Бертелье, Анри
| Анри Бертелье |
Анри Бертелье (фр. Henri Berthelier, настоящее имя Жан-Батист; 1856, Лимож — 1918) — французский скрипач.
Окончил Парижскую консерваторию, ученик Жан-Пьера Морена.
С 1881 г. играл в Оркестре концертного общества Парижской консерватории, в 1887—1895 гг. концертмейстер. Одновременно выступал в составе фортепианного трио с Изидором Филиппом и Жюлем Леопольдом Лёбом, в составе этого ансамбля, в частности, стал первым исполнителем Второго фортепианного трио Камиля Сен-Санса (1892)[1]. Участвовал также в камерных ансамблях с участием духовых инструментов под руководством Поля Таффанеля.
В 1894—1915 гг. преподавал в Парижской консерватории, сменив своего наставника Морена. Среди его учеников — Люсьен Дюрозуар, Марсель Шайи, Аксель Схиэлер, Сигрид Линдберг, Эли Спивак, Изабелла Битон, Фрида Скотта[nl]; у Бертелье также занимались в классе скрипки Владимир Гольшман, Дариус Мийо и Пьер Монтё.
Дочь, Мадлен Бертелье (1904—1998) — пианистка[2], эпизодически аккомпанировала Генрику Шерингу.
Напишите отзыв о статье "Бертелье, Анри"
Примечания
Отрывок, характеризующий Бертелье, Анри
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
