Беспощадная толерантность

Беспощадная толерантность
Автор:	Сергей Чекмаев и др.
Жанр:	антиутопия, либерпанк, социальная фантастика
Язык оригинала:	русский
Серия:	Русская фантастика
Издатель:	Эксмо
Выпуск:	2012 год
Страниц:	480
Носитель:	книга
ISBN:	978-5-699-56300-5

«Беспощадная толерантность» — сборник современных фантастических рассказов с последовательным уклоном в социальное моделирование, при котором «традиционные ценности» заменяются новыми, часто совершенно противоположными. В сборник, составленный фантастом Сергеем Чекмаевым, вошли произведения Юрия Бурносова, Кирилла Бенедиктова, Владимира Березина, Дмитрия Володихина, Олега Дивова, Леонида Каганова, Сергея Чекмаева и некоторых других отечественных писателей. Тираж сборника — 3 тысячи экземпляров. Вслед за «Беспощадной толерантностью» вышли в свет ещё два сборника Чекмаева, продолжающие поднятые темы — «Либеральный апокалипсис» (2013) и «Семьи.net» (2014).

Содержание сборника

Жанр большей части рассказов сборника определяется словом «либерпанк» — это разновидность антиутопии, имеющая дело с гипотетическими последствиями ультралиберального общественного выбора, с возможными в будущем эксцессами политкорректности, толерантности и «диктатуры меньшинств».

Из аннотации к книге:

Есть ли предел толерантности? Куда приведет человечество тотальная терпимость — в мир, где запрещены слова «мать» и «отец», традиционные отношения считаются дикостью и варварством, а многоцветие «радужного» будущего давным-давно стало обыкновенной повседневностью? В мир, где агрессивное нашествие иных культур и идеологий целиком подминает под себя гостеприимных хозяев? И чем это может грозить государству и обществу?

Содержание книги

РАДУЖНОЕ БУДУЩЕЕ

• Анна Китаева: «Окончательный диагноз»
• Кирилл Бенедиктов: «Чудовище»
• Олег Дивов: «Между дьяволом и глубоким синим морем»
• Татьяна Томах: «Дом для чебурашки»
• Владимир Березин: «Вечера в Териоках»
• Юрий Бурносов: «Москва, двадцать второй»
• Сергей Чекмаев: «Потомственный присяжный»
• Юлия Рыженкова: «Демконтроль»
• Тим Скоренко: «Теория невербальной евгеники»
• Дмитрий Володихин: «Большая собака»
• Леонид Каганов: «Далёкая гейпарадуга»
• Игорь Куликов: «300 оооновцев» (сценарий)

ГОСТИ ДОРОГИЕ

• Егорова и Байтеряков: «Самец разумный»
• Дмитрий Ахметшин: «Дезертир»
• Ольга Дорофеева: «С жемчужными крыльями»
• Евгений Гаркушев: «Социал-сублимация»
• Олег Дрожжин: «Гости дорогие»
• Светлана Прокопчик: «Вид на жительство»
• Егор Калугин: «Народ обречённый»
• Олег Дивов: «В Конькове мерзкая погода»

Радужное будущее

В первой части сборника, которая носит название «Радужное будущее» авторы пытаются предсказать, к каким последствиям может привести доведение до абсурда идеи толерантности в отношении к «сексуальным меньшинствам». В описанном в представленных рассказах мире преобладают однополые браки, слова «мать» и «отец» находятся под запретом, а традиционная семья считается отжившим анахронизмом.

Так, Анна Китаева в рассказе «Окончательный диагноз» описывает реальность, в которой все сексуальные патологии признаны нормальными, и героям приходится изображать извращенцев, чтобы не попасть в разряд «потенциально опасных граждан».

Похожая тема поднимается в рассказе Юлии Рыженковой «Демоконтроль», где рассказывается про общество, в котором доминируют однополые браки, а традиционная семья считается пережитком. В созданном автором мире молодых девушек заставляют «отдавать долг родине» тем, что их насилуют, а после родов отбирают детей, чтобы отдать на усыновление однополым парам.

Кирилл Бенедиктов в рассказе «Чудовище» затрагивает тему политкорректного новояза и изображает людей, говорящих о себе в среднем роде, дабы не прослыть сексистами. Рассказ базируется на стереотипе о лесбиянке, которая, по выражению поэта Станислава Львовского, «просто настоящего мужика не пробовала».

В рассказе Леонида Каганова «Далекая гейпарадуга» учительница физики неосмотрительно рассказывает на уроке о том, что разноимённые полюса магнита притягиваются, а одноимённые — отталкиваются, в результате чего её немедленно обвиняют в гомофобии.

Татьяна Томах в рассказе «Дом для Чебурашки» повествует о генетических экспериментах в сочетании с бытованием радикального ислама на территории Питера.

Герой рассказа Юрия Бурносова «Москва, двадцать второй» после пробуждения из комы выходит в необратимо изменившуюся жизнь, в которой «ЛГБТЗП-сообщество» (ЛГБТ, а также зоофилы и педофилы) устраивает митинги против компартии.

Рассказ Олега Дивова «Между дьяволом и синим морем» повествует о затравленном американском патриоте, которого с детства принимали за гея, раскрывшем вдохновленный СССР заговор американских лесбиянок, направленный на развращение и уничтожение американского общества в духе «Плана Даллеса».

Гости дорогие

Вторая часть сборника под названием «Гости дорогие» повествует о проблемах, связанных с мигрантами. Авторы рассуждают о том, что в какой-то момент именно коренное население может превратиться в национальное меньшинство, утонув в волне привнесённой мигрантами культуры и обычаев.

Презентация

Презентация сборника прошла 10 мая 2012 года в Москве. Книга была издана при поддержке фонда «Взаимодействие цивилизаций». Рахамим Эмануилов, глава фонда, выразил обеспокоенность тем, что идея половых различий в наши дни «всё более отходит на задний план». По его словам, подобная тенденция «оказывается в одном русле с пропагандой гомосексуальных союзов».

29 мая 2012 года составитель сборника Сергей Чекмаев заявил, что сборник занял первое место по продажам среди всех электронных книг.

Издатели книги собираются подготовить ещё пару сборников социальных антиутопий на темы либерального апокалипсиса и мира без духовности. Всего издателям было прислано более 300 рассказов, большинство из которых в данную книгу не поместилось и будут изданы позднее.

Отзывы и критика

• Поэт и прозаик Станислав Львовский в своей рецензии на книгу отметил, что после прочтения сборника «хочется не просто вымыть руки с мылом, а пройти, по возможности, полную санитарную обработку». Львовский называет сборник «безыскусным» и «выдающейся гнусью». Также он отзывается об авторах сборника как людях, с «удовольствием потребляющих „вторичный продукт“ российских СМИ».

• Писатель-фантаст Андрей Максимушкин называет сборник великолепным, особо отмечая удачно выбранное, на его взгляд, название для сборника. По его словам, в книге нет плохих рассказов.

• По словам писателя и критика Василия Владимирского, авторы сборника использовали приём «перевертыша», описывая общество, где девиация признана нормой. Он отмечает, что сюжеты «высосаны из пальца» или повторяют «готовые наборы клише».

• Поэт Кирилл Решетников сравнивает сборник с романами «1984» и «О дивный новый мир», указывая, однако, что у его авторов «есть проблемы со вкусом и чувством меры», хотя, по его словам, рассказы «отнюдь не плохи».

Ссылки

• [fantlab.ru/edition80221 Аннотация к сборнику «Беспощадная толерантность»] на сайте «Лаборатория Фантастики».

Отрывок, характеризующий Беспощадная толерантность

Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.