Бестендиг, Йозеф

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Йозеф Бестендиг

Ольга и Йозеф Бестендиги
в 2005 году
Персональные данные
Представляет

Словакия

Дата рождения

27 февраля 1978(1978-02-27) (46 лет)

Место рождения

Братислава,
Чехословакия

Бывшие партнёры

Ольга Бестендигова

Бывшие тренеры

Грейг Шепхерд
В.Подобин,
А.Шпигель,
С.Майкова

Спортивные достижения
Лучшие результаты по системе ИСУ
(на международных любительских соревнованиях)
Сумма: 123.40
Короткая: 42.95
Произвольная: 80.45
Завершил выступления

Йозеф Бестендиг (словацк. Jozef Beständig; 27 февраля 1978 года в Братиславе, Чехословакия) — словацкий фигурист выступавший в парном катании. Вместе со своей сестрой Ольгой Бестендиговой он четырёхкратный чемпион Словакии и победитель турнира «Мемориал Ондрея Непелы» 2002 года.





Карьера

Ольга и Йозеф Бестендиги представляли Словакию на зимних Олимпийских играх 2002 года, где заняли 17-е место. В целом, на чемпионатах мира занимали места в районе второго десятка, а на чемпионатах Европы несколько раз входили в десятку. После Олимпиады-2002 пара распалась: Ольга завершила карьеру, а Йозеф отправился в США и пробовал скататься с другими партнёршами. В сезоне 2004—2005 брат с сестрой снова начали выступать вместе, однако продержались лишь сезон, так как словацкая Федерация фигурного катания отказала им в финансировании.

Спортивные достижения

(с Ольгой Бестендиговой)

Соревнования 1996—97 1997—98 1998—99 1999—00 2000—01 2001—02 2004—05
Зимние Олимпийские игры 17
Чемпионаты мира 18 17 18 22 15
Чемпионаты Европы 17 12 10 12 7 13 8
Чемпионаты Словакии 1 1 1 1
Skate America 8
Мемориал Карла Шефера 10 3
Мемориал Ондрея Непелы 2 2 1
Skate Israel 3 3

См. также

Напишите отзыв о статье "Бестендиг, Йозеф"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Бестендиг, Йозеф

На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него: