Бест, Вернер

Вернер Бест<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Рейхскомиссар Дании
ноябрь 1942 года – 8 мая 1945 года
Рождение:	10 июля 1903(1903-07-10) Дармштадт, Германская империя
Смерть:	23 июня 1989(1989-06-23) (85 лет) Мюльхайм-на-Руре, Северный Рейн-Вестфалия, ФРГ
Отец:	Рудольф Бест
Мать:	Каролина Бест
Супруга:	Хильдегард Регнер
Дети:	пятеро детей
Партия:	НСДАП
Военная служба
Звание:	обергруппенфюрер СС
Награды:

Карл Рудольф Вернер Бест (нем. Karl Rudolf Werner Best; 10 июля 1903, Дармштадт — 23 июня 1989, Мюльгейм на Руре) — официальный юрист нацистской партии, обергруппенфюрер СС (20 апреля 1944), имперский уполномоченный в оккупированной Дании (1942—1945).

Биография

Детство и юность

Вернер Бест родился в Дармштадте 10 июля 1903 года в семье почтового инспектора. Отец Вернера, Рудольф Бест погиб на фронте в 1914 году, мать Каролина осталась вдовой с двумя малолетними сыновьями и вскоре остро нуждавшаяся семья переехала в городок Гонзенхайм, где жизнь была немного дешевле. В 1919 офицер французских оккупационных войск должен был вручить Вернеру Бесту премию за успехи в изучении французского языка, но Бест от премии отказался, мотивировав это тем, что его отец погиб, сражаясь против Франции. В том же году он организовал «Германский националистический молодёжный союз». В 1921 году Бест закончил школу и приступил к изучению права в университете Франкфурта-на-Майне, где в 1927 защитил диссертацию, получил степень доктора права и с этого года стал работать судьей в различных судах Германии.

Молодость

С 1922 занимался антифранцузской пропагандой и координацией работы отдельных антифранцузских партий и союзов. В 1924 году Вернер Бест был арестован и вскоре французский военный суд приговорил его к 3 годам тюрьмы и 1000 марок штрафа, но по ходатайству германского правительства был амнистирован. В 1926 году публикует статью «Международная политика националистов», которая стала известна по всей Германии. В 1930 году вступил в НСДАП и получил пост руководителя правового отдела в руководстве гессенского филиала партии. В том же году Вернер Бест женился на Хильдегард Регнер и переехал на постоянное жительство в Дармштадт, брак оказался удачным и у супругов Бест в последующие годы родилось пятеро детей.

В 1931 году Бест был избран депутатом гессенского ландтага, но после разразившегося «боксгеймского скандала» был вынужден уйти со всех государственных постов. Дело в том, что при обыске на так называемом Боксгеймском дворе под Бюрштадтом полиция обнаружила документы НСДАП, которые содержали план инсценировки «коммунистического переворота», который бы в свою очередь послужил бы предлогом для захвата власти нацистами. Под всеми этими документами стояла подпись лояльного государственного служащего Вернера Беста. Но как ни странно, преследованием Бест не подвергся, видимо полиция посчитала эти «документы» чей-то шуткой, и в октябре 1931 года Лейпцигский суд закрыл возбужденное против Беста дело «за отсутствием улик».

Активная политика

В 1931 году Вернер Бест вступил в СС и полностью посвятил себя партийной работе. После прихода Гитлера к власти, в марте 1933 года Бест занял пост государственного комиссара по делам полиции земли Гессен и ему был присвоен высокий ранг правительственного советника. На этом посту занимался созданием концентрационных лагерей на территории Гессена. В июле 1933 года был назначен полицай-президентом Гессена. Но после серьёзной ссоры с гауляйтером Шпренгером и после вновь всплывших «боксхеймских документов» снова был вынужден уйти со всех государственных постов.

В 1933 году оказавшегося не у дел унтерштурмфюрера СС Вернера Беста взял к себе Рейнхард Гейдрих, поручивший ему руководство оберабшнитом СД «Юго-Запад». В ноябре 1933 года он получил звание оберштурмфюрера СС, а уже в декабре — гауптштурмфюрера СС. В 1934 году он был назначен главой организационного отдела СД, а чуть позже возглавил ещё и оберабшнит СД «Юг». На этой должности занимался сбором компромата на местных командиров СА и подготовкой расстрельных списков для «Ночи длинных ножей». В июне того же года он получил звание штурмбаннфюрера СС, а ещё менее чем через месяц — оберштурмбаннфюрера СС.

С начала польской кампании руководил деятельностью айнзатцгрупп СД на территории Польши. После создания РСХА 27 сентября 1939 года возглавил его I Управление.

После ряда серьёзных разногласий с Гиммлером по вопросам расовой политики на оккупированных территориях покинул РСХА и подал прошение о зачисление его в действующую армию, где прошел двухмесячных курс подготовки. Но 1 августа 1940 года Вернер Бест был назначен начальником Административного управления в администрации оккупированной части Франции и отбыл в Париж, где ему удалось наладить сотрудничество между французскими и немецкими органами власти.

5 ноября 1942 года Вернер Бест получил новое, более высокое назначение — Генеральным имперским уполномоченным в Дании. Гитлер решил превратить эту страну в «германскую провинцию», Беста же сам фюрер называл «национал-социалистом с крепкими кулаками».

9 ноября Бест разогнал датское правительство Буля и сформировал новый, открыто коллаборационистский кабинет во главе со Скавениусом. В то же время практически открыто он саботировал «окончательное решение еврейского вопроса» в Дании и фактически способствовал датскими евреям бежать в Швецию.

В 1943 году Бест провел выборы в датский фолькетинг, само по себе это событие было экстраординарным на фоне германской оккупации. Но 29 августа 1943 года в Дании было объявлено чрезвычайное положение, остатки датской армии и флота были распущены, полиция разоружена, был введен комендантский час, и вскоре Бестом был отдан приказ о немедленном аресте всех без исключением евреев.

4 мая 1945 года германские войска в Дании капитулировали, а 21 мая оставшийся в Копенгагене Бест был арестован.

После войны

В 1948 году Вернер Бест был приговорен датским судом к смертной казни, однако после апелляций приговор был изменен на 12 лет тюремного заключения. Но уже в 1951 году Бест, этот, по определению Гитлера, «национал-социалист с крепкими кулаками», был освобожден "по состоянию здоровья" (прожив после этого 38 лет).

Вернувшись в Германию, Бест устроился на работу в адвокатском бюро в Эссене, а в 1953 стал юридическим консультантом.

В 1969 году Беста снова арестовали, на этот раз по обвинению в причастности к убийству 8723 человек в 1939 году на территории Польши. В 1972 году польское правительство потребовало выдать Вернера Беста как виновного в военных преступлениях и создании айнзатцгрупп на территории Польши. За этим мог последовать только смертный приговор, но правительство ФРГ взяло его под защиту, отказав в просьбе, мотивируя это, опять же, якобы плохим состоянием здоровья бывшего обергруппенфюрера СС, и в августе 1972 года Бест был в очередной раз освобожден из-под стражи.

Скончался Вернер Бест 23 июня 1989 года.

Награды

• Шеврон старого бойца
• Крест военных заслуг 1-й степени с мечами
• Крест военных заслуг 2-й степени с мечами
• «Немецкая Олимпийская награда» 1-й степени
• Золотой партийный знак НСДАП
• Медаль За выслугу лет в НСДАП в бронзе и серебре
• Кольцо «Мёртвая голова»
• Почетная сабля рейхсфюрера СС

Сочинения

• Die Verwaltung in Polen vor und nach dem Zusammenbruch der polnischen Republik. Berlin: v. Decker, 1940.
• Die deutsche Polizei. Darmstadt: Wittich, [1940].
• Grundfragen einer deutschen Grossraumverwaltung // Festgabe für Heinrich Himmler. Darmstadt: Wittich, 1941. S. 33-60.
• Die deutsche Militärverwaltung in Frankreich. Darmstadt: Wittich, 1941 (als Privatdruck)
• Dänemark in Hitlers Hand. Husum: Husum-Verl., 1988.

Литература

• Залесский К.А. СС. Охранные отряды НСДАП. — М.: Эксмо, 2005. — 672 с. — ISBN 5-699-09780-5.
• Хайнц Хёне. [militera.lib.ru/research/hohne_h01/index.html Чёрный орден СС. История охранных отрядов]. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. — 542 с. — 6000 экз. — ISBN 5-224-03843-X.

Ссылки

• [reibert.info/ss/04/04/illustr/02.htm Обергруппенфюрер СС Вернер Бест]
• [www.istorypedia.com/16/197/1608612.html Вернер Бест]

Отрывок, характеризующий Бест, Вернер

«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».