Биатлон на зимних Олимпийских играх 2014 — спринт (мужчины)
Поделись знанием:
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»
В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
| Мужская спринтерская гонка по биатлону на XXII Зимних Олимпийских играх | ||||||||||
 | ||||||||||
| Место проведения | Лыжно-биатлонный комплекс «Лаура» | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Даты | 8 февраля 2014 | |||||||||
| Участников | 87 из 31 стран | |||||||||
| Призеры | ||||||||||
| ||||||||||
| «2010 | 2018» | |||||||||
| Биатлон на зимних Олимпийских играх 2014 
| ||||
|---|---|---|---|---|
| Спринт | мужчины | женщины | ||
| Гонка преследования | мужчины | женщины | ||
| Индивидуальная гонка | мужчины | женщины | ||
| Масс-старт | мужчины | женщины | ||
| Эстафета | мужчины | женщины | ||
| смешанная | ||||
| Квалификация | ||||
Спринтерская гонка на 10 километров среди мужчин в биатлоне на зимних Олимпийских играх 2014 года прошла 8 февраля. В соревнованиях приняло участие 87 спортсменов из 31 страны. Местом проведения гонки стал лыжно-биатлонный комплекс «Лаура». Соревнования начались в 18:30 по местному времени (UTC+4). Олимпийский чемпион 2010 года в этой дисциплине француз Венсан Же завершил карьеру в 2012 году и не выступал. Два других призёра Ванкувера выступали и на этот раз: Эмиль Хегле Свендсен занял 9-е место, а Яков Фак — 10-е.
40-летний норвежец Уле-Эйнар Бьёрндален выиграл свою седьмую золотую олимпийскую медаль, третий раз в карьере победив в спринте на Олимпийских играх после 1998 и 2002 годов. По общему количеству олимпийских медалей (12) Бьёрндален догнал рекордсмена зимних Игр своего соотечественника лыжника Бьорна Дели.
Австриец Доминик Ландертингер выиграл свою первую олимпийскую награду в личных дисциплинах (у него уже было серебро Ванкувера-2010 в эстафете). Чех Ярослав Соукуп выиграл первую олимпийскую медаль в карьере. Россиянин Антон Шипулин совершил единственный промах последним выстрелом на стрельбе стоя, что лишило его золота, отбросив на 4-е место.
В целом, погодные условия благоприятствовали точной стрельбе — 15 человек не сделали ни одного промаха, ещё 30 человек промахнулись по одному разу.
Спортсмены, занявшие первые 60 мест, отобрались для участия в гонке преследования, которая состоялась 10 февраля.
Медалисты
| Золото | Серебро | Бронза |
Результаты
| Место | Номер | Спортсмен | Время | Промахи | Отставание |
|---|---|---|---|---|---|
 |
24 |  Уле-Эйнар Бьёрндален (NOR) |
24:33,5 | 1 (0+1) | |
 |
15 |  Доминик Ландертингер (AUT) |
24:34,8 | 0 (0+0) | +1,3 |
 |
40 |  Ярослав Соукуп (CZE) |
24:39,2 | 0 (0+0) | +5,7 |
| 4 | 48 |  Антон Шипулин (RUS) |
24:39,9 | 1 (0+1) | +6,4 |
| 5 | 65 |  Жан-Филипп Легеллек (CAN) |
24:43,2 | 0 (0+0) | +9,7 |
| 6 | 39 |  Мартен Фуркад (FRA) |
24:45,9 | 1 (1+0) | +12,4 |
| 7 | 30 | Симон Эдер (AUT) |
24:47,2 | 0 (0+0) | +13,7 |
| 8 | 6 | Ондржей Моравец (CZE) |
24:48,1 | 0 (0+0) | +14,6 |
| 9 | 29 | Эмиль Хегле Свендсен (NOR) |
25:02,8 | 1 (0+1) | +29,3 |
| 10 | 72 |  Яков Фак (SLO) |
25:06,5 | 0 (0+0) | +33,0 |
| 11 | 37 |  Доминик Виндиш (ITA) |
25:07,6 | 1 (1+0) | +34,1 |
| 12 | 75 | Лукас Хофер (ITA) |
25:08,8 | 1 (0+1) | +35,3 |
| 13 | 1 | Натан Смит (CAN) |
25:09,7 | 0 (0+0) | +36,2 |
| 14 | 57 | Жан-Гийом Беатрикс (FRA) |
25:12,1 | 1 (1+0) | +38,6 |
| 15 | 55 |  Симон Шемпп (GER) |
25:16,4 | 0 (0+0) | +42,9 |
| 16 | 8 | Евгений Устюгов (RUS) |
25:19,1 | 1 (1+0) | +45,6 |
| 17 | 35 |  Андрей Расторгуев (LAT) |
25:20,2 | 1 (1+0) | +46,7 |
| 18 | 2 |  Фредрик Линдстрём (SWE) |
25:21,0 | 0 (0+0) | +47,5 |
| 19 | 43 |  Тим Бёрк (USA) |
25:23,3 | 1 (0+1) | +49,8 |
| 20 | 32 | Кристоф Зуман (AUT) |
25:25,5 | 0 (0+0) | +52,0 |
| 21 | 62 | Эрик Лессер (GER) |
25:26,7 | 1 (0+1) | +53,2 |
| 22 | 31 |  Андрей Дериземля (UKR) |
25:29,0 | 1 (0+1) | +55,5 |
| 23 | 51 | Брендан Грин (CAN) |
25:31,7 | 1 (1+0) | +58,2 |
| 24 | 70 | Карл-Юхан Бергман (SWE) |
25:35,9 | 1 (0+1) | +1:02,4 |
| 25 | 36 | Бьёрн Ферри (SWE) |
25:36,4 | 2 (2+0) | +1:02,9 |
| 26 | 54 | Клемен Бауэр (SLO) |
25:40,7 | 2 (1+1) | +1:07,2 |
| 27 | 68 | Евгений Гараничев (RUS) |
25:43,0 | 1 (0+1) | +1:09,5 |
| 28 | 46 | Дмитрий Малышко (RUS) |
25:48,5 | 0 (0+0) | +1:15,0 |
| 29 | 19 |  Владимир Чепелин (BLR) |
25:49,7 | 1 (0+1) | +1:16,2 |
| 30 | 13 |  Корнел Пукьяну (ROU) |
25:50,7 | 0 (0+0) | +1:17,2 |
| 31 | 27 | Михал Шлезингр (CZE) |
25:51,7 | 1 (1+0) | +1:18,2 |
| 32 | 77 | Артём Прима (UKR) |
25:57,6 | 1 (0+1) | +1:24,1 |
| 33 | 50 | Сергей Новиков (BLR) |
26:00,8 | 0 (0+0) | +1:27,3 |
| 34 | 38 | Арнд Пайффер (GER) |
26:01,2 | 3 (2+1) | +1:27,7 |
| 35 | 26 | Лоуэлл Бэйли (USA) |
26:04,1 | 2 (1+1) | +1:30,6 |
| 36 | 64 | Симон Фуркад (FRA) |
26:04,2 | 2 (1+1) | +1:30,7 |
| 37 | 21 |  Матей Казар (SVK) |
26:04,8 | 3 (2+1) | +1:31,3 |
| 38 | 69 | Даниэль Мезотич (AUT) |
26:06,6 | 2 (0+2) | +1:33,1 |
| 39 | 52 | Тарьей Бё (NOR) |
26:10,1 | 3 (0+3) | +1:36,6 |
| 40 | 14 |  Серафин Вистнер (SUI) |
26:10,2 | 2 (1+1) | +1:36,7 |
| 41 | 67 | Сергей Семёнов (UKR) |
26:10,4 | 1 (1+0) | +1:36,9 |
| 42 | 82 | Тобиас Арвидсон (SWE) |
26:11,8 | 1 (1+0) | +1:38,3 |
| 43 | 16 |  Ян Савицкий (KAZ) |
26:13,0 | 1 (1+0) | +1:39,5 |
| 44 | 18 | Сергей Седнев (UKR) |
26:16,8 | 1 (1+0) | +1:43,3 |
| 45 | 73 | Лейф Нордгрен (USA) |
26:17,4 | 0 (0+0) | +1:43,9 |
| 46 | 3 | Симон Дестье (FRA) |
26:18,2 | 2 (0+2) | +1:44,7 |
| 47 | 81 | Кристиан Де Лоренци (ITA) |
26:25,4 | 2 (1+1) | +1:51,9 |
| 48 | 4 |  Томас Каукенас (LTU) |
26:26,2 | 2 (0+2) | +1:52,7 |
| 49 | 45 |  Красимир Анев (BUL) |
26:28,0 | 3 (3+0) | +1:54,5 |
| 50 | 44 |  Даниил Степченко (EST) |
26:40,5 | 2 (1+1) | +2:07,0 |
| 51 | 86 | Янез Марич (SLO) |
26:41,3 | 1 (0+1) | +2:07,8 |
| 52 | 56 | Павол Гурайт (SVK) |
26:45,8 | 0 (0+0) | +2:12,3 |
| 53 | 66 | Индрек Тобрелутс (EST) |
26:46,5 | 3 (0+3) | +2:13,0 |
| 54 | 5 | Каури Кыйв (EST) |
26:47,1 | 3 (2+1) | +2:13,6 |
| 55 | 34 | Йоханнес Бё (NOR) |
26:51,0 | 4 (2+2) | +2:17,5 |
| 56 | 61 | Евгений Абраменко (BLR) |
26:55,0 | 2 (1+1) | +2:21,5 |
| 57 | 80 | Юрий Лядов (BLR) |
26:55,1 | 2 (1+1) | +2:21,6 |
| 58 | 11 | Кристоф Штефан (GER) |
26:55,4 | 2 (1+1) | +2:21,9 |
| 59 | 71 | Сергей Наумик (KAZ) |
26:55,5 | 1 (0+1) | +2:22,0 |
| 60 | 59 | Владимир Илиев (BUL) |
26:55,9 | 4 (2+2) | +2:22,4 |
| 61 | 87 | Рассел Курье (USA) |
26:58,5 | 4 (4+0) | +2:25,0 |
| 62 | 58 |  Ахти Тойванен (FIN) |
26:58,6 | 2 (1+1) | +2:25,1 |
| 63 | 41 | Беньямин Вегер (SUI) |
27:00,5 | 1 (1+0) | +2:27,0 |
| 64 | 17 |  Кшиштоф Плывачик (POL) |
27:02,3 | 1 (0+1) | +2:28,8 |
| 65 | 74 | Томаш Хасилла (SVK) |
27:05,4 | 3 (2+1) | +2:31,9 |
| 66 | 76 | Роланд Лессинг (EST) |
27:06,3 | 3 (0+3) | +2:32,8 |
| 67 | 42 |  Ли-Стив Джексон (GBR) |
27:07,5 | 1 (0+1) | +2:34,0 |
| 68 | 83 | Мартин Отченаш (SVK) |
27:07,8 | 3 (1+2) | +2:34,3 |
| 69 | 20 |  Миланко Петрович (SRB) |
27:08,2 | 3 (1+2) | +2:34,7 |
| 70 | 12 | Михал Клечеров (BUL) |
27:13,6 | 2 (1+1) | +2:40,1 |
| 71 | 28 |  Хидэнори Иса (JPN) |
27:15,2 | 3 (1+2) | +2:41,7 |
| 72 | 25 | Петер Докль (SLO) |
27:20,1 | 1 (1+0) | +2:46,6 |
| 73 | 33 |  Алексей Альмуков (AUS) |
27:24,6 | 2 (0+2) | +2:51,1 |
| 74 | 78 | Скотт Перрас (CAN) |
27:32,1 | 3 (2+1) | +2:58,6 |
| 75 | 63 | Томаш Крупчик (CZE) |
27:39,3 | 2 (1+1) | +3:05,8 |
| 76 | 85 | Иван Златев (BUL) |
27:48,5 | 2 (1+1) | +3:15,0 |
| 77 | 53 | Лукаш Щурек (POL) |
27:57,2 | 2 (2+0) | +3:23,7 |
| 78 | 7 | Яркко Кауппинен (FIN) |
27:57,8 | 3 (2+1) | +3:24,3 |
| 79 | 47 |  Карой Гомбош (HUN) |
28:04,3 | 1 (0+1) | +3:30,8 |
| 80 | 49 | Антон Пантов (KAZ) |
28:05,0 | 4 (2+2) | +3:31,5 |
| 81 | 23 | Маркус Виндиш (ITA) |
28:14,4 | 2 (1+1) | +3:40,9 |
| 82 | 22 |  Ли Инбок (KOR) |
28:35,9 | 1 (0+1) | +4:02,4 |
| 83 | 10 |  Жэнь Лун (CHN) |
28:53,2 | 4 (0+4) | +4:19,7 |
| 84 | 9 |  Виктор Лобо Эсколар (ESP) |
28:53,3 | 4 (4+0) | +4:19,8 |
| 85 | 60 | Гжегож Гузик (POL) |
29:17,2 | 5 (4+1) | +4:43,7 |
| 86 | 84 | Рафал Лепель (POL) |
29:25,8 | 2 (1+1) | +4:52,3 |
| 87 | 79 | Диас Кенешев (KAZ) |
30:06,8 | 4 (4+0) | +5:33,3 |
Напишите отзыв о статье "Биатлон на зимних Олимпийских играх 2014 — спринт (мужчины)"
Ссылки
- [www.sochi2014.com/biatlon-sprint-10-km-muzh Результаты соревнований на официальном сайте Игр]
Отрывок, характеризующий Биатлон на зимних Олимпийских играх 2014 — спринт (мужчины)
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»
В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
