Берман, Антуан

Антуан Берман (фр. Antoine Berman; 24 июня 1942, Аржантон-сюр-Крёз — 1991) — французский переводчик, крупнейший историк и теоретик перевода.

Биография

Из семьи смешанного происхождения: польско-еврейского со стороны отца, франко-югославского со стороны матери. Родился в маленьком городке, где семья скрывалась от нацистов. Закончил лицей в Монморанси, затем Сорбонну, где изучал философию и познакомился со своей будущей женой. В 1968—1973 вместе с ней жил в Аргентине. Вернувшись во Францию, занимался академической деятельностью, в том числе возглавлял Центр Жака Амио, но не был кафедральным ученым.

Общая характеристика

Руководил исследовательской программой в Международном философском коллеже. Основные интересы Бермана были связаны с романтическим этапом художественного перевода, его теория переводческого искусства, сложившаяся под воздействием философской герменевтики, принципиально анти-этноцентрична, и перевод для него живёт тягой «я» к «другому», он — искусство различия, а не сходства. Сам Берман переводил в основном литературу XX в. с английского, испанского, португальского и немецкого языков. Среди его работ — переводы романов Р.Арльта, Р.Пигльи, М.Скорсы, А. Роа Бастоса, П.Хертлинга, Г.Видала, лекции Ф.Шлейермахера об искусстве перевода и др. Труды Бермана переведены на английский, испанский, португальский, итальянский, японский языки, во Франции действует Ассоциация Антуана Бермана «Задачи переводчика».

Берман говорил об искусстве перевода так:

«Говорить о переводе — значит говорить о литературе, о жизни, судьбе и природе литературы, о том, как она высвечивает нашу собственную жизнь; это значит говорить о коммуникации, передаче, традиции; говорить о взаимоотношениях своего и чужого; говорить о материнском, родном языке и о других наречиях, о бытии человека, невозможном вне языка; это значит говорить о письменном и устном; говорить об истине и лжи, о предательстве и верности; говорить о подражании, двойничестве, подделке, вторичности; говорить о жизни смысла и жизни буквы; это значит отдать себя захватывающему и опьяняющему круговороту самопознания, в котором само слово „перевод“ снова и снова выступает собственной метафорой».

Идеи Бермана вызвали интерес и в России: переводчик и редактор журнала «Иностранная литература» Татьяна Баскакова отмечает:

Берман пытался создать специальную науку о переводе, оставил учеников. С его точки зрения, переводчику не следует во что бы то ни стало стремиться к «гладкости» и «изяществу» речи, он не должен бояться вводить в свой родной язык какие-то новообразования, экспериментировать с ним, ломать его, обогащать его за счет другого языка. Берман, в частности, показывает это на примере работ немецких переводчиков эпохи романтизма, которые впервые ввели в немецкий язык усложненные синтаксические конструкции, заимствованные из латыни и древнегреческого. Это принципиальный вопрос, в котором я придерживаюсь мнения Бермана, а не его оппонентов.

Труды

• L'épreuve de l'étranger: Culture et traduction dans l’Allemagne romantique. Paris: Gallimard, 1984
• Lettres à Fouad El-Etr sur le romantisme allemand. Paris: PUF, 1991
• Pour une critique des traductions: John Donne. Paris: Gallimard, 1995
• La traduction et la lettre, ou L’auberge du lointain. Paris: Seuil, 1999
• L'âge de la traduction. Paris: Presses universitaires de Vincennes, 2008 (комментарий к эссе В.Беньямина Задача переводчика)

Публикации на русском языке

• Испытание чужим. Культура и перевод в романтической Германии [главы из книги]// Логос, 2011, № 5/6, с.92-113.

Литература

• La Traduction-poésie. À Antoine Berman/ Martine Broda, ed. Strasbourg: Presses universitaires de Strasbourg, 1999.
• Nouss A. Antoine Berman, aujourd’hui = Antoine Berman, for our time. Montréal: Université McGill, 2001
• Kuhn I. Antoine Bermans «produktive» Übersetzungskritik: Entwurf und Erprobung einer Methode. Tübingen: Narr, 2007

Ссылки

• [fr.wikipedia.org/wiki/Traductologie Статья о теории перевода] во французской Википедии
• [docencia.udea.edu.co/TeoriaTraduccion/cultural/berman02.html (фр.)]
• [www.erudit.org/revue/ttr/2001/v14/n2/000567ar.pdf (фр.)]
• [www.erudit.org/revue/ttr/2001/v14/n2/000575ar.html (фр.)]
• [www.erudit.org/revue/meta/1998/v43/n3/004557ar.pdf (фр.)]
• [www.acfas.ca/congres/congres68/Coll312.htm (фр.)]
• [www.univ-paris8.fr/dela/etranger/pages/1-4/Davreu.pdf (фр.)]

Отрывок, характеризующий Берман, Антуан

Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.