Беклемишев, Иван Никитич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Никитич Беклемишев
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Иван Никитич Беклемишев (казнён в 1525 г., прозвище Берсень — «крыжовник») — дипломат и государственный деятель в царствование Ивана III и Василия III.





Биография

Представитель рода Беклемишевых, сын Никиты Васильевича Беклемишева. В разрядных книгах именуется «сыном боярским», однако участвовал в великокняжеской думе. За светлый ум, за всегда удачные советы, за точное и быстрое исполнение поручений, Иван III питал к нему особенное расположение; к тому же Иван Никитич был сыном его любимого дьяка. Положение Берсеня было так высоко и прочно, что к его заступничеству не раз прибегали опальные, как например князь Василий Михайлович Верейский. В 1490 году Берсень был приставом при германском после Делаторе, приезжавшем в Москву от императора Максимилиана, который искал союза с Иваном III против польского короля и добивался руки его дочери.

В 1492 году Берсень сам ездил послом в Польшу к королю Казимиру IV. Посольство это, однако, не удалось, так как по приезде в Варшаву Берсень узнал, что Казимир умер, а потому рассудил вернуться назад и «не править ни у кого посольства». В 1503 г. Берсень снова отправляется послом в Крым к хану Менгли-Гирею. При Василии III Берсень постепенно утратил своё высокое положение.

Ещё в 1514 году, в числе прочих бояр, Берсень встречает Камалу, посла турецкого султана Селима І, у дверей большой палаты и даже провожает его к царю, то есть занимает одну из высших и почётных ступеней придворной иерархии. Но уже вскоре после этого, во время Литовской войны, произошло открытое столкновение великого князя с Берсенем, который, по привычке громко высказывать своё мнение и давать советы, позволил себе по какому-то обстоятельству относительно Смоленска противоречить Василию III. «Поди прочь, смерд, ненадобен ми еси», ответил ему великий князь, и с этих пор добрые отношения между великим князем и Берсенем уже не возобновлялись. Сторонник старины, «дедины», Берсень ещё со времени женитьбы Ивана III на Софии Палеолог часто выражал сожаление о том, что на Руси завелись новые порядки: «как пришли сюды Грекове, ино и земля наша замешалася», говорил он, а про Софию утверждал: «какова бы ни была, а к нашему нестроенью пришла». Великого князя Василия он осуждал за строгость и за приверженность к Греции: «переменил князь Василий старые обычаи» — «старых не почитает». «Ныне государь, запершись, сам-третей все дела у постели решает», твердил он.

Все эти осуждения великого князя и недовольство Берсеня на «переставливанье обычаев» были сообщены Максимом Греком, который в двадцатых годах XVI столетия попал под суд. Берсеня привлекли к ответственности, так как на допросе Максим Грек показал на него, будто он говорил дерзкие слова против государя по поводу его развода с Соломонией Сабуровой и осуждал митрополита Даниила, разрешившего этот развод. На очной ставке с Максимом Греком Берсень отказался от своих слов. Однако, когда Максим Грек напомнил подлинные речи Берсеня, «государь деи упрям и встречи [возражений] против себя не любит», напомнил, что он это заказывал «никому не сказывать», — Берсень повинился и был приговорён к смертной казни. Зимою 1525 года Берсень был обезглавлен на Москве-реке.

Названы в честь Берсеня-Беклемишева

  • Берсеневская набережная — по одной из версий название местности (Берсеневка) происходит от существовавшей в XVI веке «берсеневой решётки», перегораживавшей улицу от «лихих людей», поставленной Берсень-Беклемишевым.
  • Беклемишевская башня Кремля (также известна как Москворецкая) — название происходит от двора Беклемишева, который был расположен внутри Кремля поблизости от башни.

Источники

  • В. О. Ключевский. Курс русской истории (лекция XXVIII)
  • Дело Беклемишева напечатано в «Актах Арх. Эксп.», т. I, № 272 (цит. по [www.rulex.ru/01020268.htm]).

Напишите отзыв о статье "Беклемишев, Иван Никитич"

Литература

Отрывок, характеризующий Беклемишев, Иван Никитич

Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.