Бёрнетт, Джонни

Джонни Бёрнетт Johnny Burnette
Основная информация
Полное имя	Джон Джозеф Бёрнетт
Дата рождения	25 марта 1934(1934-03-25)
Место рождения	Мемфис, Теннесси, США
Дата смерти	14 августа 1964(1964-08-14) (30 лет)
Место смерти	оз. Клир, Калифорния, США
Годы активности	1951—1964
Страна	США США
Профессии	певец, музыкант, боксёр
Инструменты	гитара
Жанры	кантри, рок-н-ролл, рокабилли, поп-музыка
Коллективы	Rhythm Rangers, The Rock 'n' Roll Trio, Burnette Brothers, The Texans
Сотрудничество	Эдди Кокран, Рики Нельсон
Лейблы	Von, Coral, Freedom, Liberty, Capitol, Chancellor, Sahara, Magic Lamp

Джон Джо́зеф Бёрнетт (англ. John Joseph Burnette; известный как Джо́нни Бёрнетт (англ. Johnny Burnette); 25 марта 1934, Мемфис, США — 14 августа 1964, оз. Клир, штат Калифорния, США) — американский певец, музыкант, боксёр, участник The Rock & Roll Trio (1956—1957) — одной из первых рокабилли-групп.

Биография

В 1956 году Джонни Бёрнетт стал участником ансамбля The Rock and Roll Trio, куда вошли его брат Дорси (англ. Dorsey Burnette) (1932—1979) на контрабасе и гитарист Пол Бёрлисон (англ. Paul Burlison) (1929—2003). Музыканты отправились в Нью-Йорк, где выступили на телевизионном шоу Ted Mack Amateur Hour и подписали контракт с Гарри Джеромом (англ. Harry Jerome) и звукозаписывающей фирмой Coral Records.

Первый сингл трио, записанный 7 мая 1956 года, вышел на Coral Records под именем Johnny Burnette and The Rock 'N Roll Trio; последующие шесть, состоявшие, в основном, из песен собственного сочинения, выходили под именем The Johnny Burnette Trio и как сольные синглы Джонни Бёрнетта. Наиболее успешный третий сингл с песней «Train Kept A-Rollin'» имел региональный успех в Балтиморе и Бостоне, однако, не получил национального признания. По мнению современных исследователей, эта запись не уступала классическим рокабилли-записям того времени сделанных на Sun Records.

Виниловый альбом, выпущенный в декабре 1956 года на Coral Records под названием Johnny Burnette and The Rock 'N Roll Trio, вобрал все синглы и часть не изданных на синглах песен. Несмотря на название пластинки, на записях с Джонни Бёрнеттом играли не только Дорси и Пол, но и различные сессионные музыканты, включая таких студийных профессионалов, как басист Бобби Мур и гитарист Грейди Мартин. Во всех песнях солирует Джон, а в песне «Sweet Love On My Mind» — Дорси

После того, как Джонни Бёрнетт стал пионером рокабилли, он начал успешную сольную карьеру в стиле массовой кантри-музыки, записав серию песен других композиторов, и впервые попал в хит-парады США и Великобритании с песнями «Dreamin'» (1960), «You’re Sixteen» (1960), «Little Boy Sad» (1961).

Певец погиб 14 августа 1964 года, когда в его катер, шедший без огней, врезалось другое судно.

Дискография

Альбомы (избранное)

• 1956 — Rock 'n' Roll Trio
• 1960 — Dreamin' (Sunset Records)
• 1960 — Johnny Burnette Sings
• 1962 — Johnny Burnette
• 1963 — Roses Are Red (Liberty Records)
• 1982 — Johnny & Dorsey (Rockstar Records)
• 1993 — Johnny Burnette and the Rock 'n Roll Trio (Aris Records)
• 1998 — Original Johnny Burnette (Disky Records)
• 2003 — That’s the Way I Feel (Rockstar Records)
• 2003 — Rock and Roll

Факты

• Инструментальная композиция, написанная Джонни и Дорси Бёрнеттами, «Green Grass of Texas» (1961) звучит в 13-м выпуске «Ну, погоди!».

Ссылки

• [www.rockabilly.net/articles/burnette.shtml J Burnett @ www.rockabilly.net]
• [www.jeffosretromusic.com/burnette.html jeffosretromusic.com.]

Отрывок, характеризующий Бёрнетт, Джонни

У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.