Бессарабская губерния
Губерния Российской империи | |||||
| |||||
Страна | |||||
---|---|---|---|---|---|
Адм. центр | |||||
Население |
1 935 412[1] (на 1 897 год) чел. | ||||
Плотность |
чел/км² | ||||
Площадь | |||||
Дата образования |
1873 | ||||
|
История Молдавии | |
---|---|
Доисторический период Римская Дакия (106—271) Бессарабская губерния (1812—1917) Молдавская демократическая республика (1917—1918) Бессарабская ССР (1919) Губернаторство Бессарабия, Транснистрия, Буковина (1941—1944) Республика Молдова (с 1991)
|
Бессара́бская губе́рния (до 1873 года — Бессарабская область) — административная единица Российской империи, Российской республики и РСФСР, существовавшая в 1812—1917/1940 годах. Губернский город — Кишинёв.
Содержание
География
Бессарабская губерния составляла крайний юго-западный угол России, между Прутом на западе и Днестром на севере и востоке; Дунай (собственно, северный, Килийский рукав его) составлял границу на юге, Чёрное море на юго-востоке, лишь на крайнем северо-западе губерния не имела хорошо определённых естественных границ; от австрийской области Буковины её отделяли небольшие речки, впадающие в Прут и Днестр, а часть границы между ними была проведена полями. Прут и Дунай отделяли Бессарабскую губернию от Румынского королевства, именно первый от Молдовы, а второй от присоединенной к Румынии по Берлинскому трактату Добруджи. Бессарабия, или Цара басарабяскэ, то есть земля Бессарабов, как называют её молдаване, носит это имя не очень давно, едва ли не с начала XIX века или с конца XVIII. Во влахо-болгарских грамотах XV—XVII вв. Бессарабом именовалась вся Валахия с присоединением к ней Бабадагской области близ Дуная. В позднейших документах имя Бессарабии придаётся Буджаку, или Буджакской степи, составлявшей южную часть Бессарабской губернии.
Территория Бессарабской губернии занимала площадь в 44 399 км². По данным Энциклопедического словаря Брокгауза и Евфрона — 40 096,6 кв. вёрст (45 631,7 кв. км)
Рельеф
Бессарабская губерния не имела гор в собственном смысле, однако поверхность северной и особенно средней части губернии очень неровна и изрыта глубокими речными долинами и оврагами. Самая высокая точка губ. находилась в северо-западном углу Хотинского уезда, в так называемой Русской Буковине, на границе Австрийской Буковиной — 220 саженей (469,39 м). В Хотинском уезде было ещё несколько высот более 150 саж. (320,04 м). Находящийся к югу от него Сорокский уезд и большая часть Ясского уезда (город Бельцы) менее высоки, хотя имели более пересечённую поверхность. Более значительные высоты встречались в самой южной части Ясского уезда, именно гора Мегура — 201 саж. (428,14 м). В 30 верстах (32 км.) к югу от Бельц, а также в Кишинёвском и части Оргеевского уезда эта местность прорезана цепями холмов с разделяющими их долинами и называлась Кодрянами (Кодрами). В конце XIX века она была очень живописна, богата древними монастырями и изобиловала лиственными лесами, особенно дубовыми и грабовыми, частью и буковыми, которые значительно поредели. Холмы средней части Бессарабской губернии состояли из известняков, большей частью меловой формации, южнее встречалась миоценовая (среднетретичная) формация, тоже большей частью состоящая из известняков. У берегов Днестра в Хотинском уезде и в глубоких оврагах обнажаются пласты гораздо более древних формаций, до силурийских песчаников, сланцев и известняков, а в немногих местах даже до лежащих под ними гранитов. Три южных уезда губернии гораздо ниже, чем средняя часть, но и здесь поверхность далеко не ровная, настоящие равнины встречались лишь у берегов Дуная и Чёрного моря. Граница между более ровной южной и холмистой частью Бессарабской губернии проходила приблизительно по верхнему Траянову валу, который шёл от места Леово на Пруте до впадения реки Ботни в Днестр, немного южнее Бендер. Эта южная часть губернии совершенно степная и называется Буджакской степью. Главная река — Днестр, правый берег реки находился в пределах губернии от села Онуты, на границе Буковины, до впадения в Днестровский лиман.
Водные ресурсы
Течение Днестра во времена Бессарабской губернии было очень извилисто, берега круты, особенно выше Бендер, река сравнительно узка и собрана в одно русло, судоходство более удобно, чем на других реках России с таким же количеством воды, особенно вниз по течению (взводное затруднялось быстротой течения), значительных мелей не было, не было и порогов в собственном смысле, а затруднения происходили лишь от каменных гряд и карчей; ниже Бендер встречались мели, так как река уже, а количество воды немногим более, чем выше города. Правильное пароходство существовало от низовий Днестра до Могилёва, иногда пароходы заходили и далее, но главная часть грузов шла на галерах, четвероугольных ящиках из еловых досок, движение происходило на шестах. Из Галиции привозился строевой лес и лесные изделия, а Бессарабия отправляла хлеб, фрукты и вино. Днестр не имел ни одного значительного притока в Бессарабской губернии.
Вторая река губернии — Прут составляла границу с Молдавией от места Новоселица до впадения в Дунай. Прут, как и Днестр, вытекает из Карпат и в Бессарабской не получали ни одного значительного притока. До м. Леово существовало правильное пароходство, выше же производился лишь сплав леса из Буковины.
Реки низменной части Бессарабской губернии не доходили до моря, а впадали в озера, отделённые от Чёрного моря и Дуная песчаными косами. Самые значительные: Ялпуг, впадающая в одноимённое озеро, и Когыльник. Близ Чёрного моря расположены соленые озера Алибей и Тиганы. В 1840-х годах и до 1856 из этих озёр добывалось много соли, до 4 млн пудов. По Парижскому миру лучшие из озёр отошли к Румынии, добыча соли из бессарабских озёр прекратилась и не возобновилась после присоединения этой местности к России в 1878 году. Самые большие из придунайских озёр, кроме Ялпуга, Китай и Котлабух
На берегах Дуная были расположены обширные луга и камышёвые заросли, река была богата рыбой, хотя менее низовий рек, впадающих в Азовское и Каспийское моря. Между 1856 и 1878 гг. лучшие рыбные ловли Бессарабии были вне пределов России. Рыболовством занимались главным образом великороссы-старообрядцы, особенно жители пос. Вилков; соленая, сушеная и вяленая рыба шла отсюда внутрь Бессарабии, в Херсонскую и Подольскую губернии, а также за границу: в Румынию, Буковину и Галицию. Рыбные ловли на берегу Чёрного моря были менее важны, чем дунайские.
Климат
Климат Бессарабской губернии был теплее, чем в большей части Европейской России, но замечалось большое различие между северной и более возвышенной частью Бессарабии, к тому же более удаленной от моря, и низменной, близкой к морю. Последняя значительно теплее, но осадков (дождя и снега) выпадало гораздо менее, чем на севере и в холмистой средней части губернии.
Растительность
По естественной растительности Бессарабскую губернию разделяли следующие 4 района:
- Русскую Буковину, здесь были превосходные, главным образом буковые, леса, сохранившиеся в более северной, высокой части, остальная была богата сливовыми садами,
- остальная часть Северной Бессарабии — местность была покрыта степными травами, но леса были во всех долинах, а также и на высотах, преобладали дуб и граб. Это была лучшая земледельческая местность губернии и центр возделывания озимой пшеницы,
- холмистая средняя часть Бессарабии была покрыта превосходными лесами: дубовыми, грабовыми и буковыми. Они сильно вырублены и были заменены частью пашнями, частью садами и виноградниками.
- южная, более ровная часть Бессарабии — бывшая Буджакская степь. До присоединения к России она была покрыта роскошными степными травами и не вполне лишена леса. В конце XIX века целинных степей было очень мало, и почти всё пространство было занято полями, главный хлеб — яровая пшеница.
История
Русско-турецкие войны способствовали освобождению земель между Прутом и Днестром от османского владычества. По Бухарестскому мирному договору 16 мая 1812 года они были присоединены к России.
Это была наиболее опустошённая часть Молдавского княжества. Занимая до 50 % её территории, Бессарабия имела лишь около 25 % населения. В составе России в результате прекращения набегов татар и разорительных походов турецких армий началось быстрое развитие края. К 1812 году юг Бессарабии, прежде находившийся под непосредственной властью турецких пашей и татарских ханов, был населён особенно редко. Сюда переселились болгары и гагаузы, бежавшие от турецких расправ, немцы-колонисты, украинцы, русские, а также молдавские переселенцы из-за Прута и из центра Бессарабии.
По присоединении Бессарабии к России правительство озаботилось устройством вновь присоединённой области по образцу внутренних губерний, насколько то позволяли местные условия, и 29 апреля 1818 года был издан Устав образования Бессарабской области, и тогда же учреждены были присутственные места по всем частям управления. Важнейшей особенностью устройства Бессарабской области было учреждение бессарабского Верховного совета, установления высшего сравнительно с обыкновенными губернскими местами и во многих местах заменявшего главное управление. Председателем в этом Совете, носившем характер административно-судебный, был полномочный наместник Бессарабской области, звание которого было затем соединено со званием новороссийского генерал-губернатора, проживавшего в Одессе. Главным лицом губернского управления был гражданский губернатор; часть правительственная и казенная сосредоточивалась в областном правительстве. Устав 1818 года был заменён «Учреждением для управления Бессарабской области» 29 февраля 1828 года, по которому управление области более подходит под общее губернское управление, чем прежнее, главное и губернское начальство подчинены тем же центральным органам, как и во внутренних губерниях, один только областной совет, заменивший прежний Верховный совет, составляет особенность этой области.
В 1829 году по Адрианопольскому миру Турция уступила России и дельту Дуная, которая также вошла в состав Бессарабской области. В 1856 году по Парижскому мирному договору Россия уступила Турции дельту Дуная, которая была присоединена к Добрудже, непосредственному владению Турции, и юго-западную часть Бессарабии, позднее Измаильский уезд, которая вошла в состав Молдавского княжества и возвращена России по Берлинскому трактату в 1878 году.
В 1854 году на Бессарабскую область было распространено общее учреждение губернских управлений, а в 1873 году область переименована в губернию.
В 1861-75 гг. в Бессарабии была осуществлена крестьянская реформа. Для царан, составлявших 58,6 % всего населения, реформа проведена в 1868 году. В 1869-72 гг. произошло более 80 крестьянских волнений, для подавления 41 из них посылались войска.
6—7 апреля 1903 года в Кишинёве произошёл один из крупнейших еврейских погромов в Российской империи.
2 (15) декабря 1917 года руководители «Сфатул цэрий» объявили Бессарабию «Молдавской Народной Республикой».
27 марта(9 апреля) 1918 года на заседании Сфатул Цэрий был поставлен вопрос об объединении Бессарабии с Румынией. Была объявлена Молдавская Демократическая Республика. Во время голосования здание, где заседал Сфатул Цэрий, было окружено румынскими войсками с пулемётами, на самом голосовании присутствовали румынские военные власти. Голосование, вопреки протестам некоторых депутатов, было открытым, а не тайным.
Представители немецкого, болгарского и гагаузского меньшинств заявили, что в этом вопросе воздерживаются от голосования. Представитель крестьянской фракции В. Цыганко и представитель Русской культурной лиги А. Грекулов заявили, что вопрос объединения можно решить только путём всенародного референдума. Однако к их аргументам не прислушались, и было проведено открытое поимённое голосование. За присоединение проголосовало 86 депутатов, против — 3, воздержались — 36, отсутствовали на заседании — 25.
Аккерманский уезд был подконтролен Одесской Советской Республике, однако в марте 1918 года румынские войска взяли штурмом Белгород-Днестровский и завершили занятие Бессарабии.
В ноябре началась подготовка к мирной конференции в Париже, на которой Румыния намеревалась добиться международного признания объединения. Румынское правительство организовало созыв Сфатул Цэрий с целью принятия решения о безоговорочном объединении Бессарабии с Румынией без каких бы то ни было условий об автономии. Перед открытием Сфатул Цэрий генеральный комиссар Бессарабии генерал Войтяну пригласил депутатов и убеждал их отказаться от автономии.
На заседании 25—26 ноября 1918 года при отсутствии кворума 36-ю голосами было принято решение о безусловном присоединении Бессарабии к Румынии, ликвидировавшее все условия акта от 27 марта 1918 года. Вскоре после принятия этого решения Сфатул Цэрий прекратил своё существование. Значительная часть депутатов выразила протест по этому поводу и даже направила меморандум румынскому правительству с требованиями восстановить автономию согласно акту от 27 марта, но их претензии не были приняты во внимание.
29 декабря 1919 г. румынский парламент принял закон об аннексии Трансильвании, Буковины и Бессарабии.
28 октября 1920 г. Англия, Франция, Италия и Япония подписали с Румынией т. н. Парижский протокол, согласно которому эти страны «полагая, что с точки зрения географической, этнографической, исторической и экономической присоединение Бессарабии к Румынии вполне оправдывается», признали суверенитет Румынии над Бессарабией.
Представители РСФСР и УССР 1 ноября 1920 г. заявили, что «они не могут признать имеющим какую-либо силу соглашение, касающееся Бессарабии, состоявшееся без их участия, и что они никоим образом не считают себя связанными договором, заключенным по этому предмету другими правительствами».
Тем не менее следующие 22 года Бессарабия входила в состав Румынии. Присоединение Бессарабии к Румынии не признавалось Советским правительством и квалифицировалось как аннексия. На картах, выпускаемых в СССР вплоть до 1940 года, Бессарабия обозначалась как территория, оккупированная Румынией[2].
Присоединение региона к Румынии повлекло возникновение «Бессарабского вопроса» — советско-румынского спора о принадлежности Бессарабии. Аргументами советской стороны было то, что Бессарабия до 1918 года никогда не входила в состав Румынии, и досталась России в 1812 году по итогам войны с Османской империей. Часть местного населения идентифицировала себя как молдаване[3] и желала создания независимого национального молдавского государства или молдавской автономии[3]. Также в крае проживали русские, украинцы, гагаузы, болгары, немцы и прочие народы, недовольные политикой Бухареста по отношению к ним. Румынская же сторона настаивала на окончательности волеизъявления народа в лице Сфатул Цэрий в 1918 году.
В 1940 году Советская Россия вернула контроль над Бессарабией. На территории Бессарабской губернии РСФСР были созданы: Молдавская ССР и Измаильская область Украинской ССР.
Герб
Герб Бессарабской области утверждён Николаем Первым 2 апреля 1826 года: «щит пересечён; в верхнем червлёном поле российский двуглавый орел с сердцевидным московским щитком на груди, венком и факелом в лапах; в нижнем золотом поле голова тура (зубра)».
Новый вариант герба принят Александром Вторым 5 июля 1878 года. Выглядел он следующим образом: «В лазуревом щите золотая голова тура (зубра), с червлеными глазами, языком и рогами, сопровождаемая, между рогами, золотой о пяти лучах звездой и по бокам вправо, серебряной розой о пяти лучах и влево таковым же полумесяцем, обращённым влево. Кайма из цветов Империи. Щит увенчан Императорской короной и окружён золотыми дубовыми листьями, соединёнными Андреевской лентой».
- Coat of Arms of Bessarabia Guberniya.svg
Герб губернии (1815)
- Bessarabia Gubernia CoA 2.png
Герб губернии (1826)
- Coat of arms of Bessarabia 1856.png
Герб губернии (1856)
- Бессарабская губерния изд.Сукачова.JPG
Неофициальный герб губернии (изд. Сукачова, 1878)
- Coat of arms of Bessarabia.png
Современный рисунок герба 1878 г.(2000-е годы)
Административное деление
В 1813 году, после присоединения Бессарабии к Российской империи, согласно правилам о временном устройстве Бессарабии, её территория была разделена на 9 цинутов (изначально планировалось 12): Хотинский, Ясский (Фолештский), Сорокский, Орхейский, Бендерский, Хотарничанский, Кодрский, Гречанский и Томаровский (Измаильский). Однако к 1818 году, когда был принят устав об образовании Бессарабской области, административное деление претерпело изменения: были расформированы Гречанский, Кодрский, Сорокский и Хотарничанский цинуты и образован новый цинут — Аккерманский. В итоге количество цинутов сократилось до шести.
В 1828 году область потеряла самостоятельность и была включена в состав Новороссийского генерал-губернаторства. В связи с этим был проведён ряд административных реформ, и в частности, цинуты были переименованы в уезды. В 1830 году образован Леовский уезд (с 1835 года — Кагульский уезд), а в 1836 году — Кишинёвский и Сорокский уезды. В 1857 году был образован Комратский уезд, но уже через год он был упразднён.
В 1856 году, по условиям Парижского мира, Измаильский и Кагульский уезды были переданы Молдавскому княжеству.
В 1873 году Бессарабская область преобразована в губернию с сохранением прежнего деления на 7 уездов: Аккерманский, Бендерский, Кишинёвский, Оргеевский, Сорокский, Хотинский и Ясский.
В 1878 году в состав Бессарабской губернии были возвращены территории Измаильского и Кагульского уездов в виде объединённого Измаильского уезда. Административное устройство Измаильского уезда значительно отличалось от всех остальных, например, в нём не было волостей, а существовали отдельные коммуны. Окончательное обустройство Измаильского уезда было завершено лишь в 1904 году, при этом его административные границы претерпели существенные изменения.
6 марта 1887 Ясский уезд переименован в Белецкий[4]. Такое деление сохранялось до 1917 года.
АТД в конце XIX века:
№ | Уезд | Уездный город | площадь, вёрст² |
площадь, км² |
Население[1] (1897), чел. |
---|---|---|---|---|---|
1 | Аккерманский | Аккерман (28 258 чел.) | 7282,7 | 8288,0 | 265 247 |
2 | Белецкий | Бельцы (18 478 чел.) | 4871,0 | 5543,5 | 211 448 |
3 | Бендерский | Бендеры (31 797 чел.) | 5398,5 | 6143,8 | 194 915 |
4 | Измаильский | Измаил (22 295 чел.) | 8128,0 | 9250,2 | 244 274 |
5 | Кишинёвский | Кишинёв (108 483 чел.) | 3271,0 | 3723,0 | 279 657 |
6 | Оргеевский | Оргеев (12 336 чел.) | 3632,0 | 4133,4 | 213 478 |
7 | Сорокский | Сороки (15 351 чел.) | 4010,7 | 4564,2 | 218 861 |
8 | Хотинский | Хотин (18 398 чел.) | 3501,9 | 3985,4 | 307 532 |
Руководство губернии
Губернаторы
Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
---|---|---|
Стурдза Скарлат Дмитриевич | действительный статский советник | |
Гартинг Иван Маркович | инженер, генерал-майор | |
Катакази Константин Антонович | действительный статский советник | |
Тимковский Василий Фёдорович | статский советник | |
Тургенев Александр Михайлович | действительный статский советник | |
Пражевский Николай Прокофьевич | действительный статский советник | |
Сорокунский Акинфий Иванович | действительный статский советник | |
Аверин Павел Иванович | действительный статский советник | |
Фёдоров Павел Иванович | генерал-майор (генерал от инфантерии) | |
Ильинский Михаил Сергеевич | генерал-майор | |
Фантон-де-Веррайон Михаил Львович | генерал-майор (генерал-лейтенант) | |
Велио Иван Осипович | барон, в звании камер-юнкера, статский советник, и. д. (действительный статский советник) |
|
Антонович Платон Александрович | генерал-майор | |
Гангард Егор Егорович | генерал-майор | |
Шебеко Николай Игнатьевич | Свита Его Величества, генерал-майор с 08.09.1872 | |
Янковский Евгений Осипович | генерал-майор | |
Кониар Модест Маврикиевич | действительный статский советник | |
Константинович Александр Петрович | генерал-майор (генерал-лейтенант) | |
Раабен Викентий Самойлович | генерал-лейтенант | |
Урусов Сергей Дмитриевич | князь, статский советник, и. д. | |
Харузин Алексей Николаевич | коллежский советник (статский советник), и. д. | |
Канкрин Иван Викторович | граф, действительный статский советник | |
Гильхен Михаил Эдуардович | действительный статский советник | |
Воронович Михаил Михайлович | действительный статский советник | |
Губернские предводители дворянства
Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
---|---|---|
Рышкан Дмитрий Константинович | надворный советник | |
Стурдза Иван Михайлович | коллежский советник | |
Башот Иван Константинович | коллежский советник | |
Леонард Алексей Панайотович | титулярный советник, исполняющий должность | |
Димитриу Егор Иванович | не имел чина | |
Стурдза Иван Михайлович | статский советник | |
Бальш Георгий Александрович | статский советник | |
Кантакузен Михаил Александрович | князь, статский советник | |
Крупенский Николай Матвеевич | в звании камер-юнкера, статский советник | |
Кантакузен Михаил Александрович | князь, статский советник | |
Рышкан-Дерожинский Егор Леопольдович | в звании камер-юнкера, отставной майор | |
Леонард Павел Георгиевич | губернский секретарь (статский советник), камергер | |
Катаржи Иван Егорович | коллежский советник (тайный советник) | |
Крупенский Михаил Николаевич | статский советник (действительный статский советник) | |
Феодосиу Михаил Егорович | действительный студент | |
Крупенский Александр Николаевич | статский советник | |
Вакансия | | |
Доливо-Добровольский Роман Григорьевич | коллежский советник | |
Вице-губернаторы
Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
---|---|---|
Крупенский Матвей Егорович | коллежский советник | |
Петрулин Василий Васильевич | коллежский советник | |
Вигель Филипп Филиппович | статский советник | |
Фирсов Фёдор Дмитриевич | коллежский советник | |
Голубцов Евграф Никифорович | статский советник | |
Климш Иван Семёнович | надворный советник (коллежский советник) | |
Пригоровский Василий Николаевич | коллежский советник | |
Чиркович | статский советник | |
Протейкинский Пётр Павлович | коллежский советник | |
Виноградский Афиноген Васильевич | коллежский советник (статский советник) | |
Борзенко Александр Алексеевич | действительный статский советник | |
Куцкевич-Кишкин Лев Николаевич | действительный статский советник | |
Танский Сергей Фёдорович | действительный статский советник (камергер) | |
Истинский Николай Дмитриевич | коллежский советник (статский советник) | |
Гордеев Николай Николаевич | надворный советник | |
Петровский Лев Николаевич | надворный советник | |
Устругов Василий Гаврилович | статский советник (действительный статский советник) | |
Блок Иван Львович | статский советник | |
Татищев Сергей Сергеевич | граф, коллежский советник | |
Кнолл Иосиф Грацианович | статский советник | |
Фукс Владимир Эдуардович | статский советник | |
Мордвинов Михаил Дмитриевич | действительный статский советник | |
Юган Александр Николаевич | действительный статский советник | |
Евреинов Сергей Дмитриевич | статский советник | |
Арсеньев Борис Константинович | коллежский советник | |
Население
Число жителей в 1889 году — 1 628 876, или 40 на кв. версту (35 человек на км²). По вероисповеданиям они распределяются так:
вероисповедание | население |
---|---|
Православные | 1 368 668 |
Иудеи | 180 910 |
Протестанты | 44 214 |
Раскольники | 21 900 |
Католики | 9 307 |
Армяно-григориане | 3 849 |
Статистические сведения из словаря Брокгауза и Ефрона не дают данных о народностях. Их в Бессарабской губернии было много, и по данным о вероисповеданиях можно сделать выводы лишь об одной — евреях (известия о жительстве их в Бессарабии восходят к XVI веку).
После присоединения Бессарабии к Российской империи, её территория вошла в черту оседлости, где дозволялось жить евреям. Значительное количество евреев переселилось в Бессарабию на протяжении XVIII века, в первую очередь из соседней Подольской губернии, но также и из других мест. Начало еврейской земледельческой колонизации в Бессарабской области было положено указом императора Николая I «Положение о евреях» от 13 апреля 1835 года. С 1836 по 1853 год было образовано 17 сельскохозяйственных колоний, преимущественно в северных районах края: 9 — в Сорокском уезде, 3 — в Оргеевском уезде, две — в Ясском (позднее Белецкий) уезде, по одной — в Бендерском, Кишинёвском и Хотинском уездах[5]. К началу колонизации в Бессарабской области было около 49 тысяч евреев (около 11 % от всего населения края) и ещё около 10 тысяч переселились туда в последующие несколько десятилетий. Около 16 % евреев в Бессарабии были жителями земледельческих колоний. Основная же масса евреев проживала в городах и местечках. Политика поощрения еврейского земледелия в России была свёрнута императором Александром II новым указом от 30 мая 1866 года, вновь наложившим запрет на приобретение евреями земельных участков. К этому времени (1873) в Бессарабском крае насчитывалось 1082 еврейских хозяйства (10,589 душ).
Число молдаван энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона определяет противоречиво: в статье «Бессарабская губерния» — «около половины населения», в статье «румыны» — в 1 000 000. Их было всего более в уездах Кишинёвском, Ясском, при прутской полосе Хотинского и восточном углу Измаильского (тоже по Пруту), затем в Оргеевском и восточной части Бендерского, менее всего в южных уездах.
Русняки, старейшие по времени водворения, если не исконные поселенцы Бессарабской губернии, называются ещё малороссами по близости говора их с малорусским наречием, также галицианами и галицийскими малороссами, так как многие из них переселились в Бессарабию из Галиции во время притеснения унии; наконец, имя райлян или райян даётся им по той причине, что местность, занимаемая ими, — весь Хотинский уезд и прилежащие части Сорокского и Ясского уездов — составляли «райю», христианскую провинцию турецких владений, подчинённую хотинскому паше. Но в Бессарабии имелись и малороссы — выходцы из Малороссии, водворение которых началось в XVII веке и усилилось в следующем столетии особенно со времени введения крепостного права и уничтожения Запорожской сечи; они жили в Бендерском и Оргеевском уездах, меньше в Аккерманском и Измаильском. Молдаване и малороссы составляли массу крестьян губернии.
Великороссы, за исключением военных и чиновников, по большей части раскольники и сектанты, предки которых бежали из России собственно в Польшу, а оттуда под именем «липован» рассеялись по Молдавии, Австрийской Буковине и Турции. Начало их водворения относится к середине XVIII века. Некоторые раскольничьи партии водворились в северных уездах Бессарабской губернии, где жили отдельными небольшими обществами, а также в городах Хотине, Бельцах и Сороках. Переходы раскольников продолжались непрерывно и в последующие времена, когда главным их пристанищем сделался город Измаил и ближайшие к нему местности. Но было несколько переселений в по распоряжению правительства из губерний Калужской, Тульской, Рязанской и др. Великороссы, по сословию мещане, занимались рыбной ловлей, арендой садов и т. д.
Немецкие колонисты стали селиться с 1814 года в Аккерманском уезде, где им принадлежало более половины земли. Болгары многочисленнее немцев, их колонии были расположены в Бендерском и Измаильском уездах. Немецкие и болгарские колонисты занимались земледелием, садоводством и виноделием и благодаря большим наделам, долгому пользованию правами и привилегиями и заботливости прежнего колониального управления достигли большого благосостояния.
Цыгане, которые явились в румынских княжествах с XV века, многочисленнее, чем в какой бы то ни было части России. По Кеппену, их считается здесь 18 788 человек обоего пола; все они православного исповедания. Наиболее населённое (83 семейства) из цыганских поселений есть вотчина Миклеушины, расположенная в 35 верстах от Кишинёва, принадлежавшая монастырю св. Киприана. Замечательно, что в Молдавии были и крепостные цыгане; по присоединении Бессарабии к России большая часть крепостных цыган принадлежала роду князей Кантакузиных.
Население Бессарабской губернии не только отличалось своей национальной разношерстностью, но и распадалось на несколько отдельных классов, которые различались по своим названиям, а отчасти и по правам, что являлось наследием государственного устройства прежнего Молдавского княжества. Классы эти были: бояринаши, мазылы, рупташи, рупта-де-камара и рупта-де-вистерии; сельское население разделялось на неран и резешей.
См. также: Бирники, Скутельники, Бреслаки.
По переписи 1897 года в Бессарабской губернии было 1 933 436 жителей (991 257 мужчин и 942 179 женщин), из них в городах 304 182 (в губернском городе Кишинёве — 108 796). В соответствии с переписью 1897 года «47,6 % жителей Бессарабии были молдаванами, 19,6 — украинцами, 8 — русскими, 11,8 — евреями, 5,3 — болгарами, 3,1 — немцами, 2,9 — гагаузами».[6] Численность молдаван снизилась с 1859 года на 7,3 %.[7] Города и большинство сёл были многонациональными. Молдаване, болгары, гагаузы, немцы жили в основном в сёлах. 37,2 % горожан составляли евреи, 24,4 — русские, 15,8 — украинцы, 14,2 — молдаване.[8] По мнению некоторых учёных численность русских в Бессарабии была завышена и составляла меньше чем 8,1 % (155,7 тыс.), так как к русским были причислены и часть украинцев и белорусов. По расчётам В. Зеленчука, численность русских равнялась 123,1 тыс. человек.[9] И. В. Табак приводит цифру в 100 тыс. человек.[10] Перепись 1897 года также свидетельствует, что русские играли заметную роль в сферах, связанных с деятельностью государственной администрации, суда, полиции, юридической, общественной и сословной службы, где они составляли более 60 %.[11]
Распределение населения по национальному составу (по уездам, 1897)[12]:
Уезд | Молдаване | Евреи | Великороссы | Малороссы | Поляки | Болгары | Немцы | Гагаузы и турки |
---|---|---|---|---|---|---|---|---|
Аккерманский уезд | 16,4 % | 4,6 % | 9,6 % | 26,7 % | … | 21,3 % | 16,4 % | 3,9 % |
Бендерский уезд | 45,1 % | 8,5 % | 9,5 % | 10,8 % | … | 7,6 % | 2,9 % | 14,1 % |
Белецкий уезд | 66,3 % | 12,9 % | 6,7 % | 11,4 % | … | … | 1,0 % | … |
Измаильский уезд | 39,1 % | 4,8 % | 12,4 % | 19,6 % | … | 12,5 % | 2,0 % | 7,3 % |
Кишинёвский уезд | 62,9 % | 19,5 % | 11,9 % | 1,9 % | 1,3 % | … | … | … |
Оргеевский уезд | 77,9 % | 12,5 % | 2,7 % | 5,6 % | … | … | … | … |
Сорокский уезд | 63,2 % | 14,2 % | 4,8 % | 16,0 % | … | … | … | … |
Хотинский уезд | 23,8 % | 15,6 % | 5,8 % | 53,2 % | … | … | … | … |
Дворянские роды
Культура
Образование
Бессарабская губерния имела всего 662 училища с 41 715 учащимися, в том числе в Кишинёве 2 классические гимназии, реальное училище, фельдшерская школа, духовная семинария и училище, женская гимназия и епархиальное училище, в Болграде — гимназия, в Аккермане и Измаиле 4 классные мужские и женские прогимназии, в Комрате реальное училище, в Байрамге учительская семинария. Сельских школ ведомства министерства народного просвещения — 470, церковно-приходских православных — 76, всего более в Сорокском уезде — 22, на все сельские училища расходовалось ежегодно до 300 тыс. руб., на средние учебные заведения до 200 тыс. рублей.
Здравоохранение
Больниц в городах 25 с 734 кроватями, в уездах 28 с 422 кроватями, аптек в городах 24, в уездах 40, врачей мужского пола 144, женского 15, фельдшеров 196, фельдшериц 34, повивальных бабок 98.
Кинематограф
В 1914 году операторами был снят приезд в Кишинёв царя Николая II, на открытие памятника Александру II на центральной площади Кишинёва.[13]
Религия
В Бессарабской губернии было 16 мужских и 6 женских православных обителей.
Мужские обители:
- Гербовецкий Успенский монастырь, в Оргеевском уезде
- Гинкульский Параскевиевский монастырь, в Кишиневском уезде
- Гиржавский Вознесенский монастырь, в Оргеевском уезде
- Добрушский Николаевский монастырь, в Оргеевском уезде[14]
- Каларашевский Успенский монастырь, в Сорокском уезде
- Киприановский Успенский монастырь, в Кишиневском уезде
- Кондидский Николаевский скит при Киприановском монастыре
- Курковский Рождество-Богородичный монастырь, в Оргеевском уезде
- Ново-Нямецкий Свято-Вознесенский (Кицканский) монастырь, в Бендерском уезде
- Сахарнянский Троицкий монастырь, в Оргеевском уезде
- Городищенский Успенский скит при Сахарнянском монастыре
- Суручанский Георгиевский скит, в Кишиневском уезде
- Фрумошский Успенский монастырь, в Оргеевском уезде
- Цыганештский Успенский скит, в Оргеевском уезде
- Жабский Вознесенский монастырь, в Сорокском уезде
- Ферапонтиевский скит
Женские обители:
- Варзарештский Димитриевский скит, в Кишиневском уезде[15]
- Рудянский скит при Варзарештском ските
- Кошелевский Успенский скит, в Сорокском уезде[16]
- Речульский Рождество-Богородичный скит, в Оргеевском уезде
- Таборский Успенский скит, в Оргеевском уезде
- Хировский или Чуровский Николаевский скит, в Оргеевском уезде
Археологические находки
В 1912 году на территории губернии в селе Бородино Аккерманского уезда найден Бородинский клад, представляющий большую историческую и научную ценность.
Хозяйство
Бессарабия не принадлежала к разряду промышленных губерний. Из заводов и фабрик, обложенных акцизом: винокуренных 29, выкуривших 47 миллионов градусов спирита; свеклосахарный завод в действии 1, производство 133 тысячи пуд. сахарного песку; табачных фабрик 9, производство 17300 пуд.; мест раздробительной продажи питей 4100, в городах всего более в Кишинёве — 458, из уездов в Измаильском — 629. Из других следует упомянуть о 93 кирпичных и черепичных, 5 салотопных, 31 свечном, 12 сыроварнях, 30 рыбных (в том числе 26 в Измаильском уезде), 11 мыловаренных, 30 кожевенных, 160 маслобойных, 3 чугунолитейных, 4 суконных фабрики, всего фабрик и заводов 801 с 3392 рабочими и оборотом в 1 080 640 рублей.
Торговых заведений 4529 с оборотом в 13 984 800 рублей. По внешней торговле привезено товаров на 2 693 034 рублей, монеты на 350 897 рублей и бумажных денег на 1 510 740 рублей, вывезено товаров на 9 667 290 р., монеты на 36 268 р. и бумажных денег на 116 082 р. Южная и средняя часть Бессарабии имели достаточное количество железных дорог, а именно здесь проходили ветви Юго-Западных железных дорог от Бендер через Кишинёв до Унген, на границе Румынии, и от Бендер до Рени, на Дунае, в северной части строятся ж. д. от Могилёва-на-Днестре к Новосельцам на австрийской границе и от этой линии к Кишинёву.
Бессарабская губерния была разбита на 8 уездов, но почтовые марки выпускались только в трех из них (Оргеевском, Ясском и Сорокском), а в остальных почта была бесплатной[17].
Бессарабия занимала первое место в России по виноделию и была замечательна также по развитию садоводства и разведению табака (особенно турецких сортов). Кроме холмистой средней части Бессарабии виноделие и садоводство было особенно развито ещё в долине Днестра и на берегах Днестровского лимана, особенно ниже места Атаки, против Могилёва. Во внутренние губернии и обе столицы вывозились яблоки, груши, сушеные сливы (чернослив) и абрикосы; низший сорт чернослива, т. н. молдавский, шёл отсюда во всю Европейскую Россию. В конце XIX века средних уездах были заведены сушильни фруктов (американского образца) и сушеные плоды по качеству не уступали заграничным.
Главный хлеб в Бессарабской губернии, за исключением Аккерманского уезда, — кукуруза, часть её отправлялась за пределы губернии и за границу, но большая часть шла на продовольствие населения в виде мамалыги, грубо размолотой муки, варённой на воде с салом или на молоке. Кукуруза во многих хозяйствах с давних времён чередовалась с пшеницей, без пара и удобрения. В долине Прута решительно преобладает кукуруза. Пшеница составляла главный предмет вывоза из губернии, в северных и средних уездах сеялась более озимой, а в южных — яровой; кроме того, вывозился ещё ячмень и льняное семя. Для полевых работ употреблялся рогатый скот, большей частью серой украинской породы, лишь в Аккерманском уезде — лошади. Овцеводство имело большое значение, но тонкорунных содержали мало, а преобладала местная цигайская порода с длинной, грубой шерстью. Из молока этой овцы приготовляется сыр — брынза, потребляемый на месте.
Земля
Десятины | |||||
---|---|---|---|---|---|
всей земли | пахотной | луговой | леса | ||
крестьянские наделы | 1 939 770 | 1 018 989 | 171 677 | 32 164 | |
личной собственности: | дворян | 945 094 | |||
духовенства | 2957 | ||||
купцов | 231 996 | ||||
мещан и солдат | 9097 | ||||
крестьян | 58 717 | ||||
иностр. поселенцев | 51 192 | ||||
всего | 3 685 248 | 1 655 124 | 455 273 | 255 420 |
Кроме того, казенной земли — 11 854 дес., церковной — 21 717, монастырской — 165 011, городов и посадов — 17 932, частных обществ и компаний — 12 241. Отсюда видно, что в Бессарабской губернии более половины земли составляли крестьянские наделы и в этом отношении Бессарабия резко отличалась от соседних с ней юго-западных и новороссийских губерний и сходна с северными и средними черноземными — Курской, Орловской, Тульской, Рязанской. Из земли, состоящей в личной собственности, более половины принадлежало дворянам. В Бессарабии много земли принадлежало заграничным православным монастырям и другим духовным учреждениям. Это дары и завещания набожных молдавских господарей и бояр, особенно от XIV по XVIII вв. Точных статистичсских сведений о пространстве этих имений в печати не имеется. Расхищение имений уполномоченными заграничных монастырей и употребление доходов не на те цели, которые указывали завещатели, побудили правительство взять имения в казенное управление. В имениях, принадлежащих туземным монастырям, велось правильное хозяйство, сохранились превосходные леса и разведено много фруктовых садов и виноградников.
Данные на 1900 год
- лошадей — 865 871
- ослов и мулов 1456
- крупного рогатого скота — 662 697
- овец — 1 642 859
- коз — 24 315
- свиней — 309 378
Сбыт скота на мясо в основном за границу.
Железных дорог — 4; они пересекают губернию на протяжении 786 вёрст (839 км).
Налоги и повинности: окладных сборов в 1900 году поступило 1 901 393 рублей (недоимок — 1074 тысяч рублей), косвенных в 1901 году — 3 058 930 рублей (из них питейного — 2926 тысяч рублей).
Бюджет губернского земства к 1901 году исчислен в 731 625 рублей; городских доходов в 1900 году поступило 1 869 298 рублей (в городе Кишинёве — 1216 тысяч рублей), израсходовано на городское хозяйство — 1 780 811 рублей.
Известные бессарабцы
- Мойше Альтман — еврейский советский писатель
- Борис Израилевич Анисфельд — российский художник, сценограф
- Шико Аранов — молдавский дирижёр и композитор
- Гари Бертини — израильский дирижёр и композитор
- Александр Борисович Гольденвейзер — пианист, народный артист СССР
- Борис Давидович Камков — русский революционер
- Николае Кодряну — румынский революционный демократ
- Абба Птахия Лернер — американский экономист
- Александр Наумович Фрумкин — советский физик
- Александр Ничипорович Шимановский — этнограф, пушкинист
- Ме́ир Ди́зенгоф — первый мэр Тель-Авива
См. также
- Пресса в Бессарабской губернии
- Бессарабские местные законы
- Кишинёв в составе Бессарабской губернии
- Бендеры в составе Бессарабской губернии
Источники
- ↑ 1 2 [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_gub_97.php?reg=3 Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г.]. [www.webcitation.org/65JgslYOs Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].
- ↑ atlas1940.narod.ru/atlas_014.JPG
- ↑ 1 2 Советско-румынские отношения 1917–1941. Сборник документов. — Москва, 2000. — Т. 1. — С. 279.
- ↑ Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1887 г. № 30, ст. 300 — С. 531
- ↑ П. П. Сорока. [books.google.com/books?id=jEANAQAAIAAJ&pg=PA82#v=onepage&q=&f=false География Бессарабской губернии. Учебное пособие для средних и низших учебных заведений.] 1878. Стр. 82.
- ↑ История Республики Молдова. С древнейших времён до наших дней = Istoria Republicii Moldova: din cele mai vechi timpuri pină în zilele noastre / Ассоциация учёных Молдовы им. Н. Милеску-Спэтару. — изд. 2-е, переработанное и дополненное. — Кишинёв: Elan Poligraf, 2002. — С. 146. — 360 с. — ISBN 9975-9719-5-4.
- ↑ Стати В. История Молдовы.. — Кишинёв: Tipografia Centrală, 2002. — С. 240. — 480 с. — ISBN 9975-9504-1-8.
- ↑ История Республики Молдова. С древнейших времён до наших дней. — С. 146.
- ↑ Зеленчук В. С. Население Бессарабии и Поднестровья в XIX в. Этнические и социально-демографические процессы. — Кишинёв, 1979. — С. 138.
- ↑ Табак И. В. Русское население в Молдавии. Численность, расселение, межэтнические связи. — Кишинёв, 1990. — С. 59.
- ↑ Остапенко Л. В., Субботина И. А. Русская диаспора Республики Молдовы: социально-демографические процессы и новая этносоциальная политика // Молдавия. Современные тенденции развития. — Российская политическая энциклопедия, 2004. — С. 273. — ISBN 5-8243-0631-1.
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_lan_97_uezd.php?reg=56 Демоскоп Weekly — Приложение. Справочник статистических показателей]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=0Lyig3Vhqn8 Кинохроника] // YouTube.
- ↑ Добрушский-Николаевский монастырь // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Димитриевский женский скит // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Кошелевский монастырь // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [stamp.uuu.ru/zemstvo/1_gubern/besarab.htm Марки Бессарабской губернии]
Напишите отзыв о статье "Бессарабская губерния"
Литература
- Берг Л. С. [dacoromania.net/article/бессарабия-страна-люди-хозяйство Бессарабия: страна – люди – хозяйство]. — 1918.
- Берг Л. С. [dacoromania.net/article/население-бессарабии-этнографический-состав-и-численность Население Бессарабии: этнографический состав и численность]. — 1923.
- о цыганах в Бессарабии см. ст. А. Егунова в «Записках Б. областного статистич. комитета», т. I и А. Богданова, «Антропологическая выставка 1879 г.», т. I, стр. 179—193
- Сумароков. Путешествие по Крыму и Бессарабии.
- Арсеньев. Статистические очерки.
- Бутович В. Н. Материалы для этнографической карты Бессарабской губернии. — 1916.
- Скальковский. Описание Новороссии.
- Демидов. Путешествие по Ю. России.
- Штукенберг. Очерки Бессарабской области.
- Семенов. Геогр. стат. слов.
- Афанасьев-Чужбинский. Путешествие по Ю России. (т. II)
- интересные документы по истории Бессарабии по присоединении её к России напечатаны в «Чтениях в Общ. истории и древн. российск.» (1875 г., кн. 1)
- Сборник статистистических сведений по Хотинскому уезду Бессарабской губернии. — М.: изд. Хотинского земства, 1886.
- [blacksearcher.ru/forum/viewtopic.php?t=258 Списки населенных мест Бессарабской области 1861, JPG]
- Морозан В. В. Формирование и деятельность административных органов управления в Бессарабской области в начале XIX в. Часть 1 // СПб.: Клио. Журнал для ученых, 2005. № 1. (28). С. 125—134; Часть 2. СПб.: Клио. Журнал для учёных, 2005. № 2. (29). С. 152—161.
- Кушко А., Таки В. Бессарабия в составе Российской империи. 1812—1917. — М.: Новое литературное обозрение, 2012. — 392, [1] с., [4] л. ил.
- Бессарабская губерния // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
Бессарабская губерния на Викискладе? |
- ЭСБЕ:Бессарабская губерния
- Сапожников И. В. [independent.academia.edu/ИгорьСапожников НОВЫЕ КАРТОГРАФИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ ПО ДРЕВНИМ ВАЛАМ БУДЖАКА]
- Сапожников И. В.[www.academia.edu/13371117/%D0%9E%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%91%D0%B5%D1%81%D1%81%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%B8%D0%B8_%D0%B8%D0%BB%D0%B8_%D0%91%D1%83%D0%B4%D0%B6%D0%B0%D0%BA%D0%B0._1899 Описание Бессарабии или Буджака. 1899]
- [www.kodeks.ru/noframe/free-duma?d&nd=723100249&nh=0&spack=110LogLength=0&LogNumDoc=723102507&listid=010000000100&listpos=6&lsz=80&nd=723102507&nh=0&prevdoc=723102515& Депутаты I—IV Государственной Думы от Бессарабской губернии]
- [oldbooks.ax3.net/BookLibrary/03000-Bessarabskaya-gub.html Библиотека Царское Село, книги по истории Бессарабской губернии (Памятные книжки), PDF]
- [new.runivers.ru/maps/podratlas/13 Карта Бессарабской губернии из «Атласа» А. А. Ильина 1876 года] (просмотр на движке Google на сайте runivers.ru)
- [boxpis.ru/gk-g/v3_3vall_google.php?u=wig_bessar&l=28.838252&b=47.026493&m=13&dl=00&db=00&nm=osm&nm2=ER3v&sw=2&em_ks=0&kml_n=1&kml_f=boxpis.ru/kml/t_u.kml&lang=ru Губерния на трехверстной военно-топографической карте Европейской России.] (автоматизированный просмотр с современными картами и космическими снимками)
|
Отрывок, характеризующий Бессарабская губерния
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.
Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.
На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.