Палисси, Бернар

Бернар Палисси

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Берна́р Палисси́ (фр. Bernard Palissy; ок. 1510, Ажен — ок. 1589, Париж) — французский естествоиспытатель и художник-керамист.

Биография

Изучал гончарное производство, стеклоделие и искусство живописи по стеклу. С 1539 года занимался производством керамики в Сенте; разработал ряд рецептов изготовления окрашенных эмалей и глазурей. В 1564 году переехал в Париж, где получил должность «изобретателя сельских фигурок для короля» при дворе Карла IX и Екатерины Медичи.

Характерной чертой изделий Палисси, которые производились методом прессовки в формах, являются расписанные красками рельефные изображения рыб, раковин, зелени, змей, ящериц, лягушек и т. п.

Результаты своих исследований Палисси опубликовал в трактате «Чудесные рассуждения о природе минеральных вод и источников … металлов, солей и солончаков, камней, земель, огня и эмалей» (1580). Книга считается первым сочинением по минералогии на французском языке . В 1575—1584 годах выступал в Париже с публичными лекциями по химии и технологии минеральных веществ. В 1575 году устроил в Париже выставку ископаемых остатков и впервые провёл их сравнение с ныне живущими видами.

В 1588 году за свои религиозные убеждения был заключён в Бастилию, где и умер.

Ссылки

• [art.1september.ru/2006/18/no18_14.htm Бернар Палисси — мастер французского Возрождения]
• [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/izobrazitelnoe_iskusstvo/PALISSI_BERNAR.html Палисси Бернар] // Энциклопедия «Кругосвет».

Отрывок, характеризующий Палисси, Бернар

– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.