Бер, Виктор Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Виктор Николаевич Бер<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Симбирский вице-губернатор
14 января 1888 — 20 октября 1889
Монарх: Александр III
Губернатор: Михаил Николаевич Теренин
Предшественник: Евстафий Николаевич Скалон
Преемник: Владимир Карлович Шлиппе
 
Рождение: Мешково (Богородское), Саратовская губерния
Место погребения: Новодевичье кладбище (Санкт-Петербург)
Отец: Николай Иванович Бер
Мать: Надежда Михайловна Протасьева
Супруга: Надежда Сигизмундовна Мерхелевич
Образование: Николаевское кавалерийское училище
 
Военная служба
Годы службы: 1866—1874
Принадлежность: Российская империя Российская империя
Род войск: армия
Звание: ротмистр

Виктор Николаевич Бер (24 октября 1845, Мешково (Богородское), Саратовская губерния — 15 января 1901, Санкт-Петербург). Русский немец по происхождению, российский дворянин, помощник начальника Главного управления уделов, егермайстер, тайный советник.





Биография

По окончании Николаевского кавалерийского училища 8 августа 1866 года был выпущен корнетом в лейб-гвардии Гусарский полк, в котором служил по 18 мая 1874, временно исполняя должности полкового квартирмистра (1869—1870) и командира 4-го эскадрона (1871) и получив звания поручика гвардии (27.4.1868), штабс-ротмистра гвардии (28.3.1871), ротмистра гвардии (31.3.1874)[1]. 18 мая 1874 уволен в отставку по прошению, поданному в апреле 1874 года[2].

Был прописан в Моршанске Тамбовской губернии[3], владел имением в деревне Берёзовке Моршанского уезда Тамбовской губернии[4]. Берёзовку В. Н. Бер позже продал и купил Пановку[5].

Проживал в Пензенском уезде, где владел 812 десятинами земли при селе Пановке, и 23 ноября 1878 года был внесён в Дворянскую родословную книгу Пензенской губернии (III часть)[6]. Был гласным Губернского земского собрания Пензенского уезда (1884), кандидатом в уездные предводители дворянства Пензенского уезда[1][7].

В 1888—1889 годы — симбирский вице-губернатор[1][8]. В 1889 году произведён в статские советники[1].

В 1890—1893 годы — управляющий Московской удельной конторой управления Министерства Императорского двора и уделов[1][9]. Был назначен на должность по протекции брата Николая, служащего Министерства двора и уделов; с женой и Алей Цытовичем проживал в доме конторы на Пречистенском бульваре (по правую сторону от храма Христа Спасителя)[10]. К 1893 году произведён в действительные статские советники[11].

С 1894 года по 15 января 1901 — помощник начальника Главного управления уделов в должности Егермейстера двора Е. И. В.[12][13] К 1901 году произведён в тайные советники[14].

В 1890-е годы оставался также гласным Губернского земства Пензенского уезда, почётным мировым судьёй Пензенского уезда, почётным городским судьёй Пензы[15][16].

Состоял членом Общества любителей породистых собак, Общества рысистого бега[14][17].

Похоронен в Новодевичьем монастыре Санкт-Петербурга[18].

Семья

Жена — Надежда Сигизмундовна (урожд. Мерхелевич; 23.01.1852 — 1919), дочь генерал-адъютанта, генерала от артиллерии С.-Ф. В. Мерхелевича. Детей не имел[1].

Был внесён также в Дворянскую родословную книгу Орловской губернии благодаря владению его супругой сельцом Суходол Орловской губернии[19].

Адреса в Санкт-Петербурге

Мемуары о нём

«Виктор Михайлович был всеобщим любимцем и всей многочисленной молодежи. Веселый, ласковый, очень верующий. Все в нем было просто, сердечно, и чувствовалась доброжелательность ко всем» .

«Виктор Николаевич Бер был блондин с голубыми глазами, высокого роста, плечистый. Он носил бородку. У него была чрезвычайно милая, симпатичная наружность. Всегда в хорошем настроении, большой шутник. Его любили все: и его сверстники, бывшие товарищи по гусарскому полку; позднее, сослуживцы, и все мы, молодежь — его бесчисленные племянники и племянницы… Виктор Николаевич был очень религиозный. Он верил искренно и просто, не увлекаясь никакими философиями и в противоположность своему брату Николаю Николаевичу не „вольнодумствовал“, как говорили в те времена. Смолоду он был страстным охотником и весь свой досуг, как в полку, так и потом на службе в Уделах, отдавал охоте. Стрелок он был превосходный. Приезжая в деревню, дядя тотчас принимался за своё любимое развлечение: охоту и мы отправлялись на ближайший луг, переходящий местами в болото, в двухстах шагах от усадьбы, так называемый „Мельничный“. Там было много бекасов и дупелей»[5].

Напишите отзыв о статье "Бер, Виктор Николаевич"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 Русская императорская армия.
  2. ГАПензО. Ф. 196, оп.1, д. 1928, л. 196—197
  3. РГВИА, фонд 400, оп. 9, дело 11163, л. 4-5.
  4. Памятная книга Тамбовской губернии; www.vgd.ru/B/bndktv.htm
  5. 1 2 Мемуары Михаила Алексеевича Бера.
  6. ГАПО. Ф. 196, оп.1, д. 1928, л. 196—197. Дело о причислении: РГИА, ф. 1343, оп. 51, д. 649.
  7. Адрес-календарь и Памятная книжка Пензенской губернии. — Пенза, 1884. — С. 49, 61.
  8. Список губернаторов и вице-губернаторов // Памятная книга Плоцкой губернии за 1889 г. — С. 16.
  9. Адрес-Календарь: Роспись начальствующих и прочих должностных лиц… на 1891 г. — СПб., 1891. — Ч. 1. — С. 53.
  10. Мемуары Михаила Алексеевича Бера, с. 147.
  11. «…действительный статский советник Виктор Николаевич Бер — 57 лет. жена его Надежда Сигизмундовна — 56 лет» (см.: ЦИАМ ф.203 оп.772 № 316. Исповедные ведомости Пречистенского сорока Ржевской и Пречистенских ворот церкви за 1893 год. л.8 об., запись № 18 — Дом удельной конторы).
  12. Краткий список членов Министерства Уделов. 15 дек. 1894 г. — С. 13.
  13. 1 2 Адрес-календарь: Роспись начальствующих и прочих должностных лиц… на 1900 г. — СПб., 1900. — Ч. 1. — С. 9, 80.
  14. 1 2 Адресная книга Санкт-Петербурга. — 1901.
  15. Памятная книжка Пензенской Губернии на 1889 год. — Пенза, 1889. — С. 247, 273.
  16. Справочная книга Пензенской губернии на 1892 год. — Пенза, 1892. — С. 58.
  17. Адресная книга Санкт-Петербурга. — 1898.
  18. Петербургский некрополь. — СПб., 1912. — Т. 1. — С. 207.
  19. РГИА, ф.1343, оп.51 д. 648.
  20. Адресная книга Санкт-Петербурга. — 1895.

Ссылки

  • [www.regiment.ru/bio/B/117.htm Бер Виктор Николаевич]. Русская императорская армия. Проверено 17 января 2016.
  • Мемуары Михаила Алексеевича Бера (машинопись). — Великобритания: Семейный архив рода Бер.

Отрывок, характеризующий Бер, Виктор Николаевич

Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.