Берёзов, Николай Николаевич

Николай Берёзов Nicolas Beriosoff
Дата рождения:	16 мая 1906(1906-05-16)
Место рождения:	Ковно, Российская империя
Дата смерти:	18 февраля 1996(1996-02-18) (89 лет)
Место смерти:	Цюрих, Швейцария
Профессия:	артист балета, балетмейстер, балетный педагог
Гражданство:	Российская империя Российская империя→ Швейцария Швейцария

Николай Николаевич Берёзов (англ. Nicolas Beriosoff или англ. Nicolas Beriozoff; 16 мая 1906, Ковно, Российская империя — 18 февраля 1996, Цюрих, Швейцария) — солист балета, балетмейстер Финского национального балета, хореограф, преподаватель.

Биография

Родился 16 мая 1906 года в Ковно, в Российской империи.

Окончил школу балета в Праге и до 1930 года танцевал в Чехии. Позднее переехал в Каунас, где женился и танцевал в Национальном театре оперы и балета.

С 1935 по 1938 годы — премьер в «Русских балетах» Рене Блюма в Монте-Карло, а с 1944 года — хореограф Международного Балета.

С 1948 года — в Лондонском Метрополитэн балет, а с 1950 по 1951 годы — солиста балета театра Ла Скала.

С 1951 по 1954 годы — работал в Лондонском Фестиваль Балете, а с 1956 года — в Балете маркиза де Куэваса.

С 1957 по 1959 годы — главный хореограф Штутгартского балета, а с 1962 по 1964 годы — главный хореограф Финского национального балета в Хельсинки.

С 1964 по 1971 годы — главный хореограф балета в Цюрихе, а с 1971 по 1973 годы — главный хореограф балета в Неаполе, где он поставил «Жизель» с Екатериной Максимовой и Владимиром Васильевым.

С 1975 по 1981 годы читал лекции в Блумингтонском университете, в штате Индиана. Продолжал ставить свои балетные постановки по всему миру.

Скончался 18 февраля 1996 года в Цюрихе, в Швейцарии.

Семья

• Дочь — Светлана Берёзова (1932—1998), известная английская балерина.

Библиография

• «Жизнь и балет», Лондон, 1983. 248 стр.: ил. ; 20x14 см.

Ссылки

• [www.rosiyane.ru/page_454.html Николай Николаевич Берёзов]

Отрывок, характеризующий Берёзов, Николай Николаевич

– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.