Бернштейн-Коган, Яков Матвеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Яков Матвеевич Бернштейн-Коган
Я. М. Бернштейн-Коган на немецкой почтовой открытке 1910-х гг.; на правой стороне сюртука — знак Российской Императорской Военно-медицинской академии
Имя при рождении:

Яков Мордкович Бернштейн-Коган

Род деятельности:

видный еврейский общественный деятель, один из основателей и лидеров сионистского движения в России, первый окружной врач еврейских колоний в Палестине

Дата рождения:

1 октября 1859(1859-10-01)

Место рождения:

Кишинёв

Гражданство:

Российская империя Российская империя

Дата смерти:

12 мая 1929(1929-05-12) (69 лет)

Место смерти:

Днепропетровск

Дети:

Мириам (Мария Яковлевна) Бернштейн-Коган, Елена Яковлевна Коган-Бернштейн

Я́ков Матве́евич Бернште́йн-Ко́ган (иногда Коган-Бернштейн; 1 октября 1859, Кишинёв Бессарабской губернии — 12 мая 1929, Днепропетровск) — видный еврейский общественный деятель, один из основателей и лидеров сионистского движения в России, первый окружной врач еврейских колоний в Палестине.





Биография

Родился в 1859 году в Кишинёве Бессарабской губернии в семье купца Матвея (Мотла) Бернштейн-Когана (родом из Одессы) и его жены Двойры (Доры) Бернштейн-Коган.[1] Изучал медицину в Петербурге и Дерпте, получил степень доктора медицины в последнем. В 1890 году в Дерпте защитил диссертацию по теме «Wirkung des Wolframs auf den thierischen Organismus» и в том же году в Штуттгарте опубликовал монографию «Über die Wirkungen des Wolframs» (О влиянии вольфрама).

В годы обучения в Дерптском университете под впечатлением волны еврейских погромов, прокатившейся по городкам юга России в 1881 году увлёкся палестинофильством, вёл палестинофильский кружок. После обучения вернулся в Кишинёв, где открыл медицинскую практику. Состоял председателем правления открытого при его содействии в 1885 году кишинёвского Женского профессионального училища для еврейских детей.

На Первом сионистском конгрессе в августе 1897 года в Базеле был избран уполномоченным по созданию сионистских организаций в России. В 1897—1901 годах возглавлял так называемое Почтовое бюро в Кишинёве, осуществлявшее связи между сионистскими организациями в различных городах России, затем переехал с семьёй в Харьков. С 1898 года состоял под полицейским надзором.

В 1901 году, накануне Пятого сионистского конгресса в Базеле, стал основателем и идеологом Демократической фракции во Всемирной сионистской организации, в которую также вошли Хаим Вейцман, Лео Моцкин и Мартин Бубер. Демократическая фракция, просуществовавшая до 1904 года и ориентировавшаяся главным образом на молодёжь, противоставляла себя лидеру движения Теодору Герцлю, стояла на демократических и антиклерикальных позициях, и привлекала внимание к вопросам кооперативного хозяйствования, поселенческой деятельности и культурно-воспитательной работы. Бернштейн-Коган стал одним из организаторов Конференции сионистской демократической молодёжи, которая открылась 18 декабря 1901 года в Базеле накануне V съезда Всемирной сионистской организации (открывшегося 26 декабря); был избран в её президиум, в который также вошли Хаим Вейцман и Лео Моцкин. На самом конгрессе Бернштейн-Коган возглавил оппозицию т.н. плану Уганды (план еврейской колонизации Уганды). В 1903 году привлекался по делу типографии партии социалистов-революционеров в Одессе.

До 1907 года Я. М. Бернштейн-Коган работал в Харькове, в 1902 году был избран уполномоченным I и II еврейских молитвенных обществ города (но не утверждён губернатором), избирался выборщиком по кадетскому списку в I и II Государственные думы. На минском съезде российских сионистов в 1902 году был избран членом комиссии по делам культуры и воспитания, на Седьмом сионистском конгрессе в июле 1905 года в Базеле вошёл в состав Правления Всемирной сионистской организации, был членом Исполнительного комитета Всемирной сионистской организации и Центрального комитета сионистской организации России.

В 1907 году Я. М. Бернштейн-Коган поселился в Палестине, работал врачом в Нижней Галилее и Петах-Тикве, стал первым окружным врачом еврейских колоний в стране. В 1908 году был одним из основателей Объединения врачей Земли Израиля. В конце 1910 года вернулся в Кишинёв, был гласным кишинёвской городской думы, участвовал в подготовке Седьмого съезда российских сионистов в 1917 году в Петрограде и был членом его президиума, тогда же избран в Учредительное собрание от Бессарабской губернии.[2] В 1921 году вместе с М.И. Готлибом и Н.М. Ройтманом стал учредителем Общества ремесленного и земледельческого труда (ОРТ) Бессарабии (оккупированной в то время Румынией).

В 1925 году вновь поселился в Палестине, где уже проживала его дочь; в сентябре 1926 года стал посланцем Джойнта в еврейских земледельческих колониях советской Украины, работал врачом в еврейских сельскохозяйственных поселениях в Крыму, умер 12 мая 1929 года в Днепропетровске.

Семья

Напишите отзыв о статье "Бернштейн-Коган, Яков Матвеевич"

Примечания

  1. Некоторые источники указывают датой рождения 20 сентября 1859 года.
  2. [www.hrono.ru/biograf/bio_u/uchredit.php Члены Учредительного собрания]: Бессарабский округ и Еврейский национальный избирательный комитет.
  3. [gibrid.ru/lolita/posl-en.htm Послесловие к американскому изданию «Лолиты»]
  4. [books.google.com/books?id=ENsSAQAAMAAJ&pg=PA354&lpg=PA354&dq= Guy's Hospital Reports]
  5. [www2.biusante.parisdescartes.fr/bio/?cle=10456 Annette Bernstein-Kohan]

Ссылки

  • [www.jewpostcard.spb.ru/object/details.php?id=240 Почтовая карточка издательства Лебанон]

Отрывок, характеризующий Бернштейн-Коган, Яков Матвеевич

Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.