Берёзка (Окуловский район)
Деревня
Берёзка
Показать/скрыть карты
|
Берёзка — деревня в Окуловском муниципальном районе Новгородской области, относится к Угловскому городскому поселению.
Деревня расположена на Валдайской возвышенности, к югу от Угловки. Расстояние до административного центра муниципального района — города Окуловка 41 км по автомобильным дорогам[1].
Численность постоянного населения деревни — 5 человек[1].
История
В Новгородской губернии деревня была приписана к Сопкинской волости Валдайского уезда. До 1954 года деревня относилась к Суховскому сельсовету, затем до 1965 года в составе Селищенский сельсовета. В 1965 году сельсовет был переименован в Званский[2]. С 2005 года в составе Угловского городского поселения.
Транспорт
Деревня соединена автомобильной дорогой с посёлком Первомайский (4 км). Ближайшие железнодорожные станции находятся на главном ходу Октябрьской железной дороги в посёлке при станции Селище (8 км по автодороге) и в Угловке.
Напишите отзыв о статье "Берёзка (Окуловский район)"
Примечания
Это заготовка статьи по географии Новгородской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
|
|
Отрывок, характеризующий Берёзка (Окуловский район)
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.