва», 1 серия, 1949)
- Александр Ханов («Падение Берлина», 1949)
- Николай Мордвинов («Огни Баку», 1950; «Донецкие шахтёры», 1950)
- Дэвид Суше («Красный монарх» («Red Monarch»), Великобритания, 1983)
- Валентин Гафт («Пиры Валтасара, или Ночь со Сталиным», СССР, 1989, «Затерянный в Сибири», Великобритания—СССР, 1991)
- Б. Голадзе («Сталинград», СССР, 1989)
- Роланд Надареишвили («Маленький гигант большого секса», СССР, 1990)
- В. Барташов («Николай Вавилов», СССР, 1990)
- Владимир Сичкарь («Война на западном направлении», СССР, 1990)[94]
- Ян Янакиев («Закон», 1989, «10 лет без права переписки», 1990, «Мой лучший друг — генерал Василий, сын Иосифа», 1991)
- Всеволод Абдулов («И чёрт с нами!», 1991)
- Боб Хоскинс («Ближний круг», Италия—США—СССР, 1992)
- Рошан Сет («Сталин», США—Венгрия, 1992)
- Федя Стоянович («Gospodja Kolontaj», Югославия, 1996)
- Пол Ливингстон («Дети революции», Австралия, 1996)
- Бари Алибасов («Умереть от счастья и любви», Россия, 1996)
- Фарид Мязитов («Корабль двойников», 1997)
- Мумид Макоев («Хрусталёв, машину!», 1998)
- Адам Ференци («Путешествие в Москву» («Podróz do Moskwy»), Польша, 1999)
- Николай Кириченко («В августе 44-го…», Россия, Беларусь, 2001)
- Виктор Сухоруков («Желанная», Россия, 2003)
- Николай Чиндяйкин («Дети Арбата», Россия, 2004)
- Сейран Даланян («Конвой PQ-17», Россия, 2004)
- Ираклий Мачарашвили («Московская сага», Россия, 2004)
- Владимир Щербаков («Две любви», 2004; «Смерть Таирова», Россия, 2004; «Жена Сталина», Россия, 2006; «Звезда эпохи»; «Апостол», Россия, 2007; «Берия», Россия, 2007; «Гитлер капут!», Россия, 2008; «Легенда об Ольге», Россия, 2008; «Вольф Мессинг: видевший сквозь время», Россия, 2009, «Берия. Проигрыш», Россия, 2010, «Вангелия», Россия, 2013, «По лезвию бритвы», 2013).
- Ерванд Арзуманян («Архангел», Великобритания-Россия, 2005)
- Малхаз Асламазашвили («Сталин. Live», 2006).
- Вадим Цаллати («Утёсов. Песня длиною в жизнь», 2006).
- Вячеслав Гришечкин («Охота на Берию», Россия, 2008; «Фурцева», 2011, «Контригра», 2011, «Товарищ Сталин», 2011)
- Александр Лазарев-младший («Застава Жилина», Россия, 2008)
- Сергей Багиров («Вторые», 2009)
- "Берия. Проигрыш" 2010 г.
- Адам Булгучев («Утомлённые солнцем-2», Россия, 2010; «Жуков», 2012, «Зоя», 2010, «Легавый», 2012, «Убить Сталина», 2013, «Бомба», 2013, «Гетеры майора Соколова», 2013, «Орлова и Александров», 2014)
- Василий Остафийчук («Баллада о бомбере», 2011)
- Алексей Зверев («Служу Советскому Союзу», 2012)
- Сергей Газаров («Шпион», 2012, «Сын отца народов», 2013)
- Алексей Эйбоженко-младший («Второе восстание Спартака», 2012)
- Юлиан Малакянц («Жизнь и судьба», 2012)
- Роман Гришин («Сталин с нами», 2013)
- Цвет Лазар («Столетний старик, который вылез в окно и исчез», Швеция, 2013)
Напишите отзыв о статье "Берия, Лаврентий Павлович"
Примечания
- ↑ Академик Абрам Алиханов в своих воспоминаниях утверждал, что Сталин назвал Берию «ненастоящим, паркетным» маршалом [noev-kovcheg.ru/mag/2012-19/3508.html]
- ↑ 1 2 документа Распоряжение ГКО СССР от 20 августа 1945 года № 9887сс/ов «О специальном комитете [по использованию атомной энергии] при ГКО» в Викитеке
- ↑ Колпакиди А. И., Серяков М. Л. [books.google.com/books?id=PbWp68vV6ysC&pg=PA432 Щит и меч: Энциклопедический справочник.] М., 2002. [www.booksite.ru/localtxt/sch/iti/mech/23.htm]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb42.htm Берия Лаврентий Павлович] // Memo.ru
- ↑ Николай Зенькович. [books.google.com/books?id=sXJEF6HHyH0C&pg=PA20&dq=джакели+берия&hl=en&ei=WBqxTZetCsycOorknfQI&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&sqi=2&ved=0CC4Q6AEwAQ#v=onepage&q=джакели%20берия&f=false Самые секретные родственники]. — М.: Олма-Пресс, 2005. — ISBN 5-94850-408-5.
- ↑ Мой отец — Лаврентий Берия
- ↑ [www.mk.ru/editions/daily/article/2004/02/04/119887-nash-gimmler.html Наш Гиммлер - Издания МК]. Проверено 26 марта 2013. [www.webcitation.org/6FQxsdUV7 Архивировано из первоисточника 27 марта 2013].
- ↑ 1 2 3 Елена Прудникова, Александр Бушков. [books.google.com/books?id=TIgZcxiQHkcC&pg=PA15&dq=Марта+Джакели&hl=en&ei=WSQjTYHLEYjSsAPFksGnDw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&sqi=2&ved=0CCgQ6AEwAQ#v=onepage&q=Марта%20Джакели&f=false Берия, последний рыцарь Сталина]. — ЗАО «ОЛМА Медиа Групп». — М., 2007.
- ↑ [www.mk.ru/editions/daily/article/2008/08/26/26233-po-sledu-palacha.html] [www.pressmon.com/cgi-bin/press_view.cgi?id=1779685 копия]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Колпакиди А. И. (автор-составитель). Энциклопедия секретных служб России. — М.: ООО "Издательство Астрель", 2004. — 800 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-271-07368-8.
- ↑ 1 2 3 Станислав ТАРАСОВ, Дмитрий ЕРМОЛАЕВ. [rosvesty.ru/1945/interes/?id=1000000539 под псевдонимом «лакербая»] (рус.), РОССИЙСКИЕ ВЕСТИ (28 января - 4 февраля 2009).
- ↑ Алексей Топтыгин. [books.google.com/books?id=sOyfuVK77aUC&pg=PA384 Неизвестный Берия]. — М.: ИД Нева, Олма-Пресс, 2002. — С. 384. — 480 с. — 5000 экз. — ISBN 5-7654-1501-6, 5-224-03518-X.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 [www.knowbysight.info/BBB/00590.asp Берия Лаврентий Павлович] (рус.), Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991.
- ↑ Померанц Григорий Соломонович. Следствие ведет каторжанка. — Москва: ПИК, 2004. — 78 с. — ISBN 5-7358-0270-4.
- ↑ 1 2 3 Джанибекян В. Г., «Провокаторы и охранка», М.: Вече, 2005
- ↑ [www.pressmon.com/cgi-bin/press_view.cgi?id=1992790 ЛЮДИ СОВЕСТИ И ДОЛГА]
- ↑ [revolucia.ru/le389.html Революция. RU :: К дню рождения Л. П. Берии]
- ↑ [www.oldgazette.ru/kopravda/24041937/text1.html Старые газеты Комсомольская правда, 24 апреля 1937 г. (стр.1)]
- ↑ 1 2 Берия Л. П.(авторство не доказано). «Сталин слезам не верит». Личный дневник 1937-1941 / сост. С.Т. Брезкун. — М.: Яуза-пресс, 2011. — 320 с. — 8100 экз. — ISBN 978-5-9955-0240-1.[неавторитетный источник?]
- ↑ А.Антонов-Овсеенко. «Берия».-М., 1999
- ↑ [www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1015562 Стецкий о плане издания Собрания сочинений Сталина]
- ↑ Широкорад А. Б. [litrus.net/book/read/340?p=37 Война и мир Закавказья за последние три тысячи лет | Страница 37 | Онлайн-библиотека]. Проверено 15 марта 2013. [www.webcitation.org/6F9CBo0Sl Архивировано из первоисточника 16 марта 2013].
- ↑ А. В. Антонов-Овсеенко [www.pressmon.com/cgi-bin/press_view.cgi?id=1186241 ВОЖДЬ АБХАЗСКОГО НАРОДА. 70 ЛЕТ СО ДНЯ ГИБЕЛИ НЕСТОРА ЛАКОБЫ]
- ↑ Knight, Amy, [books.google.com/books?id=PxiuUGRQhUIC&dq=Beria:+Stalin's+First+Lieutenant+By+Amy+Knight&printsec=frontcover&source=bl&ots=Uz4vxD0uOk&sig=fL2n2-cjFEB56bpjDSI_510RQgA&hl=en&ei=658tS-3tJZSAMrTEuIEJ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CAgQ6AEwAA#v=onepage&q=&f=false Beria: Stalin’s First Lieutenant], Princeton University Press, стр. 78. 1993. ISBN 0-691-03257-2
- ↑ [www.memo.ru/history/NKVD/kto/centr.htm Кто руководил НКВД : 1934—1941]
- ↑ 1 2 Барсенков А. С., Вдовин А. И., «История России. 1917—2007» — М.: Аспект Пресс, 2008 — стр. 291
- ↑ [www.stolitsa.org/1266-lozh-pod-vidom-statistiki-ob-odnoy-publikacii-v-zhurnale-sociologicheskie-issledovaniya.html Ложь под видом статистики. Об одной публикации в журнале «Социологические исследования» » Журнал Столица].
- ↑ [ria.ru/society/20101124/300515272.html Эксперты МГУ нашли фактические ошибки в учебнике Барсенкова и Вдовина]
- ↑ Этингер Я. Я. Это невозможно забыть: Воспоминания. М., 2001.
- ↑ [svr.gov.ru/history/stage04.htm Внешняя разведка в предвоенный период (1935—1941)]
- ↑ [www.e-reading.co.uk/book.php?book=1003074 Мартиросян А. 100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917—1941 гг.]
- ↑ Постановление Президиума Верховного Совета СССР, Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП(б) от 30 июня 1941 года об образовании Государственного Комитета Обороны
- ↑ [www.hrono.ru/libris/stalin/15-36.html Постановление № ГКО-1241с от 4 февраля 1942 года]
- ↑ 1 2 Постановление ГКО № 2615с от 8.12.42
- ↑ Постановление ГКО № 5931 от 19.05.44
- ↑ Великая Отечественная война. 1941—1945. Военно-исторические очерки. Книга первая. Суровые испытания. — М.: Наука, 1998. 544 с, ил — стр 136
- ↑ [www.hrono.ru/dokum/194_dok/19410623ck.php О Ставке Главного командования]
- ↑ Великая Отечественная война. 1941—1945. Военно-исторические очерки. Книга первая. Суровые испытания. — М.: Наука, 1998. 544 с, ил — стр 386
- ↑ Г. А. Гончаров, Л. Д. Рябев [wsyachina.narod.ru/history/rds_1.html О создании первой отечественной атомной бомбы].
- ↑ [www.rian.ru/spravka/20080222/99840311.html Наказанный народ. Как депортировали чеченцев и ингушей] (рус.), РИА Новости (22/02/2008).
- ↑ 1 2 3 4 5 Павел Полян. [www.memo.ru/history/deport/polyan2.htm Принудительные миграции в годы второй мировой войны и после её окончания (1939–1953)] (рус.), memo.ru.
- ↑ 1 2 3 4 Николай Бугай. [scepsis.ru/library/id_1237.html Депортация народов] (рус.), Научно-просветительский журнал «Скепсис.
- ↑ Бугай Н.Ф., М.И. Мамаев. Турки-месхетинцы: Грузия, Узбекистан, Россия, США. — 2009. — С. 102. — ISBN 978-5-8125-1210-1.
- ↑ Бугай Н.Ф., М.И. Мамаев. Турки-месхетинцы: Грузия, Узбекистан, Россия, США. — 2009. — С. 104. — ISBN 978-5-8125-1210-1.
- ↑ Бугай Н.Ф., М.И. Мамаев. Турки-месхетинцы: Грузия, Узбекистан, Россия, США. — 2009. — С. 116. — ISBN 978-5-8125-1210-1.
- ↑ «В 1946 году Капица отказался принимать участие в разработке атомного оружия» // А. Д. Сахаров [www.sakharov-archive.ru/Raboty/V_Glava_2_3.htm ВОСПОМИНАНИЯ]
- ↑ «Пётр Леонидович просто-напросто не хотел работать над атомным проектом» // Мой отец — Лаврентий Берия
- ↑ документа Протокол № 9 заседания Специального комитета при Совнаркоме СССР. Москва, Кремль 30 ноября 1945 года в Викитеке
- ↑ Воспоминания Н.М.Эпатовой, почетного гражданина Обнинска. Журнал "Знамя", №9, 2015. Эргали Гер Теоретический тупик. с.187-188
- ↑ П. А. Судоплатов. Разведка и Кремль: Записки нежелательного свидетеля. — М.: Гея, 1996. — 507 с. — (Рассекреченные жизни). — 50 000 экз. — ISBN 5-85589-024-4.
- ↑ 1 2 Барсенков А. С., Вдовин А. И. История России. 1917—2007. — М.: Аспект Пресс, 2008. — С. 380.
- ↑ Барсенков А. С., Вдовин А. И. История России. 1917—2007. — М.: Аспект Пресс, 2008. — С. 385.
- ↑ [www.telenir.net/istorija/zachem_ubili_stalina_prestuplenie_veka/p16.php «Зачем убили Сталина?»]
- ↑ 1 2 Барсенков А. С., Вдовин А. И. История России. 1917—2007. — М.: Аспект Пресс, 2008. — С. 393. — ISBN 978-5-7567-0491-4
- ↑ 1 2 Барсенков А. С., Вдовин А. И. История России. 1917—2007. — М.: Аспект Пресс, 2008. — С. 436.
- ↑ 1 2 3 Барсенков А. С., Вдовин А. И. История России. 1917—2007. — М.: Аспект Пресс, 2008. — С. 438.
- ↑ 1 2 3 Берия Лаврентий Павлович // Большая Российская энциклопедия. Т. 3 — М., Большая Российская энциклопедия. — 2005 — с. 370 — ISBN 5-85270-331-1
- ↑ Приказание министра внутренних дел СССР Л. П. Берии «О создании следственных групп по пересмотру следственных дел» № 1, 13 марта 1953 г. Совершенно секретно. ГА РФ, ф. 9401, оп. 1,д. 1337, лл. 1—2. Подлинник. // «Исторический архив», 1996, № 4.
- ↑ Приказание министра внутренних дел СССР Л. П. Берии «О создании комиссии по рассмотрению дел о выселении граждан из Грузии» № 2, 13 марта 1953 г. Совершенно секретно. ГА РФ, ф. 9401, оп. 2, д. 1337, л. 5. Подлинник. // «Исторический архив», 1996, № 4.
- ↑ Приказание министра внутренних дел СССР Л. П. Берии «О пересмотре дела по обвинению бывшего руководства ВВС и Министерства авиационной промышленности СССР» № 3, 18 марта 1953 г. Совершенно секретно. ГА РФ, ф. 9401, оп. 2, д. 1337, л. 20. Подлинник. // «Исторический архив», 1996, № 4.
- ↑ [istmat.info/node/26458 Записка Л. П. Берии в Президиум ЦК КПСС «О проведении амнистии» № ЛБ-25, 26 марта 1953 г. Совершенно секретно. АП РФ, ф. З, оп. 52, д. 100, лл. 7—9. Подлинник.]
- ↑ Записка Л. П. Берии в Президиум ЦК КПСС «О реабилитации лиц, привлечённых по так называемому делу о врачах-вредителях» № 17/Б, 1 апреля 1953 г. Совершенно секретно. АП РФ, ф. З, оп. 58, Д. 423, лл. 5—7. Копия.
- ↑ АП РФ, ф. З, оп. 58, д. 423, лл. 1—4. Копия.
- ↑ Записка Л. П. Берии в Президиум ЦК КПСС «О привлечении к уголовной ответственности лиц, виновных в убийстве С. М. Михоэлса и В. И. Голубова» № 20/Б, 2 апреля 1953 г. Совершенно секретно. АП РФ, ф. З, оп.58, д. 536, лл. 103—107. Подлинник (машинопись с рукописными вставками)
- ↑ Приказ министра внутренних дел СССР Л. П. Берии «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия» № 0068, 4 апреля 1953 г. Совершенно секретно. ГА РФ, ф.9401, оп. 1, д. 1299, л. 246—247. Подлинник. // «Исторический архив», 1996, № 4.
- ↑ Постановление Президиума ЦК КПСС «Об одобрении мероприятий МВД СССР по исправлению последствий нарушений законности» 10 апреля 1953 г. Строго секретно. АП РФ, ф. З, оп. 58, д. 11, л. 16. Копия.
- ↑ Записка Л. П. Берии в Президиум ЦК КПСС «О неправильном ведении дела о так называемой мингрельской националистической группе» № 24/Б, 8 апреля 1953 г. Совершенно секретно. АПРФ, ф. З, оп. 61, д. 83, лл. 144—157. Подлинник (машинопись с рукописными вставками).
- ↑ Постановление Президиума ЦК КПСС «О фальсификации дела о так называемой мингрельской националистической группе» 10 апреля 1953 г. Строго секретно. АП РФ, ф. З, оп. 61, д. 83, лл. 140—143. Копия.
- ↑ Записка Л. П. Берии в Президиум ЦК КПСС «О реабилитации Н. Д. Яковлева, И. И. Волкотрубенко, И. А. Мирзаханова и других» № 35/5, 17 апреля 1953 г. Совершенно секретно. АП РФ, ф. З, оп. 58., Д. 318, лл. 152—153. Подлинник.
- ↑ Записка Л. П. Берии в Президиум ЦК КПСС «О реабилитации М. М. Кагановича» № 46/Б, 6 мая 1953 г. Совершенно секретно. АП РФ, ф. З, оп. 24, д. 439, л. 2. Подлинник (машинопись с рукописными вставками).
- ↑ Записка Л. П. Берии в Президиум ЦК КПСС «Об упразднении паспортных ограничений и режимных местностей» № 58/Б, 13 мая 1953 г. Совершенно секретно. АПРФ, ф. З., оп. 58, д. 159, лл. 152—165. Копия.
- ↑ «Ликвидация ГДР в обмен на достаточную политическую компенсацию не была идеей именно Берии, даже если Берия её активно поддерживал: она уже была заложена в сталинской дипломатии.» — [scepsis.net/library/id_3224.html Дипломатия мирного сосуществования] // Боффа Дж. История Советского Союза: в 2-х тт. Т. 2. От Отечественной войны до положения второй мировой державы. Сталин и Хрущёв. 1941—1964 гг. — 2-е изд. — М.: Международные отношения, 1994. — 632 с.
- ↑ [istmat.info/node/22257 Копия протокола допроса Л. П. Берия от 3 октября 1953 г.] // Политбюро и дело Берия. Сборник документов — М.:, 2012. С. 400—404 Архив: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 469. Л. 98-106. Копия. Машинопись.
- ↑ [istmat.info/node/22266 Протокол допроса Л. П. Берия от 19 октября 1953 г.] // Политбюро и дело Берия. Сборник документов. М.: Кучково поле, 2012. С. 442—448 Архив: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 470. Л. 158—169. Копия. Машинопись.
- ↑ Это связано с тем, что Берия содержался в бункере штаба Московского военного округа (где происходило заседание ССП), а остальные — в Бутырской тюрьме.
- ↑ [rian.ru/society/20100623/249490294.html Маршал Батицкий в 1953 году лично расстрелял Берию — ВВС РФ]. РИА Новости (23 июня 2010). Проверено 13 августа 2010. [www.webcitation.org/61AMvpPA6 Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
- ↑ [www.pressmon.com/cgi-bin/press_view.cgi?id=1799411 ХОЛОДНОЕ ЛЕТО 1’53 ГОДА]
- ↑ [www.1tv.ru/videoarchive/77918 Лаврентий Берия. Ликвидация]
- ↑ [istmat.info/node/28172 Записка Р. А. Руденко в ЦК КПСС с приложением обвинительного заключения по делу следователей НКВД Грузинской ССР. 25 мая 1954 г.]
- ↑ Секретные материалы 20 века. № 21(377)/2013, стр. 11
- ↑ [dokopost.ru/89/52 Не шпион, но палач]
- ↑ [stalinism.ru/stalin-i-gosudarstvo/moy-muzh-lavrentiy-beriya.html Мой муж — Лаврентий Берия]
- ↑ [noev-kovcheg.ru/mag/2012-15/3403.html Армяне в «деле Лаврентия Берия»]
- ↑ Н. А. Зенькович. [books.google.com/books?id=sXJEF6HHyH0C&pg=PA98 Самые секретные родственники. Серия: ЭЛИТА]. — С. 98. — ISBN 5-94850-408-5.
- ↑ 1 2 [www.bulvar.com.ua/arch/2010/26/4c2a6b48bf268/view_print/ Газета «Бульвар Гордона» | Певица Тамара АВЕТИСЯН: "Мой племянник Борис Саркисов называл свою спутницу Лялю несчастной женщиной: отцы обеих её дочерей — Берия и валютный спеку…]
- ↑ [www.stoletie.ru/territoriya_istorii/kriminalnyj_talant_2011-07-05.htm Криминальный талант — Столетие. RU]
- ↑ [argumenti.ru/print/history/n292/110502 Версия для печати: Обратная сила]
- ↑ [www.telesem.ru/serials/1446 Охота на Берию: кого любил глава НКВД?]
- ↑ [istmat.info/node/28188 Записка И. А. Серова в ЦК КПСС о наблюдении за поведением высланных родственников лиц осуждённых по делу Л. П. Берия. 9 сентября 1955 г.]
- ↑ [www.imho-football.ru/library/books/05/part05.html История одной переигровки. Футбол сквозь годы.]
- ↑ Микоян С. А. Алексей Снегов в борьбе за «десталинизацию» // Вопросы истории, 2006, № 4, С. 69—84.
- ↑ [www.hrono.ru/biograf/bio_b/beria_lp.php Берия Лаврентий Павлович // Хронос: всемирная история в Интернете]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc/17027 Они растворили Берию в щёлочи // Ъ-Власть]. Проверено 14 марта 2013. [www.webcitation.org/6F8yUaChu Архивировано из первоисточника 15 марта 2013].
- ↑ [www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/1066/titr/ Война на западном направлении: актёры и роли.]
Литература
- Лаврентий Берия: 1953 г.: Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы / Ред. А. Н. Яковлев. Сост. В. Наумов и Ю. Сигачев. — М., 1999. — 512 с.
- [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb42.htm Берия Л. П.] // Петров Н. В., Скоркин К. В. [www.memo.ru/history/NKVD/kto/index.htm Кто руководил НКВД, 1934—1941 : справочник] / Под ред. Н. Г. Охотина и А. Б. Рогинского. — М.: Звенья, 1999. — 502 с. — 3000 экз. — ISBN 5-7870-0032-3.
- Антонов-Овсеенко А. В. Лаврентий Берия. — Краснодар: Советская Кубань, 1993. — ISBN 5-87253-001-3.
- Гусаров А.Ю. Маршал Берия. Штрихи к биографии. - М.: Центрполиграф, 2015. - ISBN 978-5-227-06055-6.
- Фин Р. Сталин и Берия. Уроки истории. Нравственный аспект. Открытое письмо редактору газеты «Свободная Грузия» господину Тато Ласкхишвили. — Тбилиси, 2004. — 159 с.
- Месяцев Н. Н. Горизонты и лабиринты моей жизни. — М.: Вагриус, 2005.
- Мухин Ю. И. СССР имени Берия. — М.: Алгоритм, 2008. — 332 с.
- Север А. Маршал с Любянки. Берия и НКВД в годы Второй мировой войны. — М.: Алгоритм, 2008. — 236 с.
- Рейфилд Д. Сталин и его подручные / Авторск. пер. с англ., расширенн. и доп. — М.: Новое литературное обозрение, 2008. — 576 с. — (Гл. 8 : Восхождение Лаврентия Берии. — С. 368−414; Гл. 9 : Палачи на войне. — С. 415−451; Гл. 10 : Окаменение. — С. 453−503). — ISBN 978-5-86793-651-8.
- Кремлев С. Берия — лучший менеджер XX века. — Яуза; ЭКСМО, 2008. — 800 с.
- Соколов Б. Как провалилась бериевская «перестройка». Извержение enfant terrible из властных структур. Новые документы. — М.: АИРО-XXI, 2010. — 64 с. — (АИРО — науч. доклады и дискуссии. Темы для XXI в.).
- Соколов Б.В. Берия. Судьба всесильного наркома. — М.: АСТ, 2011. — 541 с. — ISBN 978-5-17-074000-0.
- Соколов Б.В. Убийство Берии, или Фальшивые допросы Лаврентия Павловича. — М.: Эксмо; Алгоритм, 2011. — 272 с. — ISBN 978-5-699-48588-8.
- Коротков В. Презумпция виновности. — Уральск, 2014. — 176 с. — ISBN 978-601-7356-85-9.
- Прудникова Е. Берия. Последний рыцарь Сталина. — Москва, 2014. — 345 с. — ISBN 978-5-373-00948-5.
Ссылки
Лаврентий Берия в Викицитатнике? | |
Лаврентий Берия в Викитеке? |
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8986 Берия, Лаврентий Павлович]. Сайт «Герои Страны».
- [ru.rodovid.org/wk/Запись:161768 Лаврентий Берия] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
- Юрий П. Рогозин [www.beria1.ru/ «Лаврентий Берия. Возвращение из небытия» (документальный фильм, 2013)]
- Светлана Самоделова [www.fsb.ru/fsb/history/author/single.htm!id%3D10318131@fsbPublication.html Наш Гиммлер]
- [www.anti-orange-ua.com.ru/index.php/content/view/326/52/ Паршев о Берия]
- Алексей Баринов [gazeta.aif.ru/_/online/longliver/42/21_01 Бериевская «оттепель»]. «АиФ Долгожитель» № 06 (42) от 19 марта 2004 г.
- [archive.svoboda.org/programs/cicles/xx/xx_09.asp Падение Берия]. Радио «Свобода».
- С. Л. Берия. [militera.lib.ru/bio/beria/ Мой отец — Лаврентий Берия].
- [stalinism.narod.ru/docs/repress/repress.htm Архивные данные о деятельности Сталинских наркомов]
- [alexeypivovarov.ru/smert-berii/ «Смерть Берии»] Фильм Алексея Пивоварова (НТВ) из серии «Дело темное»
- [all-photo.ru/portret/beriya/index.ru.html Фотопортрет Берия Л. П.]. Российская портретная галерея.
- [www.5-tv.ru/video/history/beria/ Подсудимый Берия]. Документальный фильм.
- [www.deathweb.ru/index.php?name=Page&op=page&pid=505 Смерть Лаврентия Берии]
- [sledstvie-veli.net/210-istoricheskaya-drama-tovarisch-stalin-smotret-onlayn.html Лаврентий Берия и Сталин. Историческая драма…]
- [док.история.рф/20/postanovlenie-plenuma-tsk-kpss-o-deystviyakh-beriya/ Постановление Пленума ЦК КПСС «О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия»]. 07.07.1953. Проект Российского военно-исторического общества «100 главных документов российской истории».
|
|
|
|
Отрывок, характеризующий Берия, Лаврентий Павлович
Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.
Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.
Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.
ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.
В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.
– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.
Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
- Родившиеся 29 марта
- Родившиеся в 1899 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Кутаисской губернии
- Умершие 23 декабря
- Умершие в 1953 году
- Умершие в Москве
- Маршалы Советского Союза
- Герои Социалистического Труда
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Красного Знамени
- Кавалеры ордена Суворова I степени
- Награждённые медалью «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
- Награждённые медалью «За оборону Москвы»
- Награждённые медалью «За оборону Сталинграда»
- Награждённые медалью «За оборону Кавказа»
- Награждённые медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Кавалеры ордена Сухэ-Батора
- Кавалеры монгольского ордена Красного Знамени
- Награждённые медалью «25 лет Монгольской Народной Революции»
- Кавалеры ордена Республики (Тува)
- Почётные сотрудники госбезопасности
- Лауреаты Сталинской премии
- Похороненные на Донском кладбище
- Первые секретари ЦК КП Грузии
- Персоналии:Спецслужбы СССР
- Участники Первой мировой войны
- Члены Политбюро ЦК КПСС
- Кандидаты в члены ПБ ЦК КПСС
- Министры внутренних дел СССР
- Выпускники Азербайджанской государственной нефтяной академии
- Революционеры Грузии
- Революционеры России
- Казнённые политики
- Народные комиссары Грузинской ССР
- Народные комиссары внутренних дел СССР
- Лишённые звания Героя Социалистического Труда
- Лишённые ордена Ленина
- Лишённые ордена Красного Знамени
- Лишённые ордена Суворова
- Лишённые медали «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
- Лишённые медали «За оборону Москвы»
- Лишённые медали «За оборону Сталинграда»
- Лишённые медали «За оборону Кавказа»
- Лишённые медали «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Коммунисты Грузии
- Начальники ГУГБ НКВД СССР
- Расстрелянные в СССР
- Генеральные комиссары государственной безопасности
- Депутаты Верховного Совета СССР 1 созыва
- Депутаты Верховного Совета СССР 2 созыва
- Депутаты Верховного Совета СССР 3 созыва
- Катынский расстрел
- Депутаты Верховного Совета Башкирской АССР второго созыва
- Нереабилитированные
- Члены Президиума Верховного Совета СССР
- Члены ЦК КПСС
- Кавалеры ордена «Трудового Красного Знамени ССР Грузии»
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени Азербайджанской ССР
- Члены ЦИК СССР
- Умершие от огнестрельного оружия