Бьянки, Луиджи

Луиджи Бьянки
Luigi Bianchi
Дата рождения:	18 января 1856(1856-01-18)
Место рождения:	Парма, Италия
Дата смерти:	6 июня 1928(1928-06-06) (72 года)
Место смерти:	Пиза, Италия
Страна:	Италия Италия
Научная сфера:	математика
Место работы:	Высшая нормальная школа (Пиза), Пизанский университет
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Высшая нормальная школа (Пиза)
Научный руководитель:	Энрико Бетти Улисс Дини
Известные ученики:	Гвидо Фубини

Луиджи Бьянки (итал. Luigi Bianchi; 18 января 1856, Парма, Эмилия-Романья, Италия — 6 июня 1928, Пиза, Тоскана, Италия) — итальянский математик, известный своими работами по дифференциальной геометрии. В частности, его именем названы первое и второе тождества Бьянки для Риманова тензора кривизны, а также классификация Бьянки для алгебр Ли.

Биография

Луиджи Бьянки родился 18 января 1856 года в Парме (Эмилия-Романья, Италия). Его отец, Франческо Саверио Бьянки, в том же году был назначен профессором гражданского права Пармского университета, а впоследствии был деканом юридического факультета (1868—1873) и мэром Пармы (1869). Старший брат Луиджи, Фердинандо, пошёл по стопам отца и изучал гражданское право.

В 1873 году Луиджи Бьянки поступил в Высшую нормальную школу в Пизе и стал изучать математику. Его наставниками были Энрико Бетти и Улисс Дини. В 1877 году он с отличием окончил Высшую нормальную школу и защитил диссертацию о наложимых поверхностях. Бьянки продолжал работать в Пизе до 1879 года, а затем некоторое время проработал в Мюнхене и Гёттингене (вместе с Феликсом Клейном).

В 1881 году Луиджи Бьянки был назначен профессором Высшей нормальной школы в Пизе. Он также был профессором Пизанского университета, где он преподавал дифференциальную, проективную и аналитическую геометрию.

В 1886 году Луиджи Бьянки женился. Впоследствии в их семье было пять сыновей.

В 1887 году Бьянки стал членом-корреспондентом Национальной академии деи Линчеи, а в 1893 году был избран академиком. Иностранный член-корреспондент Петербургской академии наук c 10 декабря 1911 по Физико-математическому отделению (разряд математических наук). Он также был почётным членом Лондонского математического общества и ряда других обществ. В течение длительного времени он был редактором журнала Annali di Matematica pura ed applicata.

Научная деятельность

Основные работы Луиджи Бьянки связаны с дифференциальной геометрией. Его именем названы первое и второе тождества Бьянки для Риманова тензора кривизны, а также классификация Бьянки для алгебр Ли.

См. также

• Кривизна римановых многообразий

Отрывок, характеризующий Бьянки, Луиджи

– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.