Берлин, Брент
| Брент Берлин |
Брент Берлин (англ. Brent Berlin) — американский антрополог, известный прежде всего своей совместной работой с Полом Кэем[en] в области цветового восприятия, а также этнологическими исследованиями майя мексиканского штата Чьяпас.
Брент Берлин родился в 1936 году, получил докторскую степень в Стэнфорде в 1964 году. Занимал пост Graham Perdue профессора антропологии в университете Джорджии, одновременно руководя центром латиноамериканских и карибских исследований. Также был со-директором лаборатории этнобиологии[en]. Известность учёному принесла его совместная с Полом Кэем книга Basic Color Terms[en] (1969). В ней развивались идеи, впервые высказанные в ходе полемики об именовании цветов в XIX веке Лазарусом Гайгером в контексте[en] гипотезы лингвистической относительности. Книга Берлина и Кэя оказала значительное влияние на развитие антропологии, лингвистики и когнитивистики. Основной выводисследователей заключался в констатации ограниченности наименований цветов среди мировых языков, и их группировки в несколько фиксированных групп.
Берлин руководил подпроектом International Cooperative Biodiversity Groups[en] для народа майя, закрытого в 2001 году после обвинений в биопиратстве и неудачной попытки получения традиционных знаний индейцев.
В 1981 году Берлин был избран членом Американской академии искусств и наук.
|
Это заготовка статьи об учёном. Вы можете помочь проекту, дополнив её. Это примечание по возможности следует заменить более точным. |
Напишите отзыв о статье "Берлин, Брент"
Отрывок, характеризующий Берлин, Брент
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
