Библиотека Корвина

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Библиотека Корвина

Иллюстрация из градуала короля Матьяша, ок. 1480 года
Адрес

до 1526 — Буда, Королевство Венгрия

Основана

1470-е

Фонд
Состав фонда

греческие и латинские рукописи

Объём фонда

около 2500 кодексов

Веб-сайт

[www.corvina.oszk.hu/ corvina.oszk.hu]

Библиоте́ка Ко́рвина (лат. Bibliotheca Corviniana) — собрание книг венгерского короля Матьяша I. Герб основателя имел изображение ворона (лат. corvus), отсюда и её название «Корвиниана». Основана, вероятно, в 1470-е годы. Являлась второй по величине библиотекой эпохи Возрождения, уступая на тот момент только библиотеке Ватикана[1]. В ней насчитывалось, по приблизительным подсчетам, около 2500 томов[2]. Это были произведения как древних, так и средневековых авторов, а также современных на то время, в том числе гуманистических. Преобладали книги светского содержания, среди них — по истории, географии, астрономии, медицине, поэзии и т. д.[3] Большинство книг украшали итальянские художники-миниатюристы. После кончины основателя библиотека осталась в небрежении, частично её фонды были распроданы, а некоторые книги увезены за пределы Венгрии. Далее Корвиниана была захвачена турецкими войсками при завоевании ими Буды в 1526 году, и перевезена в Стамбул. Книги использовались для подарков иностранным послам, остатки фондов оказались разбросанными по всему миру[1]. Из фонда библиотеки сохранилось 216 кодексов, из которых 54 хранятся в разных собраниях Венгрии.





Возникновение библиотеки

Король Матьяш Корвин (1443—1490) приобрёл интерес к книгам под влиянием своего наставника — известного библиофила Яноша Витеза, архиепископа Эстергомского[4]. Точное время и причины основания библиотеки неизвестны. Предположительно, её начало положил второй брак короля Матьяша с дочерью короля Неаполя Фердинанда Арагонского Беатрис — новая королева привила при венгерском дворе моду на итальянскую раннеренессансную культуру, что усилило проиталийские и гуманистические симпатии Матьяша.

По одной из версий, отдельные книги в королевское собрание могли попасть при конфискации имущества оппозиционеров Януша Витеза и Януса Паннониуса, часть книг, вероятно, входила в приданое Беатрисы Арагонской. Однако важнейшей причиной при основании библиотеки были тесные связи венгерского королевского двора с Италией — крупнейшим торговым и культурным центром Европы, а также личные связи Матьяша с итальянскими гуманистами[2].

Король не жалел денег на покупку и переписку книг. Чаще всего они заказывались во Флоренции через тамошних книготорговцев и иллюстрировались известными флорентийскими миниатюристами. Наполнение библиотеки было длительным и затратным. Со временем для переписки, оформления и переплёта книг при королевском дворе в Буде был создан скрипторий. Хранителями библиотеки состояли высокообразованные гуманисты Марцио Галеотто и Тадео Уголетти, последний стал воспитателем наследника — королевича Яноша[3].

Король Матьяш стремился сделать свой двор самым блестящим и образованным в Европе к северу от Альп. Библиотека стала излюбленным местом работы придворных и самого короля. Здесь устраивались учёные диспуты и симпозиумы[3]. Библиотека стала крупнейшим в Центральной и Восточной Европе интеллектуальным центром и по размерам уступала только ватиканской. По разным оценкам, в библиотеке Матьяша могло храниться до 2500 кодексов, что было огромным собранием по тем временам.

Состав библиотеки

Отличием библиотеки Корвина от аналогичных собраний итальянских владетельных особ, было наличие большого числа светских книг, в основном античных авторов; это отражало личные пристрастия короля. Греческие рукописи королевские посланцы скупали на землях завоёванной турками Византийской империи. В собрании имелись сочинения Эсхила, Аристотеля, Афанасия, Василия, Дионисия Галикарнасского, Диодора Сицилийского, Евсевия, Григория Нисского, Григория Богослова, Гесиода, Гомера, Гиперида, Исократа, Константина Багрянородного, Оригена, Филострата, Платона, Плотина, Полибия, Плутарха, Птолемея, Сафо, Софокла, Страбона, Теофраста, Фукидида, Ксенофонта, Зонары[2]. Также в библиотеке были представлены латинские и еврейские тексты. Сам король любил читать труды историков — Ливия, Цезаря, Курция Руфа и Силия Италика. Хорошо разбираясь в философии и теологии, он мог на равных участвовать в дискуссиях при дворе. Также он был знаком с работами по военной науке и тактике, и заинтересован в астрономии и астрологии[2].

Почти две трети уцелевших рукописей не были напечатаны при жизни Матьяша, среди них были произведения античных и византийских авторов — часто имевшиеся лишь в одном экземпляре, как, например, трактат византийского императора Константина Багрянородного «О церемониях» или «Церковная история» Никифора Каллиста. Многие из них были позднее утрачены, как, например, полное сочинение известного древнегреческого оратора Гиперида (сейчас известны только отрывки) и последняя, восьмая (до наших дней сохранились только семь), книга «Иоанниады, или о Ливийской войне» позднеантичного поэта Крескония Кориппа. Дипломат императора Максимилиана Иоганн Куспиниан писал, что заимствовал из библиотеки оригинал «удивительно древней» греческой рукописи Прокопия, текст которого, как он заявил, лучше и полнее, чем в существующем латинском переводе. Он вернул рукопись, позже она погибла[2].

Важной миссией королевской библиотеки было не только собирание, но и перевод закупленных греческих книг на латинский язык, а также уточнение текста при копировании рукописи, что позволяло венгерскому двору пропагандировать греческую культуру на латинском Западе[2].

Дальнейшая судьба библиотеки

Упадок библиотеки начался после смерти короля в 1490 году, так как она поддерживалась его личным энтузиазмом. Наследники Матьяша не интересовались книгами, многие иллюминированные рукописи остались во Флоренции в незавершённом состоянии, далее перейдя во владение других собственников. В письме, адресованном городу Флоренция в 1498 году, Владислав II писал, что «воодушевлён тем же желанием улучшать библиотеку», и заявлял о своём намерении иметь на руках завершённые рукописи, но это были только слова[2]. При Владиславе же зачахла мастерская переписчиков. Во времена Людовика II библиотека была запущена ещё сильнее. Послы и иностранные путешественники покупали рукописи из её фондов, благодаря чему они сохранились до наших дней. Известно, что Мария (вдова короля Людовика) взяла с собой в Брюссель несколько роскошных томов из библиотеки Корвина. Несмотря на это, основная часть собрания просуществовала во дворце вплоть до 1526 года[2][5].

Библиотека погибла при османском завоевании столицы Венгрии Буды войсками султана Сулеймана. После катастрофического поражения венгерских войск в битве при Мохаче, турки без особого сопротивления вступили в королевскую столицу. Город был подожжен, но Будайский замок, где хранилась библиотека, Сулейман пощадил, так как хотел устроить в нём свою резиденцию. Тем не менее это не помешало турецким войскам увезти в Стамбул всё его содержимое, включая казну венгерских королей, бытовое имущество, пушки и снаряды, хранившиеся там. В числе трофеев были и самые красивые и богато украшенные рукописи из библиотеки Корвина[5][6]. Оставшиеся книги (включая уникальную коллекцию греческих рукописей) турки, по-видимому, просто уничтожили, так как позднее они нигде не появлялись. Правда, ещё в XVII веке были свидетельства, что библиотека, или по крайней мере её часть, продолжала храниться в замке Буды, но какие книги в ней оставались — неясно[5]. Когда в 1686 году австрийские войска освободили Буду, город сильно пострадал от пожара, среди уцелевших книг не было обнаружено рукописей из собрания Матьяша Корвина[2][5]. Вероятно, библиотеку вывезли по личному указанию Сулеймана I, так как многие рукописи были позднее обнаружены в султанском дворце и, как оказалось, на протяжении веков использовались для подарков иноземным послам. Таким образом различные части библиотеки оказались разбросанными по разным европейским собраниям.

В 1862 году члены делегации Венгерской академии наук обнаружили в помещении сераля последние остатки некогда огромного собрания — 39 кодексов. C разрешения султана Абдул-Азиза часть из них были преподнесены в дар правительству Австро-Венгрии и возвращены в Будапешт. Оставшиеся кодексы были возвращены султаном Абдул Гамидом II в 1877 году[7][8].

Настоящее время

В настоящее время точно идентифицировано 216 кодексов из библиотеки короля Матьяша Корвина[9]. Наибольшие коллекции хранятся в Венгрии: крупнейшая в Национальной библиотеке имени Сечени в королевском дворце в Буде — 36 книг, и в библиотеке Будапештского университета — 14. В целом в Венгрии хранится 54 кодекса[10]. В Австрийской национальной библиотеке хранятся 39 томов[10]. Большая коллекция существует в Италии в библиотеке Лауренциана — 32 тома, а также в библиотеке Эсте в Модене — 15[10]. В Германии 8 экземпляров хранится в Баварской государственной библиотеке и ещё 9 в библиотеке Герцога Августа в Вольфенбюттеле[10]. Во Франции 7 томов хранятся в Национальной библиотеке Франции[10]. Остальные сохранившееся кодексы находятся в различных собраниях Бельгии, Англии, Турции и США[10].

Национальная библиотека имени Сечени в Венгрии осуществляет проект виртуальной реконструкции Корвинианы в цифровом виде[11].

В 2005 году библиотека Koрвина была включена в список ЮНЕСКО «Память мира»[9].

Напишите отзыв о статье "Библиотека Корвина"

Примечания

  1. 1 2 [www.unesco.de/mow-corvinen.html?&L=0 Renaissance-Bibliothek des Königs Mathias Corvinus]  (нем.)
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [www.corvina.oszk.hu/studies/csapodi_eng.htm Csapodi Csaba: History of the Bibliotheca Corviniana]  (англ.)
  3. 1 2 3 [worldgenius.ru/books/hist-kult/308.php История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения. Под ред. Л. М. Брагиной.]  (рус.)
  4. [www.wdl.org/ru/item/4111/#search_page=1&collection=bibliotheca-corviniana&view_type=gallery Мировая цифровая библиотека: Коллекция Библиотека Корвиниана]  (рус.)
  5. 1 2 3 4 [epa.oszk.hu/00000/00021/00246/pdf/MKSZ_EPA00021_1961_77_04_399-421.pdf CSAPÓ DI CSABA Mikor pusztult el Mátyás király könyvtára?]  (венг.)
  6. [epa.oszk.hu/00800/00892/00020/pdf/22.pdf Mátyás király könyvtára és a Corvinák pusztulása — 1526]  (венг.)
  7. [epa.oszk.hu/00000/00021/00009/pdf/145-152.pdf Pulszky Ferencz : A Corvina maradványai]  (венг.)
  8. [epa.oszk.hu/00000/00021/00009/pdf/157-218.pdf Csontosi János : A Konstantinápolyból érkezett Corvinák bibliographiai ismertetése]  (венг.)
  9. 1 2 [www.unesco.org/new/en/communication-and-information/flagship-project-activities/memory-of-the-world/register/full-list-of-registered-heritage/registered-heritage-page-8/the-bibliotheca-corviniana-collection/#c183648 Memory of the World The Bibliotheca Corviniana Collection]  (англ.)
  10. 1 2 3 4 5 6 [www.corvina.oszk.hu/corvinas-html/corvinas.htm A hiteles corvinák listája]  (венг.)
  11. [www.corvina.oszk.hu/ Virtual reconstruction of King Matthias' Library]

Литература

  • [www.corvina.oszk.hu/studies/csapodi_eng.htm Csapodi Csaba: History of the Bibliotheca Corviniana  (англ.)]
  • Csapodi Csaba, Csapodiné Gárdonyi Klára: Bibliotheca Corviniana. Budapest, 1976. — 320 с. Színes illusztrációkkal. ISBN 963-207-291-X
  • Marcus Tanner: The Raven King. Matthias Corvinus and the Fate of His Lost Library. Yale University Press, 2008—265 с. ISBN 978-0-300-12034-9
  • История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения: Учеб. для вузов / Л. М. Брагина, О. И. Вальяш, В. М. Володарский и др.; Под ред. Л. М. Брагиной. — М.: Высш. шк., 2001. — 479 с. ISBN 5-06-003216-7

Ссылки

  • [www.corvina.oszk.hu/ Оцифрованная Корвиниана  (венг.)  (итал.)]
  • [www.wdl.org/ru/search/gallery/?collection=bibliotheca-corviniana Мировая цифровая библиотека: Библиотека Корвиниана  (рус.)]
  • [home.hu.inter.net/~jekely/Manuscripts.htm Ссылки на все оцифрованные тома Библиотеки Корвиниана в интернете  (англ.)]
  • [jekely.blogspot.com/2010/08/new-research-on-bibliotheca-corviniana.html New research on the Bibliotheca Corviniana  (англ.)]
  • [mek.oszk.hu/03200/03274/html/index.htm Soltész Zoltánné: A Mátyás-Graduale, Budapest, 1980.  (венг.)]


Отрывок, характеризующий Библиотека Корвина

Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.