Бертран, Александр (археолог)
| Александр Бертран | |
| Alexandre Bertrand | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Алекса́ндр Луи́ Жозе́ф Бертра́н (фр. Alexandre Louis Joseph Bertrand; 11 июня 1820 года, Париж — 8 декабря 1902 года, Сен-Жермен-ан-Ле) — французский археолог, один из зачинателей галльской и галло-романской археологии, основатель и первый директор, на протяжении 35 лет, музея национальных древностей; академик, член Института Франции; сын врача и физика Александра Бертрана (1795—1831) и старший брат математика Жозефа Бертрана (1822—1900) и Луизы Бертран, жены математика Шарля Эрмита (1822—1901).
Биография
Александр Бертран родился в городе Париже 1820 году; в 1840 году поступил в Нормальную школу, в 1848 году был послан во Французскую школу в Афинах (Ecole française d’Athènes).
После возвращения из Греции посвятил себя изучению истории античности; с 1860 года издавал «Revue archéologique». Способствовал возникновению археологического и галло-римского музея в С.-Жермене, директором которого назначен в 1862 году, и который возглавлял на протяжении 35 лет.
В 1881 году был избран на место Литтре членом Академии надписей.
Труды
- «Essai sur les dieux protecteurs des héros de l’Iliade»,
- «De fabulis Arcadiae antiquissimis»,
- «Etades de mythologie et d’archéologie grecques: d’Athènes à Argos» (1858),
- «Archéologie celtique et gauloise» (1876),
- «Les voies romaines en Gaule» (1863).
Напишите отзыв о статье "Бертран, Александр (археолог)"
Литература
- Бертран, Александр // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Бертран, Александр (археолог)
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
