Бертран, Анри Гасьен
| Анри Гасьен Бертран | |
| фр. Henri Gatien Bertrand | |
 генерал Анри Гасьен Бертран | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск |
Инженерные войска, пехота |
| Звание | |
| Часть | |
| Командовал |
4-м армейским корпусом (1813) |
| Сражения/войны |
Война Первой коалиции |
Анри́ Гасье́н Бертра́н (фр. Henri Gatien Bertrand; 28 марта 1773, Шатору, — 15 января 1844, там же) — граф, дивизионный генерал, адъютант Наполеона.
Биография
Анри Гасьен Бертран родился 28 марта 1773 года в Шатору. Родители предполагали его к гражданской службе, но революция расстроила эти планы.
Увлечённый желанием сделаться воином, Бертран вступил в инженеры и прошёл курс наук в школе военных инженеров в Мезьере, по окончании которой сражался на Пиренейском театре первой коалиционной войны. В 1797 году он находился в составе посольства, назначенного в Константинополь.
Из Турции Бертран последовал за Бонапартом в Египет, с отличием участвовал в битве у Пирамид и был легко ранен в Абукирском сражении. 16 сентября 1800 года Бертран получил чин бригадного генерала и с 21 марта того же года командовал Александийской крепостью.
В Булонском лагере Наполеон имел новый случай оценить военные достоинства Бертрана, который с того времени постоянно сопутствовал Наполеону, как во всех блистательных его походах, так и в несчастье[1].
В начале кампании 1805 года, вместе с маршалом И.Мюратом, был направлен с разведывательной миссией в Баварию. В кампании 1806 года в Пруссии он находился в сражении при Иене и Ауэрштедте. В том же году Бертран отличился взятием крепости Шпандау; в 1807 участвовал в сражениях у Прейсиш-Эйлау и под Фридландом. 30 мая 1807 года за отличие произведён в дивизионные генералы и в марте 1808 года получает графский титул Французской империи.
В Австрийской кампании 1809 года приготовил переход французских войск на левый берег Дуная перед Аспернским сражением и принимал деятельное участие в сражении под Ваграмом.
Война 1812 года в России представила ему столько случаев выказать свои военные дарования, что Наполеон наградил его титулом графа и при отступлении Великой армии дал в командование 4-й корпус.
В 1813 году он действовал также в сражениях при Люцене и Бауцене, и по смерти Дюрока, при Рейхенбахе, назначен великим маршалом императорского дворца. После перемирия он находился при Удино, и участвовал в сражении при Денневице.
В битве народов под Лейпцигом Бертран защищал с отличной храбростью и искусством важные дефиле у Линденау против атак австрийцев Гиулая, в тылу французской армии, и потом, прикрывая её отступление, овладел Вайсенфельсом и мостом на Заале, а после боя под Ханау некоторое время держался у Майнца.
В продолжении войны 1814 года он находился постоянно при Наполеоне, присутствовал при отречении его от престола в Фонтенбло, и последовал за ним на остров Эльбу.
Возвратившись во Францию, он сражался в кампании Ста дней, а потом со всем своим семейством, сопутствовал ему на остров Святой Елены.
После вторичного восстановления Бурбонов, Бертран, в 1816 году, был приговорён к смерти; но когда, после кончины Наполеона, снова приехал во Францию, в 1821 году, король отменил этот приговор, и возвратил ему чины, награды и достоинства.
После июльской революции 1830 года Бертран возглавил Политехнический институт и от департамента Эндр заседал в палате депутатов. В 1836—1840 годах Бертран был губернатором Мартиники.
Анри Гасьен Бертран умер 15 января 1844 года в Шатору. Впоследствии его имя было выбито на Триумфальной арке в Париже.
Образ в кинематографе
- Роль Бертрана в польско-французском историческом художественном фильме «Узник Европы», снятом в 1989 году режиссёром Ежи Кавалеровичем по одноименной повести Юлиуша Данковского, сыграл актёр Дидье Фламан.
Напишите отзыв о статье "Бертран, Анри Гасьен"
Примечания
- ↑ Бертран, Генрих, граф // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
</ol>
Источники
- Военный энциклопедический лексикон. 2-е изд. Т. II. СПб., 1853
- Charles Mullié. Biographie des célébrités militaires des armées de terre et de mer de 1789 à 1850, 1852
Литература
- Бертран, Анри-Грасьен // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бертран, Анри Гасьен
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
