Биатлон на зимних Олимпийских играх 1994 — спринт (женщины)
Поделись знанием:
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
| Женская спринтерская гонка по биатлону на XVII Зимних Олимпийских играх | ||||||||||
 | ||||||||||
| Место проведения | Лыжный стадион Биркебейнерен (англ.) | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Дата | 23 февраля 1994 | |||||||||
| Участников | 69 из 26 стран | |||||||||
| Призеры | ||||||||||
| ||||||||||
| «1992 | 1998» | |||||||||
| Биатлон на зимних Олимпийских играх 1994
| ||||
|---|---|---|---|---|
| Индивидуальная гонка | мужчины | женщины | ||
| Спринт | мужчины | женщины | ||
| Эстафета | мужчины | женщины | ||
Спринтерская гонка на 7,5 километра среди женщин в биатлоне на зимних Олимпийских играх 1994 года прошла 23 февраля. В соревнованиях приняло участие 69 спортсменов из 26 стран. Местом проведения гонки стал лыжный стадион Биркебейнерен.
Двукратной олимпийской чемпионкой стала Мириам Бедар (ранее она выиграла на этой Олимпиаде индивидуальную гонку). Анфиса Резцова, завоевавшая золото в спринте на предыдущей Олимпиаде в Альбервиле, стала с 7 промахами лишь 32-й.
Инна Шешкиль из Казахстана, стартовавшая под 62-м номером, неожиданно претендовала на самые высокие места, но упала за несколько метров до финиша, что, скорее всего, стоило ей медали — чемпионке Шешкиль проиграла всего 5,1 сек, но осталась четвёртой.
Медалисты
| Золото | Серебро | Бронза |
Результаты
| Место | Спортсмен | Время | Промахи | Отставание |
|---|---|---|---|---|
 |
 Мириам Бедар (CAN) |
26:08,8 | 2 (0 + 2) | |
 |
 Светлана Парамыгина (BLR) |
26:09,9 | 2 (2 + 0) | +1,1 |
 |
 Валентина Цербе-Несина (UKR) |
26:10,0 | 0 (0 + 0) | +1,2 |
| 4 |  Инна Шешкиль (KAZ) |
26:13.9 | 2 (0 + 2) | +5,1 |
| 5 |  Петра Шаф (GER) |
26:33,6 | 2 (2 + 0) | +24,8 |
| 6= | Ирина Кукуева (BLR) |
26:38,8 | 2 (0 + 2) | +30,0 |
| 6= |  Натали Сантер (ITA) |
26:38,8 | 3 (1 + 2) | +30,0 |
| 8 | Симона Грайнер (GER) |
26:46,5 | 3 (3 + 0) | +37,7 |
| 9 |  Ева Гакова (CZE) |
26:48,2 | 1 (1 + 0) | +39,4 |
| 10 |  Элин Кристиансен (NOR) |
26:53,5 | 0 (0 + 0) | +44,7 |
| 11 |  Ива Карагёзова (BUL) |
27:00,6 | 0 (0 + 0) | +51,8 |
| 12 |  Соня Мигокова (SVK) |
27:03,8 | 2 (1 + 1) | +55,0 |
| 13 | Уши Дизль (GER) |
27:04,1 | 2 (1 + 1) | +55,3 |
| 14 | Елена Огурцова (UKR) |
27:06,8 | 2 (1 + 1) | +58,0 |
| 15 | Мартина Халинарова (SVK) |
27:11,6 | 2 (1 + 2) | +1:02,8 |
| 16 |  Мари Лампинен (FIN) |
27:14,5 | 2 (2 + 0) | +1:05,7 |
| 17 | Анн-Элен Шельбрей (NOR) |
27:17,7 | 1 (0 + 1) | +1:08,9 |
| 18 |  Андрея Коблар (SLO) |
27:17,9 | 3 (2 + 1) | +1:09,1 |
| 19 |  Надежда Таланова (RUS) |
27:18,1 | 2 (1 + 1) | +1:09,3 |
| 20 |  Вероник Клодель (FRA) |
27:28,2 | 1 (1 + 0) | +1:19,4 |
| 21 |  Керрин Рим (AUS) |
27:32,3 | 2 (0 + 2) | +1:23,5 |
| 22 | Анетта Сиквеланн (NOR) |
27:32,8 | 2 (1 + 1) | +1:24,0 |
| 23 |  Айкин Сун (CHN) |
27:33,5 | 1 (0 + 1) | +1:24,7 |
| 24= |  Джоанн Миллер-Смит (USA) |
27:39,1 | 2 (0 + 2) | +1:30,3 |
| 24= | Туйя Сикиё (FIN) |
27:39,1 | 0 (0 + 0) | +1:30,3 |
| 26 | Антье Харви (GER) |
27:46,5 | 3 (0 + 3) | +1:37,7 |
| 27 | Коринн Ниогре (FRA) |
27:48,1 | 3 (2 + 1) | +1:39,3 |
| 28 |  Ева Седерштрёма (LAT) |
27:52,6 | 3 (1 + 2) | +1:43,8 |
| 29 | Екатерина Дафовска (BUL) |
27:54,4 | 1 (0 + 1) | +1:45,6 |
| 30 | Анн Бриан (FRA) |
28:00,8 | 4 (4 + 0) | +1:52,0 |
| 31 |  Эвели Петерсен (EST) |
28:03,8 | 1 (1 + 0) | +1:55,0 |
| 32 | Анфиса Резцова (RUS) |
28:09,8 | 7 (2 + 5) | +2:01,0 |
| 33 | Марина Сколота (UKR) |
28:11,3 | 3 (2 + 1) | +2:02,5 |
| 34 | Ивета Рубицкова (CZE) |
28:12,2 | 3 (1 + 2) | +2:03,4 |
| 35 | Эммануэль Кларе (FRA) |
28:19,7 | 5 (1 + 4) | +2:10,9 |
| 36 | Туйя Вуоксилиа (FIN) |
28:23,2 | 3 (2 + 1) | +2:14,4 |
| 37 | Лиза Мелох (CAN) |
28:25,0 | 1 (1 + 0) | +2:16,2 |
| 38 | Наталья Пермякова (BLR) |
28:26,9 | 4 (2 + 2) | +2:18,1 |
| 39 | Луиза Носкова (RUS) |
28:27,8 | 5 (3 + 2) | +2:19,7 |
| 40 | Сандра Пейтин-Пол (AUS) |
28:31,1 | 3 (1 + 2) | +2:22,3 |
Напишите отзыв о статье "Биатлон на зимних Олимпийских играх 1994 — спринт (женщины)"
Отрывок, характеризующий Биатлон на зимних Олимпийских играх 1994 — спринт (женщины)
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
