Беседы о русской культуре
Поделись знанием:
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
Бесе́ды о ру́сской культу́ре — цикл телевизионных передач, созданных в конце 1980-х гг., и книга известного советского исследователя русской культуры Юрия Михайловича Лотмана.
Данная работа в популярной форме повествует о жизни русского дворянства пушкинской эпохи. Рассматриваются особенности дворянской службы, манеры, образ жизни, взаимоотношения.
Текст выступлений ученого опубликован в книге: Лотман, Ю. М. Воспитание души: воспоминания, беседы, интервью, в мире пушкинской поэзии (сценарий), беседы о рус. культуре (телевиз. лекции) / Ю. М. Лотман. - Санкт-Петербург : Искусство-СПб., 2003.
Напишите отзыв о статье "Беседы о русской культуре"
Ссылки
- [tvkultura.ru/brand/show/brand_id/32931/ Юрий Лотман. Беседы о русской культуре] / tvkultura.ru
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Беседы о русской культуре
– Что!– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
