Бессонов, Владимир Васильевич

Владимир Бессонов
Общая информация
Полное имя	Владимир Васильевич Бессонов
Родился	5 марта 1958(1958-03-05) (66 лет) Харьков, Украинская ССР, СССР
Гражданство	СССР Украина
Рост	180 см
Вес	72 кг
Позиция	Полузащитник
Информация о клубе
Клуб	без клуба
Карьера
Клубная карьера*
1975	Металлист (Харьков)	0 (0)
1976—1990	Динамо (Киев)	277 (27)
1991	Маккаби (Хайфа)	2 (0)
Национальная сборная**
1977—1990	СССР	79 (4)
1980	СССР (ол.)	6 (1)
Тренерская карьера
1991—1993	/ Динамо-д (Киев)	тренер
1993	ЦСКА (Киев)
1994	ЦСКА-Борисфен
1996—1997	ЦСКА (Киев)	тренер
1997—2000	ЦСКА (Киев)
2001	ЦСКА (Киев)
2002—2003	Туркменистан
2004—2005	Нива (Винница)
2006	Заря
2006—2007	Харьков
2008—2010	Днепр
Международные медали
Олимпийские игры
Бронза	Москва 1980	футбол
Чемпионаты Европы
Серебро	ФРГ 1988
Почётные спортивные звания
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Влади́мир Васи́льевич Бессо́нов (укр. Володимир Васильович Безсонов; 5 марта 1958, Харьков, Украинская ССР, СССР) — советский и украинский футболист и футбольный тренер. Мастер спорта СССР международного класса (1977). Заслуженный мастер спорта СССР (1986).

Окончил Киевский институт физкультуры.

Биография

Жил с родителями в районе Харьковского тракторного завода, на улице 12 Апреля. Отец работал сталеваром, был заядлым болельщиком местного «Металлиста».

Владимир с раннего детства увлекся футболом, часами пропадал на пустырях, где с другими мальчишками гонял мяч. Позже был отдан в харьковскую футбольную школу № 7, а затем в местный спортинтернат. Первый тренер — Михаил Наседкин. При этом, как признавался сам Бессонов, в интернате он только числился, а учился в обычной школе, приезжая на игры только по выходным дням. В 15 лет попал на заметку тренерам юношеской сборной Украины и селекционеру киевского «Динамо» Михаилу Коману. Тем не менее 1-й командой Бессонова стал «Металлист», к играм за дубль которого его стал привлекать Олег Ошенков. Однако за основную команду так и не сыграл.

В 1975 Бессонов встал перед выбором — поступление в институт и продолжение карьеры игрока или идти в армию. После того, как провалил 1-й же экзамен на спортивный факультет Харьковского педагогического института, к нему домой приехал селекционер киевлян Анатолий Сучков и уговорил его на переход в главную команду Украины.

С 1976 по 1990 год играл в киевском «Динамо». В основной состав пробился практически сразу. Отчасти этому способствовал отъезд лидеров «Динамо» в составе сборной на олимпийский футбольный турнир в Монреале. Дебют состоялся в Киеве, «Динамо» принимали московских одноклубников и проиграло 0:1.

Бессонова же привлекли в состав юношеской сборной СССР. Вместе с командой победил на юношеском первенстве Европы 1976 (в финале против сборной Венгрии забил единственный гол команды) и юниорском чемпионате мира 1977. Более того, на юниорском мировом чемпионате в Тунисе признан лучшим футболистом первенства — и это при том, что в 1-й же игре ему распороли шипами бутс ступню, из-за чего наложили 6 швов. Вручал футболисту приз турнира «Золотой мяч» президент ФИФА Жоао Авеланж.

С ранних лет Бессонова выделял универсализм — он мог сыграть практически на любой позиции, кроме вратарской. Причем данное качество Бессонов выделял сам и говорил об этом Лобановскому.

В 1980 играл за олимпийскую сборную СССР на футбольном турнире Олимпиады-80, провел 6 матчей и забил 1 гол. В «Динамо» в тот сезон ему доверили капитанскую повязку, несмотря на то, что на поле вместе с ним выходили такие опытные и известные игрока как Веремеев, Колотов, Коньков, Блохин.

В сборной СССР — 79 матчей, забил 4 гола.

В списках 33 лучших футболистов СССР 11 раз, из них № 1 (1978—1982, 1985—1987, 1989) — 9 раз, № 2 (1977) и № 3 (1988).

После чемпионата Европы 1988 года вышел из КПСС.

В 1988 Бессонова приглашали в итальянскую «Рому», но Лобановский попросил его остаться в команде до 1990 года. В 1990, после провала на чемпионате мира, уехал в Израиль. Выступал за «Маккаби» (Хайфа), где основным вратарем команды был его экс-партнер по «Динамо» Виктор Чанов. В израильском клубе пробыл недолго, нормально играть мешала травма, полученная годом ранее — разрыв мышцы задней поверхности бедра. 14 января 1991 самовольно покинул команду (контракта с клубом у игрока не было) и обратно уже не вернулся. Новый сезон 1991 начал в качестве тренера киевского «Динамо».

В 1993 Бессонова пригласили на пост главного тренера команды ЦСКА-Борисфен Киев. Однако вскоре клуб обанкротился и в 1995 году он вместе с Лозинским, Кузнецовым и Литовченко стал работать в ЦСКА (Киев). С 1996 и по март 1998 работал 2-м тренером команды, с марта 1998 — главный тренер.

Первым серьёзным успехом для Бессонова стал выход клуба в финал Кубка Украины 1997/98 и участие в Кубке Кубков 1998/99.

В 2000 ушёл с этого поста. С июня 2001 — снова главный тренер ЦСКА (Киев).

С сентября 2002 возглавлял национальную футбольную сборную Туркменистана. Одновременно курировал олимпийскую и юношеские сборные страны. Кроме того, по совместительству работал тренером-консультантом в ашхабадской «Нисе».

В октябре 2003 перед стартом отборочного турнира Кубка Азии разорвал контракт с туркменской федерацией футбола, поскольку её руководство не выполнило своих финансовых обязательств. Интересно, что при Бессонове взрослая сборная так и не сыграла ни одной официальной игры (на 14-х Азиатских играх играли футболисты до 23-х лет).

В 2006 возглавил ФК «Харьков». В мае 2008 оставил клуб.

В июле 2008 был назначен спортивным директором днепропетровского «Днепра». 29 августа, после вылета из Кубка УЕФА, Олег Протасов ушёл с поста главного тренера по собственному желанию, а Владимир Бессонов был назначен исполняющим обязанности главного тренера команды. С 1 декабря 2008 года главный тренер.

18 сентября 2010, после очередного вылета из Кубка УЕФА и серии поражений в национальном чемпионате, подал в отставку с поста главного тренера ФК «Днепр».

В начале апреля 2015 года начал работать в киевском «Динамо» в качестве тренера-селекционера.

Статистика выступлений за «Динамо»

Клуб	Сезон	Чемпионат		Кубок		Еврокубки		Суперкубок		Всего
		Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Динамо	1976 (в)	9	0	-	-	-	-	-	-	9	0
	1976 (о)	2	0	-	-	-	-	-	-	2	0
	1977	16	1	1	0	2	0	1	0	20	1
	1978	23	3	8	2	4	0	-	-	35	5
	1979	24	2	4	0	5	1	-	-	33	3
	1980	34	5	6	2	2	0	-	-	42	7
	1981	25	2	7	2	5	1	1	0	38	5
	1982	18	4	-	-	3	1	-	-	21	5
	1983	11	1	1	0	-	-	-	-	12	1
	1984	20	2	6	1	-	-	-	-	26	3
	1985	25	0	2	0	7	0	-	-	34	0
	1986	16	1	3	0	5	0	1	0	25	1
	1987	11	0	2	0	2	0	1	0	16	0
	1988	19	0	2	0	-	-	-	-	21	0
	1989	17	5	4	1	4	2	-	-	25	8
	1990	7	1	1	0	-	-	-	-	8	1
Всего		277	27	47	8	39	5	4	0	367	40

• Статистика в Кубках СССР и еврокубках составлена по схеме «осень-весна» и зачислена в год старта турниров

Сборная

• Всего за сборную СССР сыграл 79 матчей и забил 4 гола.
• Первый матч провёл 28 июля 1977 года против ГДР, в котором СССР уступил 2:1.
• Последний матч провёл 13 июня 1990 года против Аргентины, в котором СССР уступил 0:2.
• Также за сборную СССР сыграл в 1 неофициальном матче против команды «Звёзд мира», который завершился вничью 3:3.

Достижения

• Чемпион СССР 1977, 1980, 1981, 1985, 1986 и 1990 годов.
• Обладатель Кубка СССР 1978, 1985, 1987 и 1990 годов.
• Обладатель Кубка обладателей кубков УЕФА 1986 года.
• В списках 33 лучших футболистов СССР 11 раз, из них № 1 (1978—1982, 1985—1987 и 1989) — 9 раз, № 2 (1977), № 3 (1988).
• Серебряный призёр чемпионата Европы 1988 года.
• Участник чемпионатов мира 1982, 1986 и 1990 годов.
• Бронзовый призёр Олимпиады 1980 года.
• Чемпион Европы среди юношей 1976 года
• Чемпион мира среди юниоров 1977 года, на котором был признан лучшим игроком.
• Орден «За заслуги» II степени (2016)
• Орден «За заслуги» III степени (2004)

Интересные факты

• В 1975 году был взят с поличным на краже футбольных бутс из гостиничного номера. По итогам разбирательств был отчислен из юношеской сборной и дисквалифицирован на год.
• В киевском «Динамо» был в числе заядлых курильщиков. С сигаретой не расставался даже в период активных выступлений за клуб.
• В бытность игроком Бессонов получил прозвище «человек-травма». В целом, за всю игровую карьеру у него было около 80 травм, причем ряд из них очень серьёзные: разрыв мышцы ноги (перед ЧМ-82), перелом шейных позвонков (1986 г., игра против «Торпедо»), 4 операции на колене. Единственный сезон, который Бессонов провёл без травм — 1980 года.

Семья

Жена — Виктория Серых (расписались в апреле 1982), гимнастка-«художница», воспитанница школы Альбины Дерюгиной, чемпионка мира 1979 года в групповых упражнениях. Работает в Киеве в школе художественной гимнастики Альбины Дерюгиной.

Дочь Анна профессионально занималась художественной гимнастикой, многократная чемпионка мира и Европы, выиграла две бронзовые медали на Олимпийских играх 2004 и 2008 годов. Одна из сильнейших гимнасток мира в 2000-е годы.

Сын Александр — теннисист, мастер спорта, получил образование в украинско-американском гуманитарном университете, работает менеджером в одной из крупных фирм.

Ссылки

• [www.rusteam.permian.ru/players/bessonov.html Профиль на сайте «Сборная России по футболу»]

Отрывок, характеризующий Бессонов, Владимир Васильевич

«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит: