Библиотека Честера Битти

Достопримечательность

Библиотека Честера Битти

Библиотека Честера Битти (англ. Chester Beatty Library) — библиотека и музей в Дублине.

Здесь представлена обширная коллекция античных и средневековых рукописей, старопечатных книг и произведений искусства, как культового, так и светского. Многие экспонаты — ближне- и дальневосточного происхождения. Библиотека имеет много уникальных документов по истории Древнего Египта, ранние рукописи Библии и Корана. Основу фондов составляет частная коллекция американского промышленника Альфреда Честера Битти.

Музей был основан в 1950 году, с 2000 года он находится в Дублинском замке.

В 2002 году получил звание «Европейский музей года».

Коллекция

Временные рамки коллекции составляют от 2700 года до н. э. и до современности.

В Западном отделе представлены библейские тексты на папирусе II—IV веков, среди которых очень ранние тексты Евангелий и Деяний апостолов, письма святого Павла, целый ряд очень ранних фрагментов Нового Завета. Кроме того, отдел имеет много армянских и западноевропейских рукописей эпохи Средневековья и времён Возрождения, а также инкунабулы и старопечатные книги. Здесь хранится также уникальное по размерам и значению собрание манихейских источников.

Исламская коллекция насчитывает 6 000 письменных документов, каллиграфов и рисунков, а также уникальное собрание из 260 полных и фрагментарных копий Корана, некоторые из которых относятся к концу VIII века. Некоторые экземпляры Корана выполнены ведущими каллиграфами исламского мира.

В восточноазиатском отделе представлено большое количество альбомов и свитков из Китая, большая коллекция нефритовых книг из императорского двора Китая и коллекция текстильных и других декоративно-прикладных изделий, например, коллекция из 950 китайских табакерок.

Япония представлена иллюстрированными книгами по древней японской столицы Нара, а также многочисленными работами японских художников XVII—XIX веков, среди них произведения Хокусая и Хиросигэ.

В фонды отдела входит большое количество тибетских буддистских рукописей, рукописей из Таиланда, Бирмы, Монголии, а также джайнистских, индуистских и сикхских книги из Индии, Шри-Ланки и Непала. Кроме того, фондам отдела принадлежат священные книги народности батаки с острова Суматра.

Ссылки

• [www.cbl.ie/ Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Библиотека Честера Битти

И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал: