Бернар д’Арманьяк-Пардиак
| Бернар д’Арманьяк фр. Bernard VIII d'Armagnac | ||
| ||
|---|---|---|
| Предшественник: | Бернар VII д’Арманьяк | |
| Преемник: | Жак д’Арманьяк | |
| Рождение: | 26 марта 1400 | |
| Смерть: | между 1455 и 1462 годами | |
| Род: | д’Арманьяк | |
| Отец: | Бернар VII д’Арманьяк | |
| Мать: | Бонна де Берри | |
| Супруга: | Элеонора де Бурбон де Ла Марш | |
| Дети: | сыновья: Жак, Жан дочери: Бонна д’Арманьяк | |
Берна́р VIII д’Арманьяк (фр. Bernard VIII d'Armagnac; 26 марта 1400 — между 1455 и 1462) — граф де Пардиак, виконт де Карла и де Мюра, позже — граф и пэр де Ла Марш и граф де Кастр, младший сын коннетабля Бернара VII (1363—1418), графа д’Арманьяка, де Фезансака, де Родеза и де Пардиака, и Бонны де Берри († 1435).
Биография
В свой первый военный поход выступил в 1415 году, когда под началом Лионского сенешаля Имбера де Гросле в течение трёх лет вёл упорную борьбу против Эракля де Рошбарона, разорявшего Овернь, в попытках подчинить её своему сюзерену — герцогу Жану Бесстрашному.
Продолжил военную службу в 1419 году под знамёнами дофина Карла.
С 1423 года, после раздела с братом, Жаном IV, графом д’Арманьяком, наследства отца, стал именоваться графом де Пардиаком, виконтом де Карла и де Мюра. В том же году Карл VII назначил его своим наместником и командующим войсками в бальяже Масон, сенешальстве Леон и землях Шароле.
В 1424 году Бернар д’Арманьяк получил от тестя, Жака де Бурбона, графа де Ла Марша, полномочия его наместника в графстве Ла Марш. 17 июля 1432 года тесть передал ему полномочия на все земли и сеньории, которыми он владел во Франции.
18 июня 1429 году он участвовал в сражении при Пате рядом с Жанной д’Арк.
Король Карл VII назначил его губернатором Лимузена (1441) и, как принято считать, наместником в Лангедоке и Руссильоне (1461), если, конечно, к этому времени он был ещё жив.
Многие хронисты того времени подчеркивали его безукоризненные добродетели, благодаря которым король выбрал его в воспитатели своего старшего сына, дофина Людовика. А если учесть характер будущего Людовика XI, «это было потруднее, чем драться с англичанами».
Точная дата смерти Бернара д’Арманьяка не известна. Называются даты от апреля 1455 года (Летописи Кастра) до 1462 года (отец Ансельм).
Герцогство Немур
Его часто именуют герцогом де Немуром, но это не совсем корректно. Действительно, 13 августа 1446 года Парижский парламент признал законным иск Бернара де Ла Марша и его жены, Элеоноры де Бурбон, предъявленный ими наследникам Бланки, королевы Наварры. Но это ничего не изменило. Хотя Бернар и Элеонора и получали присуждённые им деньги с земель, входящих в герцогство, король Арагона Хуан II (вдовец Бланки) и их сын (Карлос, принц Вианский) продолжали к титулу короля Наварры добавлять титул герцога де Немура. А во Франции герцогство считалось принадлежащим короне.
Только в 1461 году король Людовик XI передал герцогство Жаку, сыну Бернара.
Семья и дети
25 июля 1424 году он обручился, а в 1429 году женился на Элеоноре де Бурбон (1412—1464), дочери Жака де Бурбона (1370—1438), графа де Ла Марша и де Кастра, титулярного короля Сицилии, Иерусалима и Венгрии, и его первой жены, Беатрисы д’Эврё-Наваррской (1392 — ок. 1415), дочери Карла III, короля Наварры. От этого брака родились:
- Жак д’Арманьяк (1433—1477), герцог де Немур.
- Жан д’Арманьяк (1440—1493 Рим), епископ Кастра и аббат Орильяка. За участие в делах своего брата, был привлечен к его процессу, но бежал в Рим. Во Франции был объявлен изгнанником. Несмотря на уговоры и угрозы не отказался от епархии. После смерти короля Людовика XI вернулся во Францию и получил грамоты, отменяющие его изгнание и восстанавливающие его во всех владениях и епархиях. До 1486 года вёл борьбу за графство Кастр с Бофилем де Жюжем, которому оно досталось после конфискации, как через суд, так и вооруженным путём. У него были побочные дети:
- Жером, бастард д’Арманьяк (ум. после 1536),
- Бернар, бастард де Кастр.
- Бонна д’Арманьяк (ок. 1435 — 3 января 1462), монахиня монастыря Сен-Клер в Лезиньяне, почитается как блаженная (26 октября).
Напишите отзыв о статье "Бернар д’Арманьяк-Пардиак"
Отрывок, характеризующий Бернар д’Арманьяк-Пардиак
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
