Бес (египетская мифология)

Бес (Бэс, Бесу, Беза) — в древнеегипетской мифологии собирательное название различных карликовых божеств, считавшихся хранителями домашнего очага, защитниками от злых духов и бедствий, покровитель семьи. Охранитель детей, особенно при рождении и от опасных животных. Покровитель будущих матерей. Мужской аналог богини-кошки Баст.

Бес в иероглифах

Образ

Бес изображался в виде уродливого карлика с бородкой, длинным высунутым языком, иронической усмешкой и короткими толстыми ногами. Нередко встречается на предметах домашнего обихода, в частности на кроватях — как украшение и амулет.

Происхождение и родство

Бес — не отдельное божество, а собирательное название различных, отличающихся друг от друга карликовых божеств, которые начиная с эпохи Нового царства смешиваются, сливаются друг с другом. Бес, — изображенный с ножом, большей частью назывался «Аха» («боец против опасности и зла»), Бес танцующий — Хит, или Хати. Карликовые боги нередко изображались вместе с богиней Хатхор. Окончательное формирование культа Беса связано с отождествлением десяти второстепенных божеств (собственно нубийского Беса, Аха, Амама, Хайета, Ихти, Мефджета, Менева, Сегеба, Сопду и Тетену) в едином божестве, которое известно под именем Беса.

Имена «Бес» и «Баст» обычно связывают с нубийским словом «беса», означающим «кот». Это обстоятельство позволяет предположить, что первоначально культ этот бога был связан с почитанием кота, который считался защитником дома от мышей, крыс и змей (отсюда и роль Беса в качестве покровителя домашнего очага).

Очень редко встречаются изображения Беса с головой и хвостом льва, что некоторые египтологи считают этот факт доказательством того, что первоначально Бес ассоциировался со львом.

М. А. Коростовцев связывает Беса с богом Пта, с которым имели «родство», и считались его «детьми», карликообразные божества, называемые в науке «патэками». Патэки, как и Бес, имели защитные функции — охраняли от опасных животных. Защитная функция была характерна и для греческих кабиров финикийского происхождения, считавшихся в Греции великими богами. Согласно М. А. Коростовцеву, Бес схож с западноевропейскими гномами — безобразными карликовыми существами, доброжелательными к людям. Коровцев предполагал, что бесы, патэки, кабиры, гномы относятся, к одному кругу представлений, бытовавших на той ступени умственного и духовного развития человечества, когда люди населяли землю несметным количеством божков или духов..

• Карлик Бес.JPG

  Карлик Бес. Остров Филе, Асуан.

• S F-E-CAMERON EGYPT 2006 FEB 01385.JPG
• Egypte louvre 012.jpg

Распространение

Сохранилось огромное количество имевших защитный характер амулетов в виде Беса. Их находят при археологических раскопках далеко за пределами Египта, в частности в Передней Азии, на побережье Средиземного и Эгейского морей, в Северном Причерноморье, на Урале, в Сибири, в Средней Азии вплоть до Алтая.

Бес не имел никаких храмов или святилищ, хотя была молельня в Абидосе и идол в храме бога Пта в Мемфисе, а почитался в домах египтян, преимущественно неимущих, рассчитывавших на поддержку своего покровителя.

У современных исследователей есть сведения только о почитании Беса в позднейшие эпохи египетской истории — периоды Нового и Позднего царств, однако первые упоминания о Бесе можно обнаружить в источниках Среднего царства. Вероятнее всего, образ уродливого бога-карлика был заимствован египтянами из Нубии или же сложился в конце Древнего царства под впечатлением от находившихся при дворе фараонов VI династии карликов-пигмеев из тропических лесов Центральной Африки.

Впоследствии культ Беса был воспринят финикийцами и киприотами.

Персидский царь Камбиз, покоривший Египет в 525 г. до н. э., посетив в Мемфисе храм бога Пта, издевался над идолом Беса, походившим на финикийских кабиров, имевших вид карликов.

В период, когда Египет был римской провинцией, есть сведения что культ бога Беса (лат. Beza) был популярен в IV веке н. э. в городе Абиде (Абидос). У этого бога был свой оракул, которому посылались вопросительные записки относительно будущего и других тревожащих людей тем.

Бес в литературе

В романе Брэма Стокера «Логово белого червя» Эдгар Касуолл находит статуэтку Беса и отправляет её к своему воздушному змею-коршуну.

В романе Томаса Манна «Иосиф и его братья» — земное воплощение Беса — добрый карлик с тем же именем — покровитель Иосифа в доме Петепра.

Литература

• [www.mifinarodov.com/b/bes.html Бэс] / Рубинштейн Р. И. // Мифы народов мира : Энцикл. в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. — 2-е изд. — М. : Советская Энциклопедия, 1987. — Т. 1 : А—К. — С. 204.</span>
• Солкин В. В. [konsuslov.livejournal.com/88642.html Бес] // Древний Египет: Энциклопедия / Под. ред. В. В. Солкина. — М.: АРТ-Родник, 2005. — С. 69-70.
• Бес, древнеегипетский бог // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Дополнительная литература

• Баллод Ф. В. Введение в историю бородатых карликообразных божеств в Египте. — М., 1913.
• Баллод Ф.В. Ваза с фигурой изображением Беса // Памятники Музея Изящных Искусств. — М., 1912. — Вып. I. — С. 31–36.
• Коростовцев М. А. Религия Древнего Египта. — М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1976. — 336 с.
• Попов М. [old.mirf.ru/Articles/art3617.htm Бестиарий. Бесы и черти] // Мир фантастики. — № 7 (71); июль 2009. — С. 126-130.
• Павлов В. В., Ходжаш С. И. Египетская пластика малых форм. — М.: Искусство, 1985. — 116 с. + 219 ил. с. — (Из истории мирового искусства).
• Ходжаш С. И.  Изображения древнеегипетского бога Беса в собрании ГМИИ им. А. С. Пушкина. — М.: Издат. фирма «Восточная литература» РАН, 2004. — 173 с.

Отрывок, характеризующий Бес (египетская мифология)

– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].