Берлинский кинофестиваль

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Берлинский международный кинофестиваль
Internationale Filmfestspiele Berlin

Берлинский кинофестиваль во Дворце Берлинале
Общие сведения
Дата проведения

с 1950 года

Место проведения

Германия Германия, Берлин

[www.berlinale.de/ Официальный сайт фестиваля] (нем.) (англ.)

Берлинский международный кинофестиваль (нем. Internationale Filmfestspiele Berlin, Берлинале) — ежегодный международный кинофестиваль, проводится с 1951 года в Германии. Основной приз — «Золотой медведь» (медведь — геральдический символ Берлина). Проводится ежегодно в феврале (но до 1978 года проводился летом), год проведения первого фестиваля — 1951.

В отличие от Каннского кинофестиваля, Берлинале ориентирован на прогрессивный геополитический кинематограф. Жюри уделяет особое внимание тому, чтобы в фестивальной программе были представлены фильмы со всего мира, в том числе фильмы стран бывшего «Восточного Блока».

Премьеры проходят во дворце Берлинале. Директор фестиваля — Дитер Косслик.





История

Фестиваль проводится с 1951 года. Его учредителями стали союзники по Второй мировой войне — США, Великобритания и Франция, под чьим управлением после войны находился Западный Берлин. В первый год существования этого кинофестиваля премии вручало немецкое жюри, а в 19521955 гг. проводились опросы публики и голосование в иностранных журналах. Победители определялись по категориям «лучший мюзикл», «лучшая драма», «лучший приключенческий фильм» и «лучшая комедия».

С 1956 года решение о присуждении наград принимает международное жюри. Главным призом фестиваля является «Золотой медведь», присуждаемый за лучший фильм. «Серебряный медведь» присуждается в следующих номинациях: лучший режиссёр, лучший актёр, лучшая актриса, лучшая музыка и приз за выдающиеся достижения в области искусства. Премией Альфреда Бауэра отмечаются картины, «открывающие новые пути в киноискусстве». На «Берлинале-2006» впервые был вручен приз за лучший фильм-дебют.

В 1956 году «Берлинале» получил официальный статус международного кинофестиваля. В конкурсной программе участвуют художественные полнометражные и короткометражные фильмы, созданные в течение 12 месяцев до начала фестиваля и не демонстрировавшиеся на других фестивалях.

В рамках Берлинского киносмотра, помимо конкурсной программы, работают секции «Международный форум молодого кино», «Панорама», фестиваль фильмов для детей, а также европейский кинорынок. В Берлине в наибольшей мере, чем на других фестивалях представлены фильмы категории «не для всех» — так называемое «интеллектуальное кино». Фильмы Ингмара Бергмана, Микеланджело Антониони, режиссёров французской «новой волны» — Жан-Люка Годара, Клода Шаброля имели в разные годы большой успех на Берлинском кинофестивале.

До 1975 года советское кино не было представлено на фестивале. Первой картиной, показанной в Берлине, был фильм Сергея Соловьёва «Сто дней после детства» (Соловьев получил приз за лучшую режиссуру). Дважды фильмы отечественных режиссёров получали Золотые награды: в 1977 году это была кинокартина «Восхождение» Ларисы Шепитько, а в 1987 году — «Тема» Глеба Панфилова. В разные годы отечественные фильмы были отмечены призами за режиссуру, за художественный вклад, премией Альфреда Бауэра, а также специальными премиями. Так, в 1986 году Георгий Шенгелая получил приз за лучшую режиссуру («Путешествие молодого композитора»), в 1988 году специальной премией отмечен фильм Александра Аскольдова «Комиссар» (снят в 1967 г.), в 1989 году премию А.Бауэра получил режиссёр Вадим Абдрашитов за фильм «Слуга». Приз «Серебряный медведь» в 1991 году получил режиссёр Виктор Аристов. В 1996 году приз за лучший короткометражный фильм получила картина Андрея Железнякова "Прибытие поезда"[1]. В 2003 году режиссёр Александр Сокуров был награждён премией за творческий вклад в утверждение идеалов гуманизма.

Призами «Серебряный Медведь» (номинации «Лучший актёр» и «Лучшая актриса») были удостоены: Анатолий Солоницын (1981, «Двадцать шесть дней из жизни Достоевского»), Евгения Глушенко (1983, «Влюблён по собственному желанию»), Инна Чурикова (1984, «Военно-полевой роман»), Сергей Пускепалис и Григорий Добрыгин (2010, «Как я провёл этим летом»).

Как правило, на «Берлинале» показывают около 350 фильмов, а посещают этот киносмотр порядка 150 тысяч зрителей. В 2006 году международное жюри возглавила английская актриса Шарлотта Рэмплинг, фестиваль завершился 19 февраля.

Советские и российские фильмы

За время функционирования Берлинале в рамках основной конкурсной программы этого фестиваля демонстрировались следующие советские и российские фильмы:

Украинский фильм

Награды

Главные призы Берлинале

Призы независимых жюри

Другие награды

  • «Тедди»
  • Премия Альфреда Бауэра (за открытие новых путей в киноискусстве)
  • Приз за «Лучший дебют» (с 2006 года)
  • Бронзовый медведь
  • Хрустальный медведь
  • Голубой ангел
  • Лучшая работа художника
  • Лучший сценарий
  • Особая премия
  • Особая премия жюри
  • Особые упоминания жюри
  • Почетный серебряный приз
  • Премия за персональное достижение
  • Премия иностранных делегаций
  • Приз за карьеру
  • Приз за персональное достижение
  • Приз за сценарий и работу с актерами
  • Приз за творчество
  • Приз за художественное достоинство
  • Приз за художественный вклад

Прошлые награды

  • Специальная золотая премия дирекции фестиваля
  • Специальная премия жюри
  • Специальная премия за творчество
  • Съемочная группа
  • Юбилейный приз 30-го фестиваля (1980 год)

Напишите отзыв о статье "Берлинский кинофестиваль"

Примечания

  1. [www.berlinale.de/en/archiv/jahresarchive/1996/02_programm_1996/02_Filmdatenblatt_1996_19960438.php Berlinale Archive 1996]. // berlinale.de. [www.webcitation.org/6HuZM5yxQ Архивировано из первоисточника 6 июля 2013].

Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме Берлинский кинофестиваль
  • [www.berlinale.de/ linale.de] (нем.) — официальный сайт Берлинского кинофестиваля (англ.)
  • [www.imdb.com/Sections/Awards/Berlin_International_Film_Festival/ Берлинский кинофестиваль] (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [www.berlin-life.com/berlin/film-festival Берлинская Жизнь: Введение в Берлинский кинофестиваль]
  • [govortext.ru/?cat=66 Заметки о 56-м Берлинском кинофестивале]
  • [ukfilm.org/features/berlin-means-business Обзор Берлинского кинофестиваля, 2006]
  • [www.signandsight.com/features/620.html Dieter Kosslick, руководитель фестиваля]
  • [velikoekino.ru/berlinskij-kinofestival-berlinale-2010/ Берлинский кинофестиваль 2010]
  • [www.illuzionjournal.com/journal/2015/29/cover.html/ Берлинский кинофестиваль 2015: рецензии]
  • [seance.ru/blog/chtenie/berlinale_2000/ Фрагмент из книги Андрея Плахова «Мой Берлинале», посвященной истории Берлинского кинофестиваля]

Шаблон:Кинофестивали мира, аккредитованные FIAPF

Отрывок, характеризующий Берлинский кинофестиваль

– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.