Бессарабская площадь (Киев)

Бессарабская площадь — площадь Киева, центр Бессарабки. Расположена в Шевченковском районе, между Крещатиком, бульваром Тараса Шевченко, Большой Васильковской улицей, Крутым спуском, улицей Бассейной.

История

Возникла в конце XVIII — начале XIX столетий как конная почтовая станция (на месте древнего лютеранского кладбища), также поблизости существовал бассейн с водой, который питался подземными источниками.

В середине XVI ст. на месте площади существовало кладбище. Об этом сообщает один из документов 1593 года. Кладбище там находилось и в первой половине XVIII ст., его основала лютеранская община Киева. В связи с застройкой Крещатика в 1812 году его закрыли и перенесли на Зверинец, в конце 1830-х годов осуществили планировку этой местности путём засыпания рвов глубиной до 6-ти метров слоями перегноя и земли, чередовавшимися между собой. Так возникла за границами городского поселения площадь, на которой в первой половине ХІХ столетия возник стихийный базар. На нём торговали крестьяне с юга Малороссии, из Новороссии и Бессарабии, откуда и происходит название Бессарабской площади. Стихийний рынок, существовавший на Бессарабской площади, представлял собой достаточно негативный контраст с новомодными зданиями, появившимися на Крещатике и Большой Васильковской улице. Среди ходовых товаров были вино и фрукты.

Несколько иначе трактует это название киевский историк, археолог и церковный деятель П. Г. Лебединцев. В своей работе «Киев за 60 лет перед сим» (1909 год) он писал: «На Киевской Бессарабке в нескольких лачужках под горой собралась всякая бродячая вольница, отчего и произошло название той местности». Автор имел в виду, очевидно, то обстоятельство, что киевляне именовали этих бездомных искателей приключений «бессарабами», а местность, о которой идёт речь, — Бессарабской биржей. Тут располагалась конная почтовая станция, дорогу преграждал шлагбаум, возле которого проверяли паспорта. Поблизости находился бассейн с водой, питавшийся подземными источниками.

В 1840-х годах, когда сооружали Киевский университет и Новую Печерскую крепость, эту площадь включили в границы города и начали застраивать. От неё в направлении Троицкой площади, где ныне находится Национальный Олимпийский стадион, проложили так называемую старую Городскую Бессарабскую трубу длиной 900 метров, шириной свыше 2 метров и высотой около 3 метров, выложенную из кирпича на известковом растворе. Она предназначалась для приёма вод, которыми во время ливней затапливался Крещатик. Когда проводились земляные работы, были обнаружены в большом количестве человеческие скелеты и остатки гробов.

В 1867 году торговая площадь была перепланирована по новому проекту (тогда она ещё именовалась как Университетская, поскольку до постройки красного корпуса университета последний размещался на Печерске, тут проходила улица, которая связывала разные районы Печерска и Новой застройки, — Круглоуниверситетская).

Киевляне считали эту местность неприглядной. На прилегающих к ней улицах — неприглядныые убогие здания, позади неё — остатки глубокого оврага, в который свозили мусор чуть ли не со всего города. Низменная местность в центре Киева часто превращалась в искусственное гнилостное болото, которое портило воду в колодцах окружающих усадеб. Сама торговая площадь захламлена грязными магазинами и палатками, каруселями и качелями. Посереди неё едва теплился фонтан «Моряк», который был установлен тут в 1840-х годах при киевском губернаторе И. И. Фундуклее. Он годами не работал, и в него сбрасывали всякий хлам. А напротив — цирк Дерсена. Его освещали керосинные фонари, перенесённые с Афанасьевской улицы (ныне улица Ивана Франко).

В 1869 году площадь получила название площадь Богдана Хмельницкого. Такое решение стало следствием оглашённого намерения местной археологической комиссии соорудить на ней монумент славному гетману (существовал до 1881 года).

С 1881 года площадь носит современное название. На площади и вдоль Бассейной улицы вплоть до современного Дворца спорта размещался один из наибольших в Киеве рынков.

А городская власть тем временем озаботилась наведением какого-никакого порядка на площади. В 1879 году часть её выложили брусчаткой (в дальнейшем вымащивание осуществлялось в 1889 и 1899 годах), отремонтировали обе дороги до Липок: пешеходную (88 ступени, ныне Крутой спуск) и экипажную (ныне Круглоуниверситетская улица), обсутроили ретирадное место.

Летом 1908 года был проведён закрытый конкурс проектов строительства крытого рынка на Бессарабке. Победителем стал польский архитектор Генрих Гай, имевший опыт подобных работ. Доработка проекта осуществлялась в течение года, и в 1910 году началось централизованное строительство главного объекта площади — первого в Киеве крытого рынка на средства киевского мультимиллионера, ведущего сахаропроизводителя и большого благотворителя Лазара Израилевича Бродского, который одним из пунктов своего завещания подарил городу на определённых условиях 500 тысяч рублей на строительство крытого рынка на Бессарабской площади.

Со временем рынок стал прочно ассоциироваться с самой площадью. Торжественное открытие Бессарабского рынка состоялось 3 июля 1912 года. За достаточно короткое время рынок стал прибыльным предприятием. Доход приносила не только аренда мест на рынке, но и ресторан, и магазини, расположенные в здании рынка. В 1933 году помещения рынка на Бессарабской площади были переданы судебно-медицинской лаборатории Наркомата охраны здоровья. После разрушений, которые произошли в Киеве во время Великой Отечественной войны, Бессарабку сразу же начали восстанавливать. Здание рынка дошло до наших дней почти в первозданном виде, за исключением мелких деталей.

По сторонам в конце XIX — начале XX столетий появились большие гостиницы — «Националь» (расположенный на месте дома Викентия Беретти), «Пале-Рояль» (это здание сохранилось до наших дней; в течение многих лет здесь находилась городская больница, а сегодня строение занимает известный торговый центр Мандарин Плаза), «Берлин» (с 1914 — «Петербург»), «Орион». Сооружения «бессарабского треугольника», который образовывала часть этих отелей, отреставрированы в 2003 году. А в 2001 году под площадью был сооружён подземный торговый комплекс «Метроград».

Известные сооружения

Бессарабская площадь № 2. В 1910—1912 годах на площади был сооружён первый в Малороссии крытый рынок. В 2001 году под площадью был сооружён подземный торговый комплекс «Метроград».

Прежние названия площади

•  ?—? — Университетская площадь
• 1869—1881, неофициально — до 1915 — Площадь Богдана Хмельницкого

Транспорт

• Станция метро «Крещатик» (0,5 км)
• Станция метро «Дворец спорта» (0,5 км)
• Станция метро «Площадь Льва Толстого» (0,5 км)
• Автобусы 24.
• Троллейбус 5, 8, 17.

Литература

• Киев. Энциклопедический справочник. Глав. ред. Украинской Советской Энциклопедии, 1985.
• Шулькевич М. М., Дмитренко Т. Д. Киев: Архитектурно-исторический очерк. — 6-е. — Киев: Будівельник, 1982.
• «Вулиці Києва, Довідник» УЕ, Київ, 1995.
• «Київ. Короткий топонімічний довідник». К., «Павлім», 2003.

Отрывок, характеризующий Бессарабская площадь (Киев)

Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.