Арним, Беттина фон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Беттина фон Арним»)
Перейти к: навигация, поиск
Беттина фон Арним
Bettina von Arnim
Имя при рождении:

Elisabeth Catharina Ludovica Magdalena Brentano

Дата рождения:

4 апреля 1785(1785-04-04)

Место рождения:

Франкфурт-на-Майне

Дата смерти:

20 января 1859(1859-01-20) (73 года)

Место смерти:

Берлин

Род деятельности:

прозаик

Годы творчества:

1835-1852

Направление:

романтизм

Язык произведений:

немецкий

Беттина фон Арним (нем. Bettina von Arnim, урожд. Elisabeth Catharina Ludovica Magdalena Brentano, 4 апреля 1785, Франкфурт-на-Майне — 20 января 1859, Берлин) — немецкая писательница и одна из основных представительниц романтизма. Дочь Максимилианы фон Ларош, жена писателя Ахима фон Арнима.





Биография

Беттина была седьмым ребёнком из двенадцати детей крупного коммерсанта Петера Антона Брентано и его супруги Максимилианы фон Ларош. Мать Беттины умерла в 1793 году. До 13 лет Беттина воспитывалась в монастыре урсулинок в Фрицларе. После смерти отца в 1797 году Беттина жила у своей бабушки Софии фон Ларош в Оффенбахе-на-Майне, а затем во Франкфурте. Её сестра Кунигунда Брентано вышла замуж за Фридриха Карла фон Савиньи и жила в Марбурге, и Беттина некоторое время проживала в их доме. В 1810 году вслед за четой Савиньи она переехала в Берлин.

В 1811 году Беттина вышла замуж за Ахима фон Арнима, которого знала ещё по Франкфурту как друга своего брата Клеменса Брентано. Их брак продлился двадцать лет до внезапной смерти Арнима в 1831 году. Но жили они преимущественно раздельно: в то время, как Беттина жила в Берлине, Ахим предпочитал замок Виперсдорф.

В браке родилось семеро детей:

  • Фреймунд Иоганн (1812—1863)
  • Зигмунд Лукас (1813—1890)
  • Фридмунд Антон Непомук (1815—1883)
  • Кюнемунд Вальдемар (1817—1835)
  • Максимилиана Мария Катарина (1818—1894)
  • Армгарт Катарина (1820—1880)
  • Гизела (1827—1889)

После смерти мужа Беттина занималась изданием его трудов и включилась в общественную и литературную работу. Во время эпидемии холеры в Берлине Беттина фон Арним ухаживала за больными в бедных кварталах. Она написала критический труд «Эта книга принадлежит королю» (1843), представляющий собой вымышленные беседы Богородицы с матерью прусского короля. Книга была запрещена в Баварии. Под впечатлением от революции 1848 года в 1852 году Беттина фон Арним написала «Беседы с демонами», в которой призвала отменить смертную казнь и признать права женщин и евреев. По своим взглядам Беттина была близка ранним социалистам. В 1842 году она познакомилась с Карлом Марксом, но продолжала придерживаться своей идеи народного короля, которым мог стать любой гражданин.

В 1854 году у Беттины фон Арним случился апоплексический удар, от которого она уже не смогла оправиться. Она была парализована и потеряла зрение и слух. 20 января 1859 года она умерла в кругу своей семьи и была похоронена рядом со своим мужем во дворце Виперсдорф.

В 1985 году в честь 200-летия со дня рождения в Берлине было учреждено Общество имени Беттины фон Арним, поставившее своей целью пропагандирование трудов писательницы.

Контакты

Беттина фон Арним поддерживала связи со многими известными людьми своего времени:

Беттина фон Арним и Гёте

В 1806 году началась продолжительная дружба Беттины фон Арним с матерью Гёте, Катариной Элизабет Гёте. Поэт не отвечал на восторженные письма Беттины. Спустя год Беттина была представлена обожаемому ей Гёте в Веймаре, и завязалась переписка, которая после смерти Гёте была издана Беттиной фон Арним под заголовком «Переписка Гёте с ребёнком». В 1811 году дружеские отношения между Беттиной и Гёте были разорваны из-за скандала, разразившегося между Беттиной и супругой Гёте Кристианой.

На выставке картин друга Гёте Иоганна Генриха Мейера Беттина позволила себе грубо отозваться о творчестве художника. В ответ на это Кристиана сорвала с Беттины очки, а Беттина назвала Кристиану «бешеной колбасой». С этого момента дом Гёте был закрыт для Беттины и её мужа. Встретившись с четой Арнимов спустя год в Бад-Теплице, Гёте сделал вид, что не заметил их. На многочисленные письма Беттины к Гёте с мольбой о возобновлении отношений ответа также не последовало.

Беттине посвящён раздел романа Милана Кундеры «Бессмертие» (Nesmrtelnost / Immortality) (1990)

Экранизации литературных произведений Беттины фон Арним

  • «Gritta von Rattenzuhausbeiuns» (ГДР, 1985, реж. Юрген Брауэр). По сказке Гизелы и Беттины фон Арним «Das Leben der Hochgräfin Gritta von Rattenzuhausbeiuns» (1840).

Напишите отзыв о статье "Арним, Беттина фон"

Литература

  • Ингеборг Древиц. Беттина фон Арним. Биография. Радуга, 1991 г. 312 стр. ISBN 5-05-002548-6
  • Hildegard Baumgart. Bettine Brentano und Achim von Arnim. Lehrjahre einer Liebe. Berlin Verlag, Berlin 1999. ISBN 3-8270-0271-0
  • Konstanze Bäumer/Hartwig Schultz: Bettina von Arnim. Saint Albin, Berlin, 2004 ISBN 3-930293-49-8
  • Gisela Dischner. Bettina von Arnim. Eine weibliche Sozialbiografie des 19. Jahrhunderts. Wagenbach, Berlin, 1981 ISBN 3-8031-2030-6

Ссылки

Отрывок, характеризующий Арним, Беттина фон

– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.