Бершадский, Сергей Александрович

Сергей Александрович Бершадский
российский историк, юрист
Место рождения:	Бердянск, Таврическая губерния

Серге́й Алекса́ндрович Берша́дский (18 марта 1850, Бердянск, Таврическая губерния — 21 февраля 1896, Санкт-Петербург) — российский историк, юрист, профессор кафедры истории и философии права Санкт-Петербургского университета.

Биография

Сергей Бершадский родился 18 марта 1850 года в городе Бердянске. Выходец из семьи православного священника. Его прадед со стороны матери, Ковалевский, был гетманом казаков. В детстве рос в антисемитской атмосфере, которая постепенно вызвала у него интерес к евреям и их культуре.

Он окончил Керченскую гимназию в 1868 году, и юридический факультет Новороссийского университета в 1872 году.

Выдержав в 1876 году в Санкт-Петербурге экзамен на степень магистра государственного права и в 1877 году был приглашён для чтения лекций во вновь преобразованной Военно-юридической академии. Читал лекции в Санкт-Петербургском университете по истории философии права (1878—1883). Защитил в 1883 году диссертацию под заглавием «Литовские евреи, история их юридического и общественного быта от Витовта до Люблинской Унии, 1388—1569»; утверждён штатным доцентом по кафедре энциклопедии и истории философии права.

В 1885 году был приглашён в Александровский лицей преподавателем Полицейского права, с 1888 года преподавал историю русского права.

Автор ряда работ о жизни евреев в России. В печати дебютировал на страницах «Еврейской библиотеки», затем публиковался в «Восходе», «Журнале Министерства народного просвещения», «Киевской старине».

Похоронен на Смоленском православном кладбище.

Труды

• «Литовские евреи. История их юридического и общественного положения в Литве, 1388—1569» (СПб., 1883);
• «Документы и регесты к истории Литовских евреев» (СПб., 1882);
• «А. Е. Ребичкович, подскарбий В. К. Литов.» (Киев, 1888);
• «Еврей король польский» (СПб., 1890).

Литература

• Бершадский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Критико-биографический словарь русских писателей и учёных (от начала русской образованности до наших дней), т. 3 (1889—1904)

Ссылки

• [www.law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1131820 Биография С. А. Бершадского].
• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=10419 Бершадский Сергей Александрович]
• [www.prorusso.ru/bershadskiy.php Сергей Бершадский].
• [bioslovhist.history.spbu.ru/component/fabrik/details/1/19.html Бершадский Сергей Александрович // Сетевой биографический словарь историков Санкт-Петербургского университета XVIII-XX вв.]

Отрывок, характеризующий Бершадский, Сергей Александрович

– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.