Беттель, Ксавье

Ксавье Беттель люксемб. Xavier Bettel
Премьер-министр Люксембурга
с 4 декабря 2013 года
Предшественник:	Жан-Клод Юнкер
Мэр города Люксембурга
24 ноября 2011 — 4 декабря 2013
Супруг:	Дестеней Готье
Партия:	Демократическая партия
Образование:	Университет Аристотеля в Салониках, Университет Нанси II
Профессия:	юрист
Награды:

Ксавье Беттель (люксемб. Xavier Bettel; род. 3 марта 1973 года, Люксембург) — люксембургский политик и юрист, лидер Демократической партии, мэр города Люксембурга (с 2011 года), Премьер-министр Люксембурга (с 2013 года).

Биография

Ксавье Беттель родился в Люксембурге 3 марта 1973 года. Его отец был местным торговцем вином, а его мать была француженкой, русского происхождения, внучатой племянницей Сергея Рахманинова.

После окончания средней школы, Беттель получил степень магистра по общественному и европейскому праву и мастер (DEA) по политологии и публичному праву в университете Университет Нанси II, Франция. Он также изучал морское право и церковное право в Университете Аристотеля в Салониках, Греция. Беттель принимал участие в программе Erasmus.

Политическая карьера

Муниципальная политика

В 1989 году вступил в Демократическую партию Люксембурга.

В 1999 году на муниципальных выборах, состоявшихся в октябре, Беттель был избран в Общественный совет города Люксембурга, заняв шестое место в списке Демократической партии. 12 июля 2001 года он получил квалификацию магистра права.

28 ноября 2005 года после муниципальных выборов, в которых он занял четвертое место в списке партии, Беттель был назначен в городское правительство Люксембурга в качестве заместителя мэра по социальным вопросам.

В ходе выборов 9 октября 2011 года в возрасте 38 лет Ксавье Беттель был избран мэром Люксембурга (с 33,65 % голосов), приняв присягу 24 ноября 2011 года и вступив в должность 1 января 2012 года.

Национальная политика

Беттель баллотировался в Палату депутатов в 1999 году, заняв 10 место в списке партии по Центральному региону при 7 проходящих, что не позволяло ему попасть в парламент. Однако Демократическая партия обогнала на выборах Социалистическую рабочую партию в качестве второй по величине парламентской фракции, что привело к формированию новой правящей коалицией с Христианско-социальной народной партией. В результате часть депутатов отказались от своих мест, чтобы принять участие в работе правительства, и Беттель занял освободившееся кресло.

На выборах в 2004 году Беттель был избран в Палату депутатов, значительно укрепив свои позиции и заняв четвертое место (из пяти избранных членов Демократической партии). Переизбирался в 2009 году.

В 2013 году Беттель был избран лидером Демократической партии с 96,5 % голосов. На парламентских выборах того же года его партия заняла третье место. 25 октября Великий герцог Анри поручил ему вести переговоры по формированию правящей коалиции и будущего правительства. 4 декабря 2013 года Беттель вступил в должность в качестве премьер-министра Люксембурга, возглавив коалицию Демократической партии, Социалистической партии и Зеленых. Он также занимает в правительстве портфели государственного министра, министра по связи и средствам массовой информации и министра культуры.

Беттель заявил, что планирует узаконить в Люксембурге однополые браки, заменить религиозное обучение в школе светской этикой и сократить расходы.

Личная жизнь

Беттель стал третьим в мире национальным лидером, не скрывающим свою гомосексуальную ориентацию. Ранее поста премьер-министра добились в Исландии Йоханна Сигурдардоттир и в Бельгии Элио ди Рупо. До этого он был третьим действующим открытым геем-мэром европейской столицы (после Бертрана Деланоэ в Париже и Клауса Воверайта в Берлине).

«Мне часто задают вопрос, каково это быть третьим открытым мэром-геем европейской столицы… Люди выбирали нас не за то, что мы гомосексуалы… а за наши профессиональные и личные качества, — заявил после избрания Беттель в интервью журналу Têtu. — Избиратели видят, как я исполняю свои обязанности… их выбор — это признание моей работы». В мае 2015 года Беттель вступил в брак с бельгийским архитектором Готье Дестне, с которым ранее состоял в гражданском союзе.

Первый лидер-гей, вступивший в брак.

Награды

• Кавалер Большого креста ордена Дубовой короны (13 июня 2014 года)

Отрывок, характеризующий Беттель, Ксавье

«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.