Бернштейн, Наум Самуилович
Поделись знанием:
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
Наум Самуилович Бернштейн (2 августа 1922, Бельцы — 1997, Израиль) — молдавский советский переводчик и журналист.
Биография
Окончил Кишинёвский педагогический институт имени Иона Крянгэ в 1945 году. С 1945 по 1991 год работал редактором в Госиздате Молдавии, пришедшем ему на смену издательстве «Картя молдовеняскэ» и в Госкомпечати Молдавской ССР. Перевёл на молдавский язык многочисленные произведения как научной, так и художественной литературы, из которых несколько десятков были изданы в книжной форме.[1] Перевёл также школьные учебники по анатомии и физиологии человека, ботанике и другим предметам. Владел рядом европейских языков.
Среди переводов Н. С. Бернштейна произведения Валентина Катаева, Вениамина Каверина, Сергея Павлова, Павла Нилина, Владимира Тендрякова, Гавриила Колесова, Даниила Гранина, Эдгара Аллана По, Оскара Уайльда, Эрнеста Хемингуэя, Сомерсета Моэма, Стивена Ликока, Арчибальда Кронина, Димфны Кьюсак, Генриха Бёлля, Анны Зегерс, Ханса Вернера Рихтера, Фридьеша Каринти, Юлиуса Фучика, Марии Пуймановой, Ааду Хинта, Жоржа Перека, Ги де Мопассана, Проспера Мериме, Оноре де Бальзака, Вилиса Лациса, Луиджи Пиранделло, Веры Панфил, Виталия Губарева, Юрия Дмитриева, Всеволода Кочетова, Игоря Бирмана, Афанасия Коптелова, Ивана Вазова, Слава Христова Караславова, Богомила Райнова и других писателей.[2][3]
Член Союза писателей Молдавии и Союза журналистов Молдавии.
Жена — адвокат Рива (Ревекка) Рувимовна Баршай (род. 1924), выпускница Ленинградского юридического института имени Калинина, двоюродная сестра Рудольфа Баршая.[4][5]
Книги
- А. Н. Кабанов. Анатомия ши физиолоӂия омулуй. Мануал пентру класул 8. Кишинёв: Шкоала советикэ, 1954, 1956.
- Мария Пуйманова. Ла рэскруче. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1955.
- Иван Вазов. Суб ӂуг. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1955.
- Мария Пуйманова. Ӂоака ку фокул. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1956.
- Б. В. Всесвятский. Ботаника: мануал пентру класеле 5—6. Кишинёв: Шкоала Советикэ, Картя молдовеняскэ, 1957—1967 (множество переизданий).
- Владимир Тендряков. Повестирь. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1958.
- Вера Панфил. Рошкована: паӂинь дин вяцэ револуционарилор илегаль дин Басарабия. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1959.
- Всеволод Кочетов. Фраций Ершов. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1960.
- Вилис Лацис. Пэсэрь фэрэ арипь. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1962.
- Луиджи Пиранделло. Нувеле. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1963.
- Даниил Гранин. Цине-те, фуртуне! Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1965.
- Вера Панфил. Зориле либертэций. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1967.
- Сулейман Велиев. Нагыцул (повестире). Кишинёв: Лумина, 1968.
- Ги де Мопассан. Нувеле. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1968.
- Афанасий Высикан. Ын пештера сфынтей Магдалена (повестире). В пещере святой Магдалены. Кишинёв: Лумина, 1969.
- Жорж Перек. Лукруриле. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1969.
- Проспер Мериме. Кроника домнией луй Карол ал IX-ля. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1970.
- Игорь Бирман. Войе бунэ тутурор. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1971.
- Эдгар Аллан По. Кэрэбушул де аур: нувеле. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1971.
- Гавриил Колесов. Непотул вынэторулуй. Кишинёв: Лумина, 1972.
- Юрий Дмитриев. Буна зиуа, веверицэ! Кум о дучи кумэтре крокодил? Кишинёв: Лумина, 1973.
- Оскар Уайльд. Портретул луй Дориан Грей. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1973.
- Валентин Катаев. Се веде о пынзэ албэ'н заре. Кишинёв: Лумина, 1974, 1978.
- Сомерсет Моэм. Плоая. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1974.
- Димфна Кьюсак. Вал де кэлдурэ ла Берлин. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1975.
- Ханс Вернер Рихтер. Цэ ну учизь. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1976.
- Виталий Губарев. Павлик Морозов. Кишинёв: Лумина, 1976.
- Эрнест Хемингуэй. Адио, арме! Кишинёв: Литература артистикэ, 1977.
- Фридьеш Каринти. Скузаць, домнуле ынвэцэтор... Кишинёв: Литература артистикэ, 1977.
- Арчибальд Кронин. Читадела (крепость). Кишинёв: Литература артистикэ, 1978.
- Сергей Павлов. Куркубеул луний (Лунная радуга): Роман. Ын молдовенеште де Наум Бернштейн. Кишинёв: Литература артистикэ, 1980.
- Ааду Хинт. Ун тэрым бэтут gе вынтурь (Берег ветров): роман. Кишинёв: Литература артистикэ, 1981.
- Павел Нилин. Крузиме. Терменул де ынчеркаре (Жестокость; Испытательный срок). Кишинёв: Литература артистикэ, 1982.
- Богомил Райнов. Инспекторул ши ноаптя. Кишинёв: Литература артистикэ, 1982.
- Эрнест Хемингуэй. Фиеста; Бэтрынул ши маря (Фиеста; Старик и море). Пер. на молд. Наум Бернштейн. Кишинёв: Литература артистикэ, 1983; Кишинёв: Лумина, 1990.
- Афанасий Коптелов. Пункт де сприӂин. Кишинёв: Литература артистикэ, 1983.
- Стивен Ликок. Повестирь умористиче. Кишинёв: Литература артистиче, 1984.
- Слав Христов Караславов. Фраций дин Солун. Кишинёв: Литература артистикэ, 1985.
- Даниил Гранин. Таблоул. Кишинёв: Литература артистикэ, 1986.
- Оноре де Бальзак. Илузий пиердуте. Кишинёв: Литература артистикэ, 1987.
- Лидерь ай комсомолулуй: кулеӂере. Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1988.
- Nicolae Movileanu. Şi numai adevărul... Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1989.
Напишите отзыв о статье "Бернштейн, Наум Самуилович"
Примечания
- ↑ [catalog.bnrm.md/opac/author/435049 Неполная библиография переводов Наума Бернштейна]
- ↑ [www.dorledor.info/article/%D0%BA%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D0%B0%D1%80%D1%8C-%D0%B0%D0%B2%D0%B3%D1%83%D1%81%D1%82%E2%80%932012-0 Календарь (август 2012)]
- ↑ [catalog.bnrm.md/opac/author/494023 Частичная библиография]
- ↑ [www.berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer5_6/Barshaj1.php Александр Баршай «Истории, принесённые сетью»]
- ↑ [www.dorledor.info/node/10022 Защитник жизни]
Отрывок, характеризующий Бернштейн, Наум Самуилович
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
