Бернар, Эмиль
Эмиль Бернар | |
Портрет 1886 года, написанный Тулуз-Лотреком | |
Имя при рождении: |
Émile Bernard |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Гражданство: | |
Жанр: | |
Работы на Викискладе |
Эмиль Бернар (фр. Émile Bernard, 28 апреля 1868, Лилль — 16 апреля 1941, Париж) — французский художник-неоимпрессионист, один из теоретиков символизма в искусстве.
Жизнь и творчество
В 1886 году поступает учиться живописи в парижское художественное ателье Фернана Кормона, где знакомится с Тулуз-Лотреком и ван Гогом. В том же году изгоняется из ателье «за упрямство». В 1886—1888 годах живёт в Понт-Авене, где присоединяется к художественной группе Понт-Авен и становится другом Гогена. Здесь же, в 1887 году, совместно с Луи Анкетеном, разрабатывает клуазоннистский стиль живописи, заключающийся в использовании разделяющих различные цвета контуров рисунка.
В 1890 году Эмиль Бернар переживает религиозный кризис, после чего мастер обращается к предметам и сюжетам средневекового искусства. В 1891 году разрывает дружбу с Гогеном и присоединяется к символистской группе Одилона Редона и Фердинанда Ходлера.
В 1893—1903 годах путешествует по Египту, Италии и Испании. В эти годы создаёт по большей части религиозные и символистские полотна.
Бернар, являясь одним из значительнейших мастеров группы Понт-Авен, в начале своего творчества склонялся к примитивизму, в конце жизни копирует полотна венецианских мастеров — столь широким оказался разброс его художественных увлечений. В то же время творчество Бернара оказало решающее влияние на работы Пабло Пикассо в его «голубой период». Длительные дружеские отношения Бернара с ван Гогом, Гогеном и Сезанном оставили после себя весьма ценную для исследователей творчества художников переписку, проливающую свет на образ мышления и чувствования великих мастеров живописи.
Избранные полотна
- 1888 — «Мадлен в Лесу Любви», Париж, частное собрание
- 1893 — «Погребение ван Гога», Париж, собрание Бернар-Фор
- 1897 — «Испанские музыканты», Париж, собрание Б. А. Реччи
Напишите отзыв о статье "Бернар, Эмиль"
Литература
- «Symbolismus», M. Gibson, Köln 2006
- «Die Welt der Malerei», Köln 1990
- «Epochen der Kunst. 19. Jahrhundert. Vom Klassizismus zu den Wegbereitern der Moderne», W. Boer et al., München-Wien-Oldenburg 1997
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Бернар, Эмиль
- [www.artcyclopedia.com/artists/bernard_emile.html Emile Bernard] (англ.)
Отрывок, характеризующий Бернар, Эмиль
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.