Берлинская высшая школа музыки

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Королевская академическая высшая школа музыки (нем. Königlichen Akademischen Hochschule für Musik) — немецкая консерватория, работавшая в Берлине. Была учреждена в 1869 году, и для руководства ею был приглашён в Берлин из Ганновера Йозеф Иоахим, возглавлявший консерваторию до конца жизни.

В 1888 году в составе школы было создано Общество старинной музыки, включавшее в себя Музей музыкальных инструментов, в короткий срок — особенно после приобретения в 1902 году исключительной по значению коллекции Сезара Снука (1145 инструментов) при финансовой поддержке императорской семьи — превратившийся в один из крупнейших собраний Европы (в 1935 году передан в новосозданный Государственный институт музыкознания).

В начале XX века Берлинская высшая школа музыки пользовалась репутацией достаточно консервативного учебного заведения, хотя и этот период был отмечен определёнными свершениями: так, в 1912 году Ванда Ландовска открыла в ней первый в новейшей истории класс клавесина. В 1920 году выдающийся организатор германской музыкальной жизни Лео Кестенберг произвёл кардинальную реформу, организовав назначение на пост директора школы прогрессивно настроенного Франца Шрекера, вслед за которым в круг преподавателей вошли многие выдающиеся музыканты. В 1920-е годы класс композиции в ней вёл Пауль Хиндемит. Школа, однако, сильно пострадала от аризации после 1933 года.

Начиная с середины 1960-х гг. Берлинская высшая школа музыки (нем. Musikhochschule Berlin) пережила период реорганизаций и объединений: в 1964 году в её состав была включена Школа драматического искусства, основанная Максом Рейнхардтом, в 1966 году она объединилась с Городской консерваторией (бывшая Консерватория Штерна) и наконец в 1975 году была объединена с Высшей школой изобразительного искусства в Берлинский университет искусств.



Директора

Известные преподаватели

Известные выпускники

Напишите отзыв о статье "Берлинская высшая школа музыки"

Отрывок, характеризующий Берлинская высшая школа музыки

– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.