Бернард (герцог Каринтии)

Бернард нем. Bernhard von Spanheim<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Памятник в Клагенфурте</td></tr>
Герцог Каринтии
1201 — 1256
Предшественник:	Ульрих II
Преемник:	Ульрих III
Рождение:	1181(1181)
Смерть:	4 января 1256(1256-01-04)
Род:	Спанхеймы
Отец:	Герман фон Спанхейм
Мать:	Агнесса Австрийская
Супруга:	Юдитта Чешская

Бернард (нем. Bernhard; ок. 1181—4 января 1256) — герцог Каринтии в 1201—1256 гг. из династии Спанхеймов.

Биография

Бернард был младшим сыном Германа, герцога Каринтии, и Агнессы Бабенберг, дочери австрийского герцога Генриха II Язомирготта. В 1201 г. его старший брат Ульрих II, больной проказой, отрёкся от престола в пользу Бернарда.

Правление Бернарда в Каринтии продолжалось более полувека. За это время герцогство заметно усилилось экономически и политически. Началась чеканка собственной монеты в Санкт-Файте. Успешно развивалась торговля и ремесло в главных городах государства: Санкт-Файте, Клагенфурте и Фолкермаркте. Двор герцога стал значительным центром средневекового искусства, прежде всего музыки трубадуров и миннезингеров. Бернард поощрял современную ему рыцарскую культуры и проводил в своём государстве крупные рыцарские турниры (так на турнире 1224 г. во Фризахе участвовали практически все монархи Юго-Восточной Германии).

Бернард продолжил попытки своих предшественников установить контроль над церковными владениями в Каринтии. Он вмешался в борьбу епископа Гурка со своим сюзереном архиепископом Зальцбурга и добился того, что в 1208 г. Гурк перешёл под непосредственное управление папы римского. Позднее Зальцбург восстановил контроль над епископством, однако автономия Гурка была сильно расширена. В Германии Бернард был верным союзником Гогенштауфенов и неоднократно участвовал в походах Фридриха II в Италию. В 1213 г. Бернард женился на Юдитте Чешской, дочери короля Чехии Пржемысла Оттокара I, что способствовало складыванию прочного чешско-каринтийского военно-политического союза противостоящего усилению влияния Австрии в регионе.

С 1232 г. развернулся затяжной конфликт между Бернардом и австрийским герцогом Фридрихом II Бабенбергом за власть в Крайне. Первоначально успех сопутствовал Фридриху, который в 1245 г. короновался герцогом Крайны. Однако после смерти австрийского герцога в 1246 г., не оставившего наследников мужского пола, Бернард захватил Крайну и, женив своего сына Ульриха III на Агнессе Меранской, вдове Фридриха II и наследнице прав Андексской династии на Крайну и Истрию, обеспечил присоединение Крайны к владениям Спанхеймов.

Брак и дети

• Юдитта Чешская (ум. 1230), дочь Пржемысла Оттокара I, короля Чехии:

Ульрих III (ум. 1269), герцог Каринтии (c 1256 г.)

Бернард

Филипп (ум. 1279), архиепископ Зальцбурга (1247—1256) и патриарх Аквилеи (1256—1272)

Маргарита (ум. ок. 1249)

Литература

• Бернард II // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Предшественник: Ульрих II

герцог Каринтии 1201—1256

Преемник: Ульрих III

Отрывок, характеризующий Бернард (герцог Каринтии)

– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.