Беспокойный (эсминец, 1990)
«Беспокойный» — 15-й эскадренный миноносец проекта 956 «Сарыч» (код НАТО — «Sovremenny class destroyer»).
История строительства
Заложен на заводе № 190 им. А. А. Жданова 8 апреля 1987 года (строительный № 875), спущен на воду 9 июня 1990 года, вступил в состав флота 11 февраля 1992 года, 29 февраля на корабле был поднят Андреевский флаг (ещё до общего поднятия в ВМФ России. На период строительства был включён в состав 13-й бригады строящихся и ремонтирующихся кораблей (13 брстремк) Ленинградской военно-морской базы, на период испытаний включён в состав 76-й бригады ракетных кораблей 12-й дивизии ракетных кораблей с базированием на военно-морскую базу Лиепая[1].
Служба
Первоначально предполагалось, что эсминец «Беспокойный» войдёт в состав 193-й бригады противолодочных кораблей Тихоокеанского флота, но директивой Главнокомандующего ВМФ № 729/11-0086 от 29 января 1992 года корабль был передан на Черноморский флот. 13 августа на корабле случилось возгорание в сауне, в результате погиб один человек, выгорели ВЧ-блоки РЛС «Фрегат», некоторые служебные и жилые помещения. На следующий день на корабле покончил с собой матрос. После проведения ремонта 24 августа 1992 года корабль был передан на Балтийский флот, в состав 128-й бригады надводных кораблей 12-й дивизии ракетных кораблей.
В 1994 году эсминец «Беспокойный» в составе КУГ завоевал Приз Главкома ВМФ. С 10 по 20 октября эсминец обеспечивал визит в Санкт-Петербург английской королевы, за что был награждён грамотой Президента России. 23 мая 1995 года на эсминце произошёл инцидент с взрывом патрона в стволе АК-630. В том же году корабль принял участие в учениях «Балтопс-1995». 3 июня 1995 прибыл в Орхус (Дания), 6 июня находился в совместном плавании с американским фрегатом «Тейлор» и датским сторожевым кораблём «Хвидбьернер» в проливе Каттегат. На следующий день работал с с германской ПЛ U-26, 8 июня выполнял в море артиллерийскую стрельбу (цель была поражена), работал с условно «аварийной» ПЛ, 9 июня заходил в Гдыню, 20 июня вернулся с учений в базу. По итогам года был признан лучшим кораблём в соединении[1].
«Беспокойный» был флагманским кораблём во время учения «Балтопс-96». В июле—августе 1996 года в составе КУГ совершил сбор-поход: участвовал в учениях по поддержке десанта и в последовавших за ними учениях ПВО с отражением семи ракет-мишеней. По итогам 1996 года эсминец «Беспокойный» в составе КУГ с эсминцем «Настойчивым» завоевал Приз Главкома ВМФ по артподготовке. 12 июня 1997 года корабль вышел в море на учения «Балтопс-97»; 14 июня он прибыл в Гдыню, где работал с польской ПЛ «Ожел». Участвовал в 30 эпизодах учений, а 20 июня нанёс визит в Киль. По итогам года эсминец занял первое место в ВМФ по артиллерийской и зенитной подготовке. В период с 4 по 24 июля 1998 года «Беспокойный» под флагом адмирала В. Егорова нанёс визиты в Плимут (Англия), Зебрюгге (Бельгия), Ден-Хелдер (Голландия). При этом корабль прошёл 3000 морских миль. После похода корабль прошёл двухмесячный ремонт на заводе «Янтарь»[1].
С 13 по 18 мая 1999 года эсминец «Беспокойный» совместно с малыми ракетными кораблями «Ливень» и «Пассат» нанёс под флагом адмирала В. Егорова визит в Стокгольм, во время которого отрабатывал спасательные операции со шведскими ВМС. Корабль во время стоянки в Стокгольме посетили 2960 человек, в том числе министр обороны Швеции Бьерн фон Сюдов. Были запланированы также визиты в Данию, Германию, Польшу с дальнейшим участием корабля в учениях «Балтопс-99», но по причине агрессии НАТО против Югославии все мероприятия с участием корабля были отменены. 15 октября 1999 года эскадренный миноносец посетил президент Белоруссии А. Г. Лукашенко; корабль участвовал в учениях ПВО с выполнением ракетных стрельб[1]. В 2001 году участвовал в учениях «Балтопс-2001», заняв 1 место в стрельбе по воздушной мишени.
Находится в техническом резерве 2-й категории в Балтийске – главной базе (основном пункте базирования) БФ. Третий по "молодости" эсминец пр. 956 после "Адмирала Ушакова" и "Настойчивого" (23 года) – передан ВМФ 28.12.1991, флаг поднят 29.02.1992. Долгое время наряду с "Настойчивым" был представительским кораблём Балтийского флота, в роли которого регулярно демонстрировал флаг на международных морских учениях на Балтике и в ходе визитов в порты европейских стран.
Весной 2004 г. во время очередного выхода в море эсминец потерял ход и вернулся в базу на буксире. Техническую готовность корабля удалось восстановить силами личного состава, после чего «Беспокойный» выходил в море в 2006 г. и, скорее всего – крайний раз, в 2007 г. (в последнем случае – с артиллерийскими стрельбами). По другим данным, крайний выход состоялся в 2009 г., однако эти сведения нельзя считать вполне достоверными.
Вскоре «Беспокойный» был окончательно обездвижен – по приказу командира дивизии (12 днк) с него были сняты главные двигатели и переданы на "Настойчивый". Есть предположение, что это было сделано в первой половине 2008 г. для того, чтобы флагманский корабль БФ, у которого вышла из строя ГЭУ, смог совершить запланированный июльский поход по странам Европы. Это событие определило судьбу «Беспокойного» на долгие годы вперёд. В течение 2012-2013 гг. в СМИ неоднократно затрагивалась тема о скором ВТГ и даже модернизации корабля, причём в некоторых публикациях о начале работ говорилось, как о свершившемся факте: "Ремонт проводится по всем направлениям, начиная от штурманского и электромеханического оборудования и заканчивая ракетно-артиллерийским вооружением и средствами связи... Надеемся, что уже к 2015 году эсминец «Беспокойный» будет отвечать самым современным требованиям, предъявляемым к боевым кораблям Военно-Морского Флота". В настоящее время «Беспокойный» исполняет обязанности стационарного учебного корабля, подготавливая кадры для других, более современных и удачливых кораблей БФ. Проиллюстрировать это можно на примере командира группы радиоэлектронной борьбы эсминца, которого время от времени прикомандировывают для повышения квалификации на какой-либо ходовой корабль (в частности, на корвет "Бойкий"). На «Беспокойном» же его основные обязанности заключаются в руководстве процессом подготовки личного состава для корабельных служб РЭБ Балтийского флота.
2016 год сентябрь корабль поставлен в док Прибалтийского ССЗ «Янтарь» для конвертации. Корпус корабля загерметизируют, чтобы он мог находиться на плаву без обслуживания постоянным экипажем. 28 сентября, в пресс-службе предприятия, сообщили, что на заводе эсминец «Беспокойный» пробудет около месяца. За это время специалисты завода выполнят полный объём работ по его конвертации. В частности, будут сняты винты и валы, корпус эсминца законсервируют и покрасят. Предполагается, что впоследствии «Беспокойный» станет музейным объектом (взято с ЦВМП)[2].
Командиры
- С августа 1990 года — капитан 2 ранга Курганский Олег Николаевич[1];
- С июня 1993 года — капитан 2 ранга Белоглазов Игорь Валентинович[1];
- С августа 1994 года — капитан 2 ранга Алешин Евгений Иванович[1];
- С сентября 1996 года — капитан 3 ранга Соколов Владимир Николаевич[1];
- С сентября 1999 года — капитан 2 ранга Беликов Владимир Владимирович[1].
- С 2001 года — капитан 1 ранга Ивановский Александр Ефимович[уточнить]
- С 2003 года — капитан 2 ранга Михайлов Олег Борисович[уточнить]
- С 2004 года — капитан 1 ранга Хамутовский Владимир Владимирович[уточнить]
- С 2005 года — капитан 1 ранга Тряпичников Владимир Александрович[уточнить]
- С 2008 года — капитан 2 ранга Чобитько Сергей Александрович[уточнить]
- С 2010 года — капитан 2 ранга Семёнов Олег Валерьевич[уточнить]
Бортовые номера
- В ходе службы эсминец сменил ряд следующих бортовых номеров[1]:
- 1992 год — № 678;
- 1993 год — № 620.
Напишите отзыв о статье "Беспокойный (эсминец, 1990)"
Примечания
Литература
- Павлов А. С. Эсминцы 1 ранга. — Якутск: Сахаполиграфиздат, 2000. — 42 с.
|
||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Беспокойный (эсминец, 1990)
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
