Бернард, Гюнтер

Гюнтер Бернард
Общая информация
Полное имя	Гюнтер Бернард
Родился	4 ноября 1939(1939-11-04) (84 года) Швайнфурт, Третий Рейх
Гражданство	Германия Германия
Рост	179 см
Позиция	вратарь
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1954—1957	Швайнфурт 05
Клубная карьера*
1957—1963	Швайнфурт 05	72 (1)
1963—1974	Вердер	287 (-?)
1974—?	Атлас (Дельменхорст)	? (-?)
Национальная сборная**
1961—1962	ФРГ (мол.)	4 (-?)
1962—1968	ФРГ	5 (-?)
Международные медали
Чемпионаты мира
Серебро	Англия 1966
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Гю́нтер Бе́рнард (родился 4 ноября 1939 года) — немецкий футболист, выступавший на позиции вратаря. Является сыном игрока сборной Третьего Рейха Роберта Бернарда. Гюнтер начинал карьеру в «Швайнфурт 05», в Бундеслиге дебютировал с «Вердером», в составе которого выиграл кубок Германии по футболу 1965 года. Он также был в составе немецкой национальной сборной на чемпионате мира 1966 года в Англии, где сборная ФРГ заняла второе место.

Клубная карьера

Гюнтер Бернард начал свою молодёжную карьеру в 1954 году в качестве полевого игрока «Швайнфурт 05». Через три года он покинул молодёжный состав и уже в 18 лет дебютировал в первой команде в Оберлиге Юг. В «Швайнфурте» его заметили клубы Бундеслиги, он вёл переговоры с «Нюрнбергом», но в сезоне 1963/64 стал игроком «Вердера».

Его первый сезон в Бундеслиге, однако, был отмечен травмами. Он получил разрыв связки и перенёс операцию на мениске. Он вернулся к 19-му туру, в котором была добыта победа со счётом 2:0 над «Кайзерслаутерн». Однако, в следующих играх он выглядел неубедительно. В матче против «Кёльна» он пропустил гол с 40 метров, а позже пропустил семь мячей в игре против «Айнтрахта». Несмотря на это, были и игры, в которых на переднем плане были его навыки вратаря и хорошая реакция.

«Вердер» перед началом сезона 1964/65 приобрёл двух новых защитников: Хорст-Дитера Хёттгеса и Хайнца Стеинманна, поэтому Бернард стал меньше пропускать, а сильная линия защиты во главе с голкипером получила прозвище «Бременский бетон». Бернард пропустил только один матч «Вердера» в чемпионате, игру последнего тура против «Нюрнберга». В следующем сезоне он получил ещё большую поддержку болельщиков и также впечатлил своей игрой в еврокубках. В 1967/68 сезоне «Вердер» занял второе место. В то же время в клубе возникали противоречия относительно Бернарда, потому что из-за относительно низкого роста (179 см) он всегда имел проблемы со штрафными, но компенсировал это удачным позиционированием и непоколебимым спокойствием. Он выиграл конкуренцию у Клауса Ламберца, Карла Ловега и Фрица Стефенса.

В 1970/71 сезоне Бернард, вероятно, сыграл самый странный матч в своей карьере. В игре 27-го тура против «Боруссия Мёнхенгладбах» на «Бэкельберге» на 88-й минуте при счёте 1:1 нападающий «Боруссии» Герберт Лаумен ударился головой об ворота, в результате чего деревянный каркас ворот рухнул. Ворота не удалось починить, и игра была остановлена, «Вередеру» была засчитана победа со счётом 2:0.

После прихода в клуб Дитера Бурденски Бернард фактически стал вторым вратарём, но Бурденски сломал малоберцовую кость и, следовательно, 33-летний Бернард вернулся в основу.

После того сезона он добровольно уступил своё место в основе и в 1974 году сыграл свой прощальный матч против выставочной команды, в которой играли такие футболисты, как Франц Беккенбауэр, Уве Зеелер, Ули Хёнесс и Энвер Марич. Бернард продолжил карьеру в любительском клубе «Атлас Дельменхорст», который и стал для него последним. Позднее он устроился на работу в качестве генерального агента компании по продаже спортивных товаров.

Национальная сборная

Гюнтер Бернард впервые представлял ФРГ на международной арене в 1961 году, и, несмотря на сильную конкуренцию со стороны Манфреда Манглица и Вольфганга Фариана, сыграл 4 матча в молодёжной сборной.

Его дебют в основной сборной состоялся 24 октября 1962 года во втором тайме матча против Франции, который закончился со счётом 2:2 в Штутгарте на «Мерседес-Бенц-Арене», на игре присутствовало 75000 зрителей. Он сыграл ещё один матч в том году. В связи с хорошей игрой в чемпионате в 1966 году он сыграл ещё два матча и был взят в состав сборной на чемпионат мира 1966 года, но так и не сыграл на мундиале.

После чемпионата мира он пребывал в тени Зеппа Майера. Его последний международный матч состоялся 9 мая 1968 года в Уэльсе, когда он был заменён на 26-й минуте. Он закончил свою карьеру в национальной команде, так как чувствовал превосходство Майера и Хорста Вольтера.

Бернард сыграл в общей сложности пять международных матчей, но оставался на скамейке запасных в течение почти 25, он был известен как «вечный резервист».

Ссылки

• [www.fussballdaten.de/spieler/bernardguenter/ Günter Bernard] (нем.). fussballdaten.de. Проверено 23 января 2010.

Литература

• B.F. Hoffmann. Das große Lexikon der Bundesligatorhüter. — Berlin: Schwarzkopf & Schwarzkopf, 2003. — ISBN 3-89602-526-0.

Отрывок, характеризующий Бернард, Гюнтер

– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.