Бжостовский, Михаил

Михаил Бжостовский белор. Міхал Бжастоўскі <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб Стремя</td></tr>
писарь великий литовский
1758 — 1762
Предшественник:	Ян Пётр Юдицкий
Преемник:	Удальрик Кшиштоф Радзивилл
конюший великий литовский
1762 — 1764
Предшественник:	Удальрик Кшиштоф Радзивилл
Преемник:	Антоний Тизенгауз
подскарбий великий литовский
1764 — 1784
Предшественник:	Ян Ежи Флемминг
Преемник:	Станислав Понятовский
Рождение:	1722(1722)
Смерть:	3 или 21 мая 1784 Старые Ораны, ВКЛ
Род:	Бжостовские
Отец:	Константин Бенедикт Бжостовский
Мать:	Тереза Войно-Ясенецкая
Супруга:	Казимира Огинская
Дети:	дочь Барбара
Награды:

Михаил Бжостовский (1722 — 3/21 мая 1784, Старые Ораны) — государственный и военный деятель Великого княжества Литовского, хорунжий пятигорский и гусарский, генерал-лейтенант пехоты (1753), писарь великий литовский (1758—1762), конюший великий литовский (1762—1764), подскарбий великий литовский (1764—1784), староста оранский (с 1751), ошмянкий (1765—1770) и пуньский (с 1766). Маршалок генеральной конфедерации с 1764, депутат сейма.

Биография

Представитель литовского шляхетского рода Бжостовских герба «Стремя». Старший сын писаря великого литовского и каштеляна мстиславского Константина Бенедикта Бжостовского (ум. 1722) и Терезы Войно-Ясенецкой. Младший брат — каштелян полоцкий Адам Бжостовский.

В молодости путешествовал по Германии, Франции и Италии, где служил в королевском немецком полку. После возвращения на родину польский король Август III пожаловал ему чин полковника и назначил королевским камергером (1749).

Избирался послом (депутатом) на сеймы в 1746, 1752, 1754, 1756, 1758, 1760, 1761 и 1764 годах.

Должности: хорунжий пятигорский и гусарский, генерал-лейтенант пехоты (1753), писарь великий литовский (1758—1762), конюший великий литовский (1762—1764), подскарбий великий литовский (1764—1784), староста оранский (с 1751), ошмянский (1765—1770) и пуньский (с 1766).

Будучи сторонником «Фамилии», Михаил Бжостовский 16 апреля 1764 года возглавил генеральную конфедерацию Великого княжества Литовского. В 1764 году был избран послом от Ошмянского повета на конвокационный сейм. В том же году поддержал избрание (элекцию) Станислава Понятовского на польский престол. В декабре 1764 году выкупил у Яна Ежи Флемминга должность подскарбия великого литовкого за 400 000 злотых.

Михаил Бжостовский принял участие в подавлении Барской конфедерации, натравливая русских даже на своих родственников. Вел бесшабашный и расточительный образ жизни, который привел его к финансовому краху. В 1771 году обратился к российскому послу с просьбой предоставить ему кредит в размере 3 миллионов злотых, но не получил его и скончался в долгах. .

На сейме 1773—1775 годах польский король Станислав Август Понятовский включил Михаила Бжостовского в состав Постоянного Совета. В 1776 году стал членом конфедерации Анджея Мокроновского.

Награды

• Польский орден Белого Орла (1758)
• Российский орден Святого апостола Андрея Первозванного (1764)
• Российский орден Святого Александра Невского (1764)
• Польский орден Святого Станислава (1766)

Семья и дети

Михаил Бжостовский был женат на княжне Казимире Огинской (1712—1792), дочери воеводы трокского, князя Юзефа Яна Тадеуша Огинского, и Анны Вишневецкой, от брака с которой имел единственную дочь — Барбару.

Источники

• Władysław Konopczyński: Brzostowski Michał. W: Polski Słownik Biograficzny. T. 3: Brożek Jan — Chwalczewski Franciszek. Kraków: Polska Akademia Umiejętności — Skład Główny w Księgarniach Gebethnera i Wolffa, 1937, s. 52-53. Reprint: Zakład Narodowy im. Ossolińskich, Kraków 1989, ISBN 83-04-03291-0
• Kawalerowie i statuty Orderu Orła Białego 1705—2008, 2008, s. 193.

Elektorów poczet, którzy niegdyś głosowali na elektorów Jana Kazimierza roku 1648, Jana III. roku 1674, Augusta II. roku 1697, i Stanisława Augusta roku 1764, najjaśniejszych Królów Polskich, Wielkich Książąt Litewskich, i.t.d. / ułożył i wydał Oswald Zaprzaniec z Siemuszowej Pietruski, Lwów 1845, s. 33.

• Zbigniew Dunin-Wilczyński, Order Świętego Stanisława, Warszawa 2006, s. 178.
• Бантыш-Каменский Н. Н. Списки кавалерам российских императорских орденов Св. Андрея Первозванного, Св. Екатерины, Св. Александра Невского и Св. Анны с учреждения до установления в 1797 году орденского капитула, 2005, s. 148.

Отрывок, характеризующий Бжостовский, Михаил

Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.