Берлин, Нафтали Цви Иеуда
| Нафтали Цви Иеуда Берлин | |
| Нафтали Цви Ирш Йеуда Берлин[1] | |
 | |
| раввин, талмудист | |
|---|---|
| Имя при рождении: |
Гирш-Лейб Берлин |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Нафтали́ Цви Иеу́да Бе́рлин (в миру Гирш-Лейб Берлин, известен также как Наци́в из Воло́жина); (1816, Мир (Белоруссия), Минская губерния — 10 августа (28 ава[2]) 1893, Варшава, Царство Польское) — один из крупнейших раввинов своего поколения. Глава Воложинской иешивы, ставшей духовным центром русского еврейства. Создатель известных религиозных сочинений.
Содержание
Биография
Родился в местечке Мир (современная Беларусь) в семье торговца и учёного еврея. Вскоре после тринадцатилетия отец женил сына на дочке раввина Ицхака из Воложина, главы Воложинской иешивы. После смерти тестя иешиву возглавил его старший зять, но после и его смерти в 1853 году Берлина избрали на его место вместе с раввином Йосеф Бером Соловейчиком. Два зятя какое-то время руководили иешивой вместе, однако из-за постоянных разногласий раву Соловейчику пришлось покинуть иешиву и занять пост раввина Брест-Литовска, где он также создал свою иешиву.
Берлин присоединился к сионистскому движению Ховевей Цион с момента его возникновения. Убеждал религиозных евреев последовать своему примеру и поддержать еврейские поселения в Эрец-Исраэль. В 1892 году иешива в Воложине была закрыта властями, а Берлин и его семья высланы. Через 18 месяцев Берлин умер.
Семья
Был женат дважды. В первый раз на дочери рава Ицхака из Воложина, а второй раз на своей племяннице, дочери Иехиэля Михла Эпштейна. От первой жены у него родились: сын рав Хаим Берлин, ставший впоследствии главным раввином Москвы, и 3 дочери; от второй жены — Меир Бар-Илан и ещё один сын.
Книги
Основные книги написанные Нацивом:
- «Хаамек шеэла» на книгу Шеилтот рава Ахая Гаона
- «Хаамек давар» на Тору
- «Меромей саде» на Талмуд.
Напишите отзыв о статье "Берлин, Нафтали Цви Иеуда"
Ссылки
- Берлин, Нафтали Цеби Иуда // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
- [www.eleven.co.il/article/10556 Берлин Нафтали Цви Иехуда] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- Статья [109.74.196.34/wiki/Берлин,_Нафтали_Цви_Иеуда Берлин, Нафтали Цви Иеуда] в [109.74.196.34/wiki/Заглавная_страница ЕЖеВИКе — Академической Вики-энциклопедии по еврейским и израильским темам]
Литература
Борух Алеви Эпштейн (автор комментария «Тора Тмима»). «Макор Барух» (иврит) («My uncle the Netziv» (англ.))[1]
Примечания
| Время деятельности Нафтали Цви Иеуды Берлина в истории иудаизма |
|---|
Отрывок, характеризующий Берлин, Нафтали Цви Иеуда
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
