Берладники
Берладники — беглецы и беженцы разных социальных слоев Киевской Руси, преимущественно южных земель, которые оставляли родину из-за притеснений разного рода и селились между Карпатами и Днестром, в низовье Дуная, преимущественно в молдавском городе Бырлад на одноимённой реке (в настоящее время в Румынии). Существовали на протяжении XII—XIII веков. Ассоциируются рядом исследователей с западными бродниками.
Сведения о берладниках содержатся в грамоте 1134 года берладского князя Ивана Ростиславича Берладника. Грамота впервые была опубликована в 1860 году и затем в 1869 году Б. П. Хашдеу. Подлинник грамоты отсутствует. Некоторые ошибки в написании слов свидетельствуют о её возможном новейшем происхождении. Предполагается, что Хашдеу из патриотических соображений сочинил её сам[1].
В русских летописях часто упоминаются берладники и города у Дуная. В Ипатьевской летописи упоминается война 1159 года между князем Ярославом из Галича и его двоюродным братом Иваном Берладником, и что последний ушёл «…к половци и ста в городех подунайских… И приидоша к нему половци мнози и берладника у него искупися (собрялось) 6000»[2].
В 1161 году берладники захватили порт Олешье в устье реки Днепр, чем нанесли большой урон торговле киевских купцов. Имя князя Ивана Ростиславича Берладского часто упоминается в русских летописях между 1144 и 1162 гг. Он после изгнания из Галича служил разным русским князьям, был связан с половцами.
«Берладскую землю» можно считать одним из прямых предшественников Молдавского княжества, первым известным крупным политическим образованием в нижнем междуречье Прута и Сирета, в котором также проживали валахи и некоторые мигрирующие славянские племена.
См.также
Напишите отзыв о статье "Берладники"
Примечания
Отрывок, характеризующий Берладники
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
