Бёрнхем, Форбс
| Форбс Бёрнем Forbes Burnham<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 6 октября 1980 — 6 августа 1985 | |||
| Предшественник: | Артур Чжун | ||
| Преемник: | Десмонд Хойт | ||
| |||
| 12 декабря 1964 — 6 октября 1980 | |||
| Предшественник: | Чедди Джаган | ||
| Преемник: | Птолемей Рид | ||
| Рождение: | 20 февраля 1923 Джорджтаун, Британская Гвиана | ||
| Смерть: | 6 августа 1985 (62 года) Джорджтаун, Гайана | ||
| Награды: |
| ||
Линдон Форбс Сампсон Бёрнхем (Бернхем, Бернем)[1] (англ. Linden Forbes Sampson Burnham; 20 февраля 1923, Джорджтаун — 6 августа 1985, Джорджтаун) — премьер-министр и президент Гайаны.
Биография
Родители Бёрнхема принадлежали к среднему классу. Он родился в пригороде Джорджтауна, Китти, с отличием окончил колледж и получил стипендию в Лондонского университете, юридический факультет которого окончил в 1947 году. Бёрнхем стоял у истоков созданной в 1950 году Чедди Джаганом Народной прогрессивной партии (НПП), стал её председателем, в то время как Джаган руководил парламентской фракцией.
Задачей НПП было ускорение процесса деколонизации Гайаны (тогда - Британской Гвианы), однако внутренний этнический конфликт между потомками африканских рабов и вольнонаёмными индийцами осложнял этот процесс. В 1955 году в результате развития конфликта Бернем покинул НПП и основал Народный национальный конгресс (ННК). В начале 1960-х годов, когда набирало силу движение за независимость страны, левые взгляды Джагана вызывали опасение у США и Великобритании. Незадолго до парламентских выборов 1964 года британская администрация изменила избирательный закон и ввела пропорциональную систему. НПП Джагана победила на выборах, набрав 46 процентов голосов, но не получила большинства, в то время как ННК Бернема набрала 40 процентов голосов и создала правящую коалицию совместно с консервативной партией «Объединённая сила», получившей 12 процентов голосов. 12 декабря 1964 года Бернем занял пост премьер-министра.
26 мая 1966 года, после провозглашения независимости Гайаны, Бернем стал премьер-министром независимого государства. Хотя изначально он позиционировался как умеренный политик, в годы его правления был отмечен рост авторитаризма и сдвига к левой идеологии, происходило сближение с Кубой и Советским Союзом. В 1970 году Гайана стала «кооперативной республикой», окончательно избавившись от колониального статуса. По конституции 1980 года Гайана становилась президентской республикой, где президент избирается народом и назначает премьер-министра. 6 октября 1980 года Бернем оставил кресло премьер-министра ради президентского.
В стране повсеместно происходило ущемление гражданских прав, преследование политических оппонентов (включая таинственную гибель историка-марксиста Уолтера Родни, вернувшегося на родину из Танзании, чтобы участвовать в социалистических преобразованиях, но расходившимся с Бернемом во взглядах на применяемые тем методы) президентские выборы рассматривались как формальные. Вместе с тем, крупнейшая оппозиционная сила страны — Народная прогрессивная партия Гайаны, придерживавшаяся более левых взглядов, — продолжала действовать и участвовать в выборах. В экономике были национализированы крупные частные предприятия, в том числе иностранные. В качестве ответной меры на национализацию двух компаний, занимающихся добычей бокситов, США исключили Гайану из своей программы восстановления экономики стран Карибского бассейна, тем самым загнав страну в ещё большие долги перед МВФ.
Президент Гайаны умер при таинственных обстоятельствах, принимая анестетики перед рутинной операцией на горле. Тело Форбса Бернема было забальзамировано советскими учеными из лаборатории мавзолея Ленина, подготовлено к помещению в мавзолей, но под нажимом Госдепартамента США, угрожавшего отменой экономической помощи в случае открытого доступа к телу, оно было замуровано в герметической капсуле.
В 1985 году Бернему было присвоено звание почётного жителя Загреба[2].
Напишите отзыв о статье "Бёрнхем, Форбс"
Примечания
- ↑ [bigenc.ru/text/1861279 Бёрнхем] // «Банкетная кампания» 1904 — Большой Иргиз. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2005. — С. 400. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 3). — ISBN 5-85270-331-1.</span>
- ↑ [www.zagreb.hr/default.aspx?id=1390 Počasni građanin Grada Zagreba: 1945. - 1990. (SFR Jugoslavija)] (хорв.). Официальный сайт Загреба. Проверено 20 июля 2011. [www.webcitation.org/61ALqklgo Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
</ol>
Литература
- Burnham, Forbes // Encyclopedia of Latin America / Thomas M. Leonard. — New York: Facts On File, Inc. — Т. 4. — ISBN 978-0-8160-7359-7.
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Бёрнхем, Форбс
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
