Берни, Фанни

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Фанни Берни
Fanny Burney
Имя при рождении:

Frances Burney

Дата рождения:

13 июня 1752(1752-06-13)

Место рождения:

Кингс-Линн, графство Норфолк

Дата смерти:

6 января 1840(1840-01-06) (87 лет)

Место смерти:

Бат, графство Сомерсет

Гражданство:

Королевство Великобритания Королевство Великобритания Великобритания Великобритания

Род деятельности:

писательница

Годы творчества:

1768—1818

Направление:

романтизм, сатира

Жанр:

эпистолярный, мемуары

Язык произведений:

английский

Фанни Берни (англ. Frances Burney, известная как англ. Fanny Burney, после замужества фр. Madame d’Arblay; 13 июня 1752, Кингс-Линн[en], графство Норфолк — 6 января 1840, Бат) — английская писательница.





Биография

Дочь известного историка музыки, органиста и композитора Чарлза Берни и матери французского происхождения и католического вероисповедания (её отец, дед Фанни по фамилии Дюбуа, был французским эмигрантом в Англии). В десятилетнем возрасте Берни потеряла мать; мачеха (отец вторично женился в 1766) не пользовалась её любовью, как и любовью остальных пятерых детей (старший брат Фанни Джеймс стал впоследствии адмиралом и сопровождал Кука в двух его последних путешествиях). Отец отдавал предпочтение другим дочерям, Фанни, росшая одиночкой, поздно научилась письму. Она вообще была самоучкой, тогда как двух её сестёр отправили на учёбу в Париж: школой Фанни стала библиотека отца, прежде всего — сочинения Плутарха и Шекспира. В 16 лет она начала вести дневник.

Берни с юности входила в высшие круги Лондона, постоянно общалась с Сэмюэлом Джонсоном, Бёрком, Рейнолдсом и др., была членом женского кружка «Синие чулки», где, кроме перечисленных, регулярно бывали актёр Дейвид Гаррик, писатели Ричардсон, Джеймс Босуэлл, Хорас Уолпол, Джоанна Бейли, Элизабет Картер и др. В 1786 она была назначена второй хранительницей гардероба королевы Шарлотты и оставалась в этой должности до 1790, покинув её по состоянию здоровья и сохранив хорошие отношения с королевским двором.

В 1792 познакомилась с французским генералом Александром Д’Арбле, только что эмигрировавшим в Англию, сблизилась с кружком французских-эмигрантов в Лондоне. Д’Арбле представил Берни госпоже де Сталь. В 1793 Берни и Д’Арбле поженились, в 1794 у них родился сын. В 1801 генерал был призван на службу Наполеоном Бонапартом, жена и сын сопровождали его в Париж. В связи с начавшейся войной между Францией и Англией семья была на десять лет (18021812) интернирована во Франции. У Берни развился рак груди, она перенесла тяжелую операцию без наркоза, написала о ней, по своей привычке, подробный отчёт (см.: [www.mytimemachine.co.uk/operation.htm]). В 1815 генерал Д’Арбле в составе британской королевской гвардии участвовал в военных действиях против Наполеона, покинувшего остров Эльба (Сто дней), был ранен. Берни, уезжавшая в Лондон похоронить отца (1814), присоединилась к поправлявшемуся после ранения супругу в Трире, в 1815 они вместе вернулись в Англию. После смерти мужа (1818) Берни больше не занималась литературой. В 1832 она издала отцовские «Воспоминания».

Творчество

Предвосхищающие романтизм, написанные в эпистолярной или автобиографической форме, психологически достоверные и наблюдательные к окружающему миру романы Берни «Эвелина» (1778, изд. анонимно, переизд. 1965), «Сесилия» (1782), «Камилла» (1796), её сатирические комедии («Любовь и мода», 1799, и др.) имели большой успех у современников и современниц, их читали даже коронованные особы и весь двор. Однако для потомства Фанни Берни осталась едва ли не исключительно автором дневников, которые вела на протяжении жизни и которые были изданы после её смерти. Таковы «Ранние дневники 17681778» (опубл.1889), которые дают картину литературной и общественной жизни Британии тех лет, и более поздние «Дневники и письма 17781840» (опубл. 18421846), в которых много места уделяется подробностям придворного быта.

Признание

Романы Берни читала и ценила Джейн Остин (название её главного романа «Гордость и предубеждение» — цитата из романа Берни «Сесилия»), её дневниками как источником пользовался У.М. Теккерей при описании битвы при Ватерлоо в романе «Ярмарка тщеславия». «Дневники» Берни высоко оценены Вирджинией Вулф. В полной мере её значение было осознано в XX веке, когда её назвали «матерью английской прозы».

Новейшие издания

  • The Journal and Letters of Fanny Burney (Madame D’Arblay) 1791—1840. 12 vols. Oxford: Oxford UP, 1972—1984

Напишите отзыв о статье "Берни, Фанни"

Литература

  • Dobson A. Fanny Burney (Madame d’Arblay). New York; London: Macmillan & Co., 1903
  • Tourtellot A.B. Be loved no more; the life and environment of Fanny Burney. Boston: Houghton Mifflin Co., 1938.
  • Hemlow J. The History of Fanny Burney. London: Oxford UP, 1958
  • White E. Fanny Burney, novelist; a study in technique: Evelina, Cecilia, Camilla, The wanderer. Hamden: Shoe String Press, 1960
  • Gérin W. The young Fanny Burney. London; New York: T. Nelson, 1961
  • Adelstein M.E. Fanny Burney. New York: Twayne Publishers Inc., 1968
  • Meyer Spacks P.A. Imagining a self: autobiography and novel in eighteenth-century England. Cambridge: Harvard University Press, 1976
  • Devlin D.D. The Novels and Journals of Frances Burney. Hampshire: Macmillan Press Ltd., 1987
  • Doody M.A. Frances Burney: The Life in The Works. New Jersey: Rutgers UP, 1988.
  • Bloom H. Fanny Burney’s Evelina. New York: Chelsea House, 1988
  • Epstein J. The Iron Pen: Frances Burney and the Politics of Women’s Writing. Wisconsin: University of Wisconsin Press, 1989.
  • Simons J. Diaries and Journals of Literary Women from Fanny Burney to Virginia Woolfe. Hampshire: Macmillan Press Ltd., 1990
  • Harman C. Fanny Burney: a biography. New York: Alfred A. Knopf, 2001
  • Rizzo B.W. The early journals and letters of Fanny Burney. Montréal; London: McGill-Queen’s UP, 2002
  • Nicolson N. Fanny Burney: the mother of English fiction. London: Short Books, 2002.

Ссылки

  • [dc37.dawsoncollege.qc.ca/burney/ Сайт] Общества Фанни Берни (англ.)
  • [burneycentre.mcgill.ca/ Сайт] Центра Фанни Берни (англ.)

Отрывок, характеризующий Берни, Фанни

– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.