Прусская академия наук
Прусская академия наук (нем. Preußische Akademie der Wissenschaften), также именовавшаяся Берлинская академия наук — академия, учреждённая в Берлине 11 июля 1700 года.
История
Указ о создании академии подписал прусский курфюрст Фридрих I, организация её проходила при активном участии Лейбница, который также стал её первым президентом. В момент основания академия получила название «Научное общество курфюрста Бранденбургского» (нем. Kurfürstlich Brandenburgische Societät der Wissenschaften), предложенное Лейбницем. Курфюрст отказался финансировать деятельность академии, но взамен предоставил ей монопольное право на издание календарей в Бранденбурге.
В 1701 году Фридрих стал королём Пруссии, и академия была соответственно переименована в Прусское королевское научное общество (нем. Königlich Preußische Sozietät der Wissenschaften). Общество получило для научных исследований обсерваторию (1709), анатомический театр (1717), ботанический сад (1718). В 1710 году был принят его устав, действовавший до 1830 года. Научная репутация общества долгое время была низкой, частично из-за скудного финансирования.
В 1744 году, уже в правление Фридриха II, название было изменено на Королевская академия наук (нем. Königliche Akademie der Wissenschaften). Финансирование академии было значительно улучшено, она была расширена и обеспечена лабораторией (1753), для участия и руководства академией были приглашены первоклассные учёные. В XIX веке Прусская академия уже была авторитетным научным учреждением.
В XX веке при нацистах академия подверглась расовой чистке. После войны в 1946 году она возобновила свою деятельность будучи тогда же переименована как Германская академия наук (нем. Deutsche Akademie der Wissenschaften,), а с 1972 года она стала именоваться как Академия наук ГДР (нем. Akademie der Wissenschaften der DDR). После объединения Германии академия стала называться Берлинско-Бранденбургской академией наук (1992).
Известные члены академии
- Готфрид Вильгельм Лейбниц — 1700
- Якоб Герман — 1701
- Дмитрий Кантемир — 1714
- Полени, Джованни де — 174?
- Леонард Эйлер — 1741
- Пьер Луи де Мопертюи — 1742
- Жан Лерон Даламбер — 1745
- Шарль Луи де Монтескьё, иностранный член — 1746
- Вольтер — около 1750
- Дени Дидро, иностранный член — 1751
- Иоганн Генрих Ламберт — 1763
- Готхольд Эфраим Лессинг, иностранный член — 1769
- Ахард, Франц Карл — 1782
- Иммануил Кант — 1786
- Александр фон Гумбольдт — 1786
- Фридрих Шлейермахер — 1810
- Братья Гримм, Якоб и Вильгельм — 1840
- Карл Густав Якоб Якоби — 1844
- Лённрот, Элиас — 1850
- Кеннготт, Густав Адольф — 1852
- Карл Вейерштрасс — 1856
- Герман Гельмгольц, член-корреспондент — 1857; иностранный член — 1870; действительный член — 1871
- Карл Людвиг Гротефенд — немецкий археолог, востоковед, нумизмат, архивариус и историк.
- Теодор Моммзен — 1857
- Максимилиан Дункер — 1881[1]
- Фердинанд Георг Фробениус — 1893
- Макс Планк — 1894
- Вольдемар Фойгт — 1900
- Карл Шварцшильд — 1912
- Альберт Эйнштейн — 1914
- Макс фон Лауэ — 1919
- Отто Ган — 1924
Премии
Академия вручает премии, в число которых входит медаль Гельмгольца.
См. также
Напишите отзыв о статье "Прусская академия наук"
Ссылки
- [www.bbaw.de/akademie/chronik.html History of the Academy of the Sciences] (нем.)
- [www.ras.ru/FStorage/download.aspx?id=09734517-7ab9-4399-b106-f388792f1aa7 К 275-й годовщине со дня основания]
Примечания
- ↑ Detlef Lotze. [books.google.ru/books?id=vEum5UdZH0YC&pg=PA151&lpg=PA151&dq=Duncker+Preu%C3%9Fische+Akademie+der+Wissenschaften&source=bl&ots=XiD1OVa3YI&sig=vbK4nXGsQVRB_JIAFflXowvuvOw&hl=ru&sa=X&ei=wvonVdPoC8WUsgGO_oCoAQ&redir_esc=y#v=onepage&q=Duncker%20Preu%C3%9Fische%20Akademie%20der%20Wissenschaften&f=false Bürger und Unfreie im vorhellenistischen Griechenland: ausgewählte Aufsätze].
Отрывок, характеризующий Прусская академия наук
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
