Бессер, Вилибальд Готлибович

Вилибальд Готлибович Бессер
нем. Wilibald Swibert Joseph Gottlieb von Besser
Дата рождения:	7 июля 1784(1784-07-07)
Место рождения:	Инсбрук
Дата смерти:	11 октября 1842(1842-10-11) (58 лет)
Место смерти:	Кременец
Страна:	Австрийская империя, Российская империя
Научная сфера:	Ботаника
Место работы:	Волынский лицей, Киевский университет
Учёное звание:	член-корреспондент СПбАН
Альма-матер:	Львовский университет, Краковский университет
Научный руководитель:	Бальтазар Гакет, Йозеф Август Шультес
Известные ученики:	А. Л. Андржейовский
Известен как:	исследователь Галиции, Волыни, Подолья и Новороссии

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Besser». [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Besser&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=737-1 Персональная страница] на сайте IPNI Устаревшее сокращение — Bess. Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Besser».

Вилибальд Готлибович Бе́ссер (Вилибальд Свиберт Йозеф Готлиб фон Бе́ссер), нем. Wilibald Swibert Joseph Gottlieb von Besser; (7 июля 1774, Инсбрук, Австрийская империя — 11 октября 1842, Кременец, ныне Тернопольская область Украины) — австрийский и русский ботаник и энтомолог, доктор медицины и профессор ботаники Киевского университета, член-корреспондент (1835) Петербургской Академии наук.

Академик Боннской академии естествоиспытателей «Леопольдина», член Московского общества испытателей природы.

Отец Виктора Вилибальдовича Бессера, профессора Медико-хирургической академии.

Биография

Ранние годы

Вилибальд Бессер — сын судебного чиновника Самуеля Готлиба фон Бессера (нем. Samuel Gottlieb von Besser) и Йозефы фон Лансенгофер (нем. Josepha von Lansenhofer) родился в Тироле. Рано осиротевший, он в 1797 был принят в семье своего дяди Свиберта Бурхарта Шиверека (нем. Schivereck, Suibert Burkhart), профессора ботаники Львовского университета. Окончив львовскую гимназию, поступил в Львовский университет, где изучал медицину и занимался ботаникой под руководством С. Б. Шиверека.

После закрытия в 1805 году Львовского университета вслед за С. Б. Шивереком, получившим 1 августа 1805 года должность директора Ботанического сада и кафедру всеобщей естественной истории, а 4 апреля 1806 года кафедру патологии и фармации Краковского университета, перебрался в Краков, где продолжил занятия медициной под руководством Фридриха Хильдебрандта (нем. Friedrich Hildebrandt) и ботаникой под руководством Йозефа Августа Шультеса (нем. Schultes, Joseph (Josef) August), занявшего кафедру после смерти С. Б. Шиверека 29 августа 1806 года . 31 декабря 1807 года получил степень доктора медицины, а 15 апреля 1808 года место ассистента клиники Краковского университета.

Будучи во Львове, как самостоятельно, так и при помощи друзей, Бессер собрал большую коллекцию растений Галиции, которая значительно пополнилась в Кракове благодаря многочисленным экскурсиям, организованным Й. А. Шультесом. В неё вошёл и гербарий, унаследованный от С. Б. Шиверека. При поддержке Й. А. Шультеса Бессер занялся обработкой собранных материалов по флоре Галиции.

После реорганизации в 1803 году Виленского учебного округа, получившего автономию польского образования, видные деятели польского просвещения Гуго Коллонтай и граф Тадеуш Чацкий стали приглашать учёных и преподавателей в создаваемые на Волыни учебные заведения. В 1808 году Бессер получил предложение Тадеуша Чацкого занять освободившееся место преподавателя ботаники и зоологии и директора ботанического сада Кременецкой гимназии при условии принятия российского подданства и преподавания на польском языке. Бессер принял это предложение и получил средства для поездки в Вену для завершения работы на флорой Галиции. Результатом этого стало издание в Вене в 1809 году двутомного труда «Primitia Florae Galiciae Ausriacae utriusque. Enchiridion ad excursiones botanicas». Пребывание в Вене Бессер также использовал для энтомологических исследований под руководством Ф. А. Циглера (нем. Franz Anton Ziegler) и сбора энтомологической коллекции.

Кременецкий период

В августе 1809 года Бессер приступил к исполнению своих новых обязанностей в Кременецкой гимназии. Сохранилась программа лекций Бессера, включавшая разделы из общей биологии, зоологии и ботаники. В своих лекциях он освещал новейшие достижения современной биологии, в частности, учение Ламарка. По своим воззрениям Бессер был эволюционистом, он был также одним из пионеров экологии растений. В своих лекциях на примере солелюбивых видов Salsola и Chenopodium он раскрывал взаимоотношения растений и субстрата.

В дополнение к преподаванию и медицинской практике Бессер много усилий отдавал развитию ботанического сада. Благодаря обширным сношениям с заграничными ботаниками Кременецкий сад сделался вскоре одним из лучших в России как по богатству растений, так и по образцовому устройству. В частности, в 1819 году в письме куратору Кременецкого лицея в Виленском университете князю Адаму Чарторыйскому Бессер писал, что ботанический сад получил от Государственного канцлера графа Румянцева семена, собранные в кругосветном путешествии О. Е. Коцебу. Учащиеся гимназии (с 1819 года — Волынский лицей) собирали также местную флору для выращивания и изучения её в ботаническом саду. Уже в 1810 году был издан первый каталог растений ботанического сада («Catalogue des Plantes du Jardin Botanique de Krzemieniec en Volhynie»), где были указаны 2882 вида более 700 родов растений, выращиваемых в ботаническом саду. Каталог ботанического сада регулярно переиздавался с дополнениями вплоть до 1830 года. В 1830 году в саду насчитывалось 12 тысяч разных растений. В Кременце Бессер продолжил флористические изыскания. Ареной его исследований стали Кременецкие горы, а позднее и вся территория от Полесья до Чёрного моря и от Волыни и Подолья до Приднепровья. Он побывал в Одессе и в 1821 году в Вильне, для подтверждения звания доктора медицины. Для сбора коллекций Бессер пользовался помощью своих учеников, активнейшим из которых был А. Л. Андржейовский, и широких слоёв энтузиастов, учителей гимназий, для которых им было написано пособие «Правила составления гербария» польск. «Przepisy do układania zielników» (Вильно, 1826). Результатом этих работы стала публикации в 1822 году сводки «Enumeratio plantarum hujusque in Volhynia, Podolia, gub. Kijoviensi, Bessarabia, Cis-Tyraica et circa Odessam collectarum».

По закрытии Кременецкого лицея Бессер был назначен 31 января 1834 года профессором ботаники в только что основанный Университет святого Владимира, однако до 1835 года продолжал оставаться в Кременце, заведуя ботаническим садом, пока не перебрался в Киев, где читал лекции на латыни до своей отставки в 1837 г.

Высокую оценку коллег заслужили не только флористические работы Бессера, но и многолетняя работа по систематике рода Artemisia, его система рода, изложенная в «Enumeratio Artemisiarum» практически без изменений была принята Декандолем.

Бессер описал более 100 новых для науки видов растений. Огромный гербарий, состоящий из более чем 60 тысяч листов, собранный Бессером, был выкуплен после его кончины в 1842 году Киевским университетом и положил основу его собрания. Другая часть гербария с 65 типовыми образцами хранится в Моравском музее в Брно.

Труды

Региональные флоры

• Primitia Florae Galiciae Ausriacae utriusque. Enchiridion ad excursiones botanicas. Viennae, 1809. Pars 1. Monandria, Polyandria. — 339s. Pars 2. Didynamia, Dioecia. — 423s.
• Pflanzen um Wilna // Allgem. bot. Zeitung. Regensb. 1821. II. p. 683.
• Enumeratio plantarum hucusque in Volhynia, Podolia, Gub. Kijoviensi, Bessarabia Cis-Tyraica et circa Odessam collectarum, simul cum observatinibus in Primitias Flora Galiciae Austriacae. — Vilnae, 1822. — 111 p. [www.biodiversitylibrary.org/page/6089449]
• Aperçu de la Géopraphie physique de Volhynie et de Podolie. // Mém. Soc. Natur. Moscou, 1823, VI. — P. 185—212.
• Rżut oka na geografję fizyczną Wolynia i Podola.- Wilno, 1828. — 21 p.
• Bemerkungen über H-rn Professor Eichwalds naturhistorische Skisse von Lithauen, Wolhynien und Podolien // Biebb. Z. allgem. Not Ztg. Regensb., 1832, XV. — P. 1-55.
• Ueber die Flora des Baikals // Biebb. Z. allgem. Not Ztg. Regensb., 1834, XVII, I. — P. 1-30.
• Ein kleiner Beitrag zur Flora von St. — Petersbourg // Bull. Soc. Natur. Moscou, 1839. — P. 412—414.

Монографии

• De Absynthio Gaertneri// Bull. Soc. Natur. Moskau, 1828, 1. — P. 219—265.
• Tentamen de Abrotanis // Nouv. Mém. De la Soc. Natur. Moscou, 1834, III (IX). — P. 3-92.
• De Seriphidis seu de sectione IIIa Artemisiarum. L. // Bull. Soc. Natur. Moscou, 1834, VII. — P. 5-46.
• Dracunculi // Bull. Soc. Natur. Moscou, VIII. 1835 p. 1-97,[books.google.ru/books?id=Vk4WAQAAIAAJ&pg=PA3&lpg=PA3#v=onepage&q&f=false]
• Enumeratio Artemisiarum // Bull. Soc. Natur. Moscou, VIII. 1835 p. 177—180.[books.google.ru/books?id=Vk4WAQAAIAAJ&pg=PA177&lpg=PA177#v=onepage&q&f=false]
• Suplement ad Synopsin Absynthiorum, tentamen de Abrotanis, dissertationem de Seriphidis atqua de Dracunculi // Bull. Soc. Natur. Moskou, 1836, IX. — P. 3-115.
• Ueber russiche Artemisien im Willdenow’schen und im allgemeinen Königlichen Herbarium in Berlin // Bull. scientif. de l’Acad. lmpér. des Sc. de St. Petersb. , 1841, VIII. — P. 298—304.
• Enumeration Artemisiarum quas nondum vidit // Linnaea, 1839. — P. 399—401.
• Revisio Artemisiarum Musei Berolinensis, cuius partem constituit Herbarium Willdenowianum // Linnaea, 1841, XV. — P. 83-111.
• De Artemisia virente Moenchiideque degue Santonica Linnali epistola ad cl. Wenderothium, professorem Morbur gensem // Linnaea, 1841, XV. — P. 699—703.

Каталоги ботанического сада

• Catalogue des plantes du Jardin botanique de Krzemieniec et Volhynie. 1810.
• Catalogue des plantes du Jardin botanique du Gymnase de Volhynie à Krzemieniec. 1811.
• Supplément au catalogue des plantes du Jardin botanique du Gymnase de Volhynie à Krzemieniec. 1812.
• Supplementum II ad Catalogutn plantarum in Horto botánico Gymnasii Volhyniensis Cremeneci cultarum. 1814.
• Supplementum IIIuni et. 1814.
• Supplementum IVom etc. 1815.
• Catalogue plantarum in Horto botanico Gymnasii Volhyniensis Cremeneci cultarum. Cremen. 1816.
• Spis roslin ozdobnich. 1820.

Труды по энтомологии

• Additamenta et observatiunculie in cel. Steven Tentyrias et Opatra // Nouv. Mém. de la Soc. Imp. des Natur. de Mosc. t. II.
• Ueber die Ichneumonen Volhyniens // Bull. de la Soc. Imp. des Natur. de Mosc., 1835, VIII — p. 171—176.[books.google.ru/books?id=Vk4WAQAAIAAJ&pg=PA171&lpg=PA171=onepage&q&f=false#v=onepage&q&f=false]

Труды по медицине

• Responsum ad questiones Consilii medici Imperii d. 15 octobris 1830 datus etc // Bull. de la Soc. Imp. des Natur. de Mosc., 1832., IV, 3. — P. 441—512

Прочие труды по ботанике

• Przepisy do układania zielników.— Wilno, 1826.
• Nazwiska roslin Grekóm starożytnym znanych, na język polski przetłumaczone.// Dzienuik Umiejetnosci i Sztuki, 1827, 2. -S. 411—433. (Название растений, известных древним грекам), в соавторстве с Андржейовским.
• Recenzya dzieta pod tytulem «Poranozenie Dykcionarza roslinnego s. p. X. Krzystofa Kluka przez J. Dziarkouskiego i Sienniekego».- Wilno, 1828. — 22 s.

Названы в честь

Растения

• Бессера (Bessera Schult.f.) — небольшой род декоративных травянистых растений из Мексики, относимый к семейству Themidaceae или Alliaceae.
• Aconitum besserianum Andrz.

Животные

• Скакун Бессера – Cephalota besseri (Dejean, 1826) - вид жуков семейства жужелицы.

Любопытные факты

• В 2007 году в рамках празднования 200-летия Кременецкого ботанического сада в нём был открыт памятник В. Бессеру работы ивано-франковского скульптора Николая Короля.
• В. Г. Бессер — крёстный отец А. Л. Чекановского, исследователя Сибири.
• Имя В. Бессера носил Музей Волынского края, открытый в 1937 году в Кременце.

Литература

• Бессер, Вилибальд Готлибович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Бессер, Виллибальд Готлибович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб., 1900. — Т. 2: Алексинский — Бестужев-Рюмин. — С. 763.
• Барбарич А.І. В. Г. Бессер (До 175-річчя з дня народження) //Український ботанічний журнал, 190.-Т. ХVII, № 4.-С.85-88.
• Заверуха Б. В. Наукова спадщина В. Г. Бессера та її значеня для ботанічної науки (до 200-річчя з дня народження) // Український ботанічний журнал, 1984. — Т.41, № 5. — С. 38-100.
• [istvolyn.info/index.php?option=com_content&task=view&id=1309&Itemid=2 Мельник В. І. Сад Волинських Афін. Ботанічна наука та освіта у Волинській гімназії — Кременецькому ліцеї (1806—1832). — К. : Фітосоціоцентр, 2008. — 28 с.] На сайте «Iсторична Волинь»
• [www.nbuv.gov.ua/portal/Soc_Gum/NZTNPU/biol/2009_1-2/11.pdf Барна М. М., Барна Л. С. Ботанiчна наука Кременеччини першоi половини XIX столiття] / Наукові записки Тернопільського національного педагогічного університету імені Володимира Гнатюка. Серія "Біологія" 2009, вып. 1—2.

Отрывок, характеризующий Бессер, Вилибальд Готлибович

Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.