Берлинский метрополитен

Берлинский метрополитен
U-Bahn Berlin

Описание
Тип	метрополитен
Страна	Германия Германия
Расположение	Берлин
Дата открытия	15 февраля 1902
Владелец	Сенат Берлина
Эксплуатант	Berliner Verkehrsbetriebe (BVG)
Дневной пассажиропоток	1 390 000 (2012)
Годовой пассажиропоток	493,3 млн чел. (2013)
Сайт	[www.bvg.de/ www.bvg.de]
Маршрутная сеть
Число линий	10
Число станций	173
Длина сети	151,7 км
Подвижной состав
Размер ПС	1100 вагонов
Число депо	4
Технические данные
Ширина колеи	1435 мм (европейская колея)
Электрификация	750 В, контактный рельс
Средняя скорость	30.7 км/ч
Максимальная скорость	72 км/ч
Схема линий

Берли́нский метрополите́н (нем. U-Bahn Berlin) составляет вместе с берлинской городской электричкой основу общественного транспорта столицы Германии.

Старейший в Германии, Берлинский метрополитен был открыт в 1902 году. В проектировании берлинского метро принимал активное участие Вернер фон Сименс.

На данный момент в сеть берлинского метро входят 173 станции и 9 линий (плюс ещё один отдельный участок линии U55, который впоследствии должен воссоединиться с основной линией U5) длиной 151,7 км. Около 80 % путей находятся под землей. Количество перевезённых пассажиров составляет порядка 505,2 миллионов пассажиров в год (2011).

История

В истории строительства Берлинского метрополитена можно выделить три основных этапа:

• до 1913 года — строительство Kleinprofil (узкопрофильной) сети в Берлине, Шарлоттенбурге, Шёнеберге и Вильмерсдорфе;
• до 1930 года — начало строительства Großprofil (широкопрофильной) сети, которая стала основой первых линий направления с юга на север Берлина;
• с 1953 года — дальнейшее развитие после Второй мировой войны.

Первый этап

Берлинский метрополитен является первым метрополитеном в Германии и одним из первых метрополитенов континентальной Европы. Его история началась в 1880 году с предложения Вернера фон Сименса построить в Берлине сеть городских поездов, проходящих под землей и по эстакадам. После длительных дискуссий, продолжавшихся до 1896 года, началось строительство Берлинского метро. Первая линия была построена полностью как надземная железная дорога и проходила по эстакадам. Она была открыта 15 февраля 1902 года и соединила между собой Штралауэр Тор (нем. Stralauer Tor) и Зоологический сад, с небольшим ответвлением на Потсдамскую площадь. К концу года железная дорога была продолжена: к 14 августа на восток до Варшавского моста (нем. Warschauer Brücke) и к 14 декабря на запад до площади Эрнста Рейтера (нем. Ernst-Reuter-Platz).

Шарлоттенбург продлил линию дальше на запад: к 1906 году она достигла городского муниципалитета на Вильмерсдорфплац (станция «Рихард-Вагнер-Плац» нем. Richard-Wagner-Platz); к 1908 достигла Рейхсканцлерплац (станция «Теодор-Хойс-Плац», нем. Theodor-Heuss-Platz); и, к 3 ноября 1912, Шпортпарк (станция «Олимпиаштадион», нем. Olympia-Stadion).

Изначальная станция на Потсдамской площади, открытая 18 февраля 1902 года, была в 1907 году закрыта и, когда линия была продлена до станции «Шпиттельмаркт» (нем. Spittelmarkt), 200 метров дальше на северо-восток была сооружена новая станция. Линия под Лейпцигской улицей до станции «Шпиттельмаркт» открылась в 1908 году. Она была продлена до станции «Александерплац» к июлю 1913 года. Вместе с маршрутом «Вильгельмплац» — «Александерплац», это направление стало наиболее популярным. Три с половиной недели спустя, 27 июля 1913, было открыто северное направление вдоль улицы Шёнхаузер-аллее до Нордринг (станция «Шёнхаузер-аллее», нем. Schönhauser Allee).

С целью улучшить транспортное сообщение в Шёнеберге, было решено соединить в то время независимый город с Берлином. Компания, занимавшаяся строительством надземной железной дороги в Берлине, не считала, что такая линия будет прибыльной. По этой причине город самостоятельно принял решение о строительстве первой локальной подземки в Германии. Пролегая под землей от Хауптштрассе (нем. Hauptstraße), линия длиной 2.9 км нуждалась в подземной конечной станции на «Ноллендорфплац» (нем. Nollendorfplatz). Существующая станция была уже частью надземного метро. После строительных работ, длившихся два года, подземная станция была открыта 1 декабря 1910.

Несколькими месяцами ранее начались работы над четвёртой линией, которая соединила Вильмерсдорф на юго-западе с сетью берлинского метро. Изначально запланированная как линия от станции «Виттенбергплац» (нем. Wittenbergplatz) до «Брайтенбахплац» (нем. Breitenbachplatz), Вильмерсдорф профинансировал её строительство до станции «Тильплац» (нем. Thielplatz). Было достигнуто соглашение с Шарлоттенбургом о проходе через город, так же, как и соглашение о строительстве путей от Виттенбергплац под Курфюрстендамм до станции «Уландштрассе» (нем. Uhlandstraße). Обе линии, открытые 12 октября 1913 года, были последними, запущенными до Первой мировой войны. Война и последующие экономические проблемы сделали расширение Берлинского метрополитена невозможным в течение следующих десяти лет.

Второй этап: 1923—1930

Строительные работы первого этапа были в основном направлены на обеспечение западно-восточных направлений, которые соединяли зажиточные районы внутри и за пределами города и являлись наиболее прибыльными. Для того, чтобы сделать метро более доступным для среднего класса, городу было необходимо запустить северо-южные направления. Необходимость в этом возросла после того, как в 1920 соседние города были присоединены к Берлину для создания так называемого Groß-Berlin (Большого Берлина). В результате присоединения отпала необходимость в согласовании многих строительных формальностей и дало Берлину больше силы в отношениях с частной Hochbahngesellschaft (надземной железнодорожной компанией). Город также утвердил строительство новых путей, использующих более широкие составы, передвигающиеся по стандартной колее Großprofil (широкопрофильные пути).

Строительство Nord-Süd-Bahn (линии Север-Юг) для соединения Веддинга на севере с Темпельхофом и Нойкёльном на юге началось в декабре 1912 года, но было остановлено на время Первой мировой войны. Работы были возобновлены в 1919 году, однако недостаток финансирования по причине гиперинфляции значительно замедлил процесс. 30 января 1923 была открыта первая секция между станциями «Халлешес Тор» (нем. Hallesches Tor) и «Штеттинер Банхоф» (нем. Stettiner Bahnhof) (сейчас станция «Цинновитцер Штрассе», нем. Zinnowitzer Straße) с продолжением до станции «Зештрассе» (нем. Seestraße) двумя месяцами позже. Из-за значительного недофинансирования новая линия вынуждена была использовать старые вагоны с узкопрофильных линий. Для того чтобы доставать до платформ, вагоны были расширены с помощью досок, которые пассажиры в шутку называли Blumenbretter (цветочные доски). Линия раздваивалась на станции Belle-Alliance-Straße (теперь станция «Мерингдамм», нем. Mehringdamm): продолжение на юг в Темпельхоф было открыто 22 декабря 1929; ветка до Гренцаллее (нем. Grenzallee) была открыта 21 декабря 1930 года.

Планы строительства подземной линии с севера на юг были утверждены в 1912 году. Линия должна была соединить Гезундбруннен и Нойкёльн через Александерплац. В 1919 году из-за финансовых трудностей строительство было остановлено вплоть до 1926 года. Первая секция была открыта 17 июля 1927 года между станциями «Боддинштрассе» (Boddinstraße) и «Шёнляйнштрассе» (Schönleinstraße) с промежуточной станцией «Херманплац» (Hermannplatz), ставшей первой станцией, на которой пассажиры могли пересаживаться с одной широкопрофильной линии на другую. Секции на север, которые требовали переноса станции «Коттбуссер Тор» (Kottbusser Tor), открывались поэтапно. Полностью путь от «Гезундбруннен» до «Ляйнештрассе» (Leinestraße) был открыт 18 апреля 1930 года.

Прежде чем в 1929 году контроль над метрополитеном был полностью передан BVG, Hochbahngesellschaft начал строительство широкопрофильной линии E, которая должна была пройти под Франкфуртер Аллее, для чего компания получила разрешение в 1914 году на строительство между «Александерплац» и «Фридрихсфельде» (Friedrichsfelde). Линия была открыта 21 декабря 1930 года. В 1920-х годах были произведены несколько других расширений сети метрополитена, в результате чего общая длина путей достигла 76 км.

Национал-социализм и Вторая мировая война: 1933—1945

Приход национал-социалистов к власти в Германии повлиял, в частности, и на Берлинский метрополитен. Национальный флаг был вывешен на каждой станции и две станции были переименованы: станция «Рейхсканцлерплац» (нем. Reichskanzlerplatz) стала называться Адольф-Гитлер-Плац с 24 апреля 1933 года; станция «Шёнхаузер Тор» (нем. Schönhauser Tor) стала называться Хорст-Вессель-Плац с 1 мая 1934 года. Архитектор Альберт Шпеер разработал грандиозные планы строительства кольцевой линии, которая должна была пересечь существующие, а также расширение сети до удаленных районов. Однако планы осуществлены не были.

Во время Второй мировой войны множество станций использовались в качестве бомбоубежищ, однако союзнические бомбардировки повредили или уничтожили обширную часть метрополитена.

Несмотря на то, что повреждения устранялись достаточно быстро, восстановление во время войны было затруднительным. В частности, 25 апреля 1945 года, сообщение было полностью прекращено по причине остановки снабжающей электростанции. Неделей позже тоннель с севера на юг был затоплен. На железнодорожной станции Берлин-Фридрихштрассе вода попала в подземные тоннели, затопив 63 км метро.

Однако уже 14 мая 1945 года благодаря действиям коменданта Берлина Н. Э. Берзарина движение поездов было перезапущено, а к концу мая 1945 года действовали 5 линий протяжённостью 61 км.

См. также: Штурм Берлина (1945)

Метро в период Берлинской стены

13 августа 1961 года были перекрыты четыре линии берлинского метро и S-Bahn. Были закрыты семь станций на линии U6 и восемь станций на линии U8 в связи с тем, что эти линии шли из западного сектора в западный через восточную часть. Было принято решение не разрывать линии западного метрополитена, а только закрыть станции, находящиеся в восточном секторе. Исключением являлась только станция «Фридрихштрассе» (нем. Friedrichstrasse), на которой был организован КПП. Линия U2 была разорвана после станции «Тельманплац» (нем. Thälmannplatz), сегодня станция называется «Моренштрассе» (нем. Mohrenstraße), а первоначально называлась «Кайзерхоф» (нем. Kaiserhof). Станция «Потсдамер Плац» (нем. Potsdamer Platz, Потсдамская площадь) также была закрыта, так как находилась в приграничной зоне. Таким образом большая часть линий и станций остались в западной части города. В столице ГДР Восточном Берлине осталось лишь две линии U2 и U5, переименованные соответственно в линии А и B. Кроме того метрополитен в Восточном Берлине стал единственным на территории ГДР.

Объединение в 1989 году и дальнейшее развитие

После нескольких месяцев волнений, 9 ноября 1989 года ограничения на перемещение, действовавшие в отношении восточных немцев, были сняты. Десятки тысяч восточных берлинцев, услышав об этом по телевизору, стали осаждать пограничные КПП, требуя пропуска в Западный Берлин. Станция «Янновицбрюке» (нем. Jannowitzbrücke), бывшая «слепая» станция, была открыта для пассажиров двумя днями позже. Другие станции линии U8 вскоре также были открыты. К 1 июля 1990 года пограничный контроль был полностью отменён.

Линии метро Восточного Берлина были переименованы: линия A превратилась в U2, линия E — в U5. Линия U2 между «Виттенбергплац» (нем. Wittenbergplatz) и «Моренштрассе» (нем. Mohrenstraße) требовала значительных восстановительных работ, включая демонтаж линии M-Bahn, перестройку станций, открытие тоннелей и запуск в эксплуатацию станций «Ноллендорфплац» (нем. Nollendorfplatz) и «Бюловштрассе» (нем. Bülowstraße), которые использовались под блошиный рынок и турецкий базар. Восстановленная линия была в итоге открыта 13 ноября 1993 года. Оставалось только возобновить сообщение между линиями U1/U15 через Обербаумбрюке (нем. Oberbaumbrücke) до Варшавской улицы. На это потребовалось ещё два года, сообщение было запущено 14 октября 1995 года после 34-летнего простоя.

Только три небольших расширения были произведены в последующие после объединения 10 лет: на U8 продолжение на север от станции «Парацельсус-Бад» (нем. Paracelsus-Bad) до «Виттенау» (нем. Wittenau) было запущено 24 сентября 1994 и на юге секция от «Лайнештрассе» (нем. Leinestraße) до «Херманштрассе» (нем. Hermannstraße) была открыта 13 июля 1996. Линия U2 также была продлена: от «Винеташтрассе» (нем. Vinetastraße) до станции «Панков» (нем. Pankow) сообщение было запущено 16 сентября 2000 года.

Линии

Сейчас Берлинское метро насчитывает 9 основных линий с многочисленными ответвлениями длиной 151,7 км со 173 станциями. Самой длинной линией является U7, длина её составляет 32 км. Она же является самой длинной полностью подземной линией в Германии. Линия U55 является самой короткой, её длина составляет всего 1,4 км.

В час пик поезда ходят с трёх- или четырёхминутными перерывами между рейсами, в остальное время каждые 5 или 10 минут. Начиная с 2003 года были введены ночные линии (на всех маршрутах, кроме U4) в ночь с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье с 15-минутными интервалами. В остальные дни недели по маршрутам метро ходят ночные автобусы, один раз в 15 минут. .

Линия	Путь	Начало эксплуатации	Длина	Станции
	Uhlandstraße ↔ Warschauer Straße	1902 до 1926	8,81 км	13
	Pankow ↔ Ruhleben	1902 до 2000	20,39 км	29
	Nollendorfplatz ↔ Krumme Lanke	1913 до 1929	12,10 км	15
	Nollendorfplatz ↔ Innsbrucker Platz	1910	2,86 км	5
	Alexanderplatz ↔ Hönow	1930 до 1989	18,35 км	20
	Центральный вокзал ↔ Бранденбургские Ворота	2009	1,4 км	3
	Alt-Tegel ↔ Alt-Mariendorf	1923 до 1966	19,88 км	29
	Rathaus Spandau ↔ Rudow	1924 до 1984	31,76 км	40
	Wittenau ↔ Hermannstraße	1927 до 1996	18,04 км	24
	Rathaus Steglitz ↔ Osloer Straße	1961 до 1976	12,52 км	18

Станции

Дополнительные возможности

На станциях и в туннелях берлинского метрополитена доступна мобильная связь стандарта GSM, её инфраструктура появилась в 1995 году и стала одной из первых систем для использования мобильной связи в метро.

На большинстве основных пересадочных станций расположены магазины, банки и точки быстрого питания.

Одной из особенностей берлинского метрополитена являются чугунные весы, расположенные на некоторых станциях. Они были изготовлены в количестве 55 штук в 20—30 годах XX века машиностроительной фабрикой Зилафф по заказу берлинского метрополитена. Стоимость взвешивания составляет 10 евроцентов, результат распечатывается на маленькой бумажке. На самих весах приведена таблица рекомендованного соотношения рост-вес. По состоянию на август 2002 все весы находились в собственности жителя Берлина Петера Шульца, который стал выкупать их начиная с 1987 года.

Подвижной состав

В берлинском метро используется два типа вагонов — узкопрофильные на линиях U1, U2, U3, U4 и широкопрофильные (на линиях U5, U6, U7, U8, U9). Оба типа вагонов используют стандартную колею 1435 мм, но отличаются габаритами: узкопрофильные вагоны имеют ширину всего лишь 2,30 метра и высоту 3,10 метра, в то время как широкопрофильные вагоны имеют ширину 2,65 метра и высоту 3,40 метра. Оба типа вагонов используют постоянный ток напряжением 750 вольт. За основную единицу долгое время была принята двухвагонная секция с кабинами машиниста по обоим концам, из которой формируются составы длиной в 2, 4 или 6 вагонов. Используется система токосъема посредством контактного рельса, расположенного в стороне от ходовых, причем вагоны узкого габарита используют «английскую» систему верхнего токосъема (контактный рельс расположен головкой вверх), а широкого — «американскую» систему с нижним токосъемом, при которой токосъемники прижимаются к головке закрепленного подошвой вверх на кронштейнах контактного рельса снизу. Для отвода обратного тока используются ходовые рельсы.

Общие технические данные

Вагоны Берлинского метрополитена выпускались сериями, которые обозначались буквами латинского алфавита. Наиболее распространены в настоящее время вагоны серий F и H различных индексов. В основном на линиях курсируют составы из поездов модели F90, состоящей из двухвагонных секций. Модель старая, 1990 года образца. Система управления — тиристорно-импульсная, с двигателями постоянного тока. Для торможения используется реостатное торможение, в качестве стояночного и экстренного — пневматический тормоз системы Кнорра. Конструкционная скорость — 70 км/ч.

Модель H01 представляет собой состав постоянного формирования со сквозным проходом, то есть можно пройти от начала поезда до конца не выходя из него. Модель H01 модифицирована и имеет более простое управление. В основу положена схема автоматического поддержания задаваемой машинистом скорости движения поезда с шагом в 10 км/ч с возможностью отключаемого превышения на 5 км/ч. Для торможения используется электродинамический тормоз с регулированием возбуждения, на малых скоростях заменяемый пневматическим. Конструкционная скорость — 80 км/ч.

В основу схемы управления вагонами положен принцип автоматического поддержания скорости движения поезда, задаваемой ходовой рукояткой контроллера машиниста. Последняя имеет разметку в реализуемых на каждой схеме включения максимальных скоростях движения (у вагонов F — 15, 20, 50 и 60 км/ч вперед и 15 и 20 км/ч назад, у вагонов H — диапазон от 5 до 75 км/ч в обе стороны через 5 км/ч). Фактически, вагонами новых серий можно управлять одной рукой (правой), оперируя рукояткой электродинамического тормоза.

Вагоны берлинского метро оборудованы системой контроля бдительности машиниста, действующей по принципу «рукоятки мертвеца». Для сбора схемы секции на «Ход» машинист должен удерживать в нажатом состоянии контрольную кнопку (в вагонах старых серий — дополнительно оттягивать рукоять управления на себя, удерживая закрытым срывной клапан магистрали управления системы SIFA). Если при пропадании контакта за время в три секунды машинист не восстановит контроль, состав будет остановлен экстренным торможением.

Планы развития

Хронические финансовые проблемы Берлина и уменьшающееся население города делает невозможным расширение метрополитена, за исключением самых необходимых работ, отражённых в документе Hauptstadtvertrag. Более того, по-прежнему существует определённая конкуренция между метрополитеном (U-Bahn) и городской электричкой (S-Bahn) за источники финансирования. После строительного бума, последовавшего после объединения города, энтузиазм по поводу дальнейшего роста поугас; многие считают, что существующая сеть метро и городские электрички адекватно удовлетворяют транспортные потребности Берлина. Одним из немногих рассматриваемых предложений является перенос станции «Варшавская улица» поближе к одноимённой станции городской электрички.

Есть долгосрочные планы, направленные на соединение коротких промежутков между непересекающимися линиями. Сегмент между станциями «Уландштрассе» и «Виттенбергплац» может быть продлён дальше вдоль улицы Курфюрстендамм для соединения с U7 на станции «Аденауэрплац».

Более амбициозным является план выделения этого сегмента в отдельную линию, проходящую от станции «Теодор-Хойс-Плац» линии U2, через станции «Потсдамская Площадь» и «Александерплац», до пересечения с S-Bahn на Грайфсвальдер Штрассе (нем. Greifswalder Straße), и заканчивающуюся в районе Вайсензее. До декабря 2004 года эта линия обозначалась как U3, сейчас же её рабочее название U10.

U1

Продолжение линии U1 планировалось от её восточной конечной станции «Варшавская улица» до станции «Франкфуртер Тор» на линии U5, но, судя по сообщениям в прессе, работы начаты не будут по причине и так хорошего транспортного сообщения на этом участке.

U2

После продления линии U2 до станции «Панков» (нем. Pankow) в 2000, появились планы продолжить линию до района Ossietzkyplatz. На западе запланировано продление от станции «Рулебен» (нем. Ruhleben) через конечную линии U7 станцию «Ратхаус Шпандау» (нем. Rathaus Spandau), на которой уже есть платформы для U2, до микрорайона Falkenhagener Feld.

U3

Есть планы соединения линии U3 со станцией городской электрички «Мексикоплац» (нем. Mexikoplatz) линии S1 на юго-западе. Это наиболее вероятное расширение Берлинского метрополитена, которое может быть осуществлено, если финансовое положение города улучшится.

U4

Продление линии U4 в южном направлении невозможно из-за необходимости пересекать автобан А100. Возможное продление на север пройдёт до станции «Магдебургер Плац» (нем. Magdeburger Platz).

U5

Продление линии на восток маловероятно, так как граница города достигнута на станции «Хёнов» (нем. Hönow). На западе линия будет продолжена через Берлинскую ратушу (нем. Berliner Rathaus) вдоль Унтер-ден-Линден и Парижскую площадь до Главного Вокзала (так называемая «Канцлерская линия», нем. Kanzlerlinie). Часть пути между Главным вокзалом и Бранденбургскими воротами, называемая U55, была запущена 8 августа 2009 года. Продление U5 от станции «Турмштрассе» (нем. Turmstraße) (U9) до «Юнгфернхайде» (нем. Jungfernheide) (U7) маловероятно, так же как и её продление в аэропорт Тегель, что, в частности, связано с перспективой закрытия этого аэропорта.

U6

Эта линия считается полностью завершённой.

U7

Продление линии U7 от её восточной конечной станции «Рудов» до международного аэропорта «Шёнефельд» было запланировано давно, одновременно с модернизацией и расширением аэропорта, но линия больше не включена в планы строительства, так как BVG заключила, что предполагаемый пассажиропоток не оправдает расходов. Существуют планы продления U7 на северо-запад в микрорайон Штаакен (Staaken).

U8

Линия U8 была продлена в 1996 году до станции «Херманштрассе». Дальнейшее продление линии на юг не планируется. Расширение на север в густонаселенный район Märkisches Viertel также запланировано: строительство станции под спортивным центром на Senftenberger Ring уже началось. Дополнительно были проведены предварительные работы по строительству станции между Rathaus Reinickendorf и Виттенау. Считается, что эта станция, называемая «Alt-Wittenau», может быть достроена в случае необходимости.

U9

Местные жители ждут продолжения линии U9 до станции S-Bahn «Lankwitz» уже много лет, но пока планов строительства нет. Продолжение U9 на север до станции «Pankow Kirche» линии U2 было отменено в пользу трамвайной линии.

U10

Линия U10 была запланирована в конце 1920-х и должна была пройти от Weißensee через Александерплац в Берлин-Шёнеберг. В настоящий момент строительство отменено и линия получила статус фантомной (Phantomlinie).

U11

Линия U11 существует только в планах, утверждённых в 1994 году. Она должна пройти от Главного Вокзала через Invalidenstraße, Torstraße, Mollstraße, Landsberger Allee в район Марцан. Предположительное начало строительства пока неизвестно.

Интересные факты

• 5 ноября 1989 года, незадолго до падения Берлинской стены, на узкопрофильной линии А (U2) в восточной части Берлина свой последний рейс совершили вагоны серии А, построенные ещё в начале ХХ столетия. Таким образом эти вагоны проработали в берлинской подземке более шести десятилетий. В Западном Берлине вагоны этого типа были сняты с эксплуатации ещё в конце 60-х.
• Некоторые вагоны типа D из Берлинского метрополитена ныне используются в Пхеньяне. Ранее там же работали вагоны типа G.
• Вагоны серий С1, С2 и С3, вывезенные из советской зоны оккупации Берлина, после переоборудования работали на Кировско-Фрунзенской, Горьковско-Замоскворецкой, Филёвской) линиях Московского метрополитена с 1947 по 1962 гг. Решения, заложенные в них, во многом определили конструктивные схемы послевоенных отечественных вагонов серий Д и Е.

• Большинство тоннелей Берлинского метро — мелкого заложения, причём перегоны между станциями являются двухпутными. Это создаёт определённые сложности при обустройстве станций с островными платформами, так как поезда вынуждены заблаговременно снижать скорость для прохода довольно резких кривых на подходе к станциям, где пути расходятся на ширину платформы.
• Линии имеют значительное число соединительных веток, причём «развязки» часто устроены в общих подземных залах значительных размеров, а не в виде изолированных перегонных тоннелей со стрелочными съездами.

В компьютерных играх

Линии U2 и U8 были выпущены в качестве дополнения к Microsoft Train Simulator. Позже дополнение в виде линии U7 и часть перспективного продления линии U5 получила игра Trainz. Оно состояло из нескольких частей, которые можно бесплатно скачать. Весной 2009 года появилась компьютерная игра World of Subways: Volume II, где линия U7 является её местом действия. У этой игры авторы те же, что и у дополнения U2 и U8 для MSTS. Одна из миссий в игре Sniper Elite проходит в Берлинском метрополитене.

В декабре 2015 года студией Teen Games LLC была выпущена игра для iPhone и iPad «Subway Simulator 4 — Berlin U-Bahn Edition», посвященная берлинскому метрополитену.

Ссылки

• [www.bvg.de BVG — Фирма, эксплуатирующая берлинское метро]  (нем.)  (англ.)
• [berlinmap360.com/berlin-metro-map Берлинский метрополитен] (англ.)
• [mic-ro.com/metro/berlin.html Фотографии Берлинского метрополитена] (англ.)
• [www.metroguides.net/ru/cities/berlin-metro Путеводитель по Берлинскому метрополитену на сайте MetroGuides]

Отрывок, характеризующий Берлинский метрополитен

– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.