Бидермейер

Бидермейер (Бидермайер; нем. Biedermeier) — художественный стиль, направление в немецком и австрийском искусстве, (архитектуре и дизайне), распространённый в 1815—1848 годах.

Стиль получил своё название по псевдониму «Готлиб Бидермейер», который взял себе немецкий поэт Людвиг Айхродт, и под которым печатал в журналах эпиграммы. Слово Bieder переводится как «простодушный, обывательский». В целом псевдоним означает «простодушный господин Майер».

Бидермейер

Бидермейер является ответвлением романтизма, пришедшего на смену ампиру, поэтому его иногда называют «смесь ампира с романтизмом». В бидермейере отразились представления «бюргерской» среды, формы стиля ампир преобразовывались в духе интимности и домашнего уюта. Для бидермейера характерно тонкое, тщательное изображение интерьера, природы и бытовых деталей. Прежде всего стиль бидермейер выразился в живописи. Представители бидермейера в живописи: немецкие художники Г. Ф. Керстинг, Людвиг Рихтер, Карл Шпицвег, австрийские Мориц фон Швинд и Фердинанд Вальдмюллер.

Идеологические предпосылки этого стиля лежат в неустойчивом политическом положении в Германии и Австрии того времени, когда господствовали реакция и застой. Тревожное положение и меланхолия вызывали необходимость ухода от реальности. Типичный выход из этого состояния — погружение в семью, в круг друзей, поиск романтики в маленьких жизненных радостях. Романтические устремления превращаются в реализм.

Основная черта бидермейера — идеализм. В живописи преобладают бытовые сценки, а в других жанрах картины носят камерный характер. Живопись стремится найти черты идиллической привлекательности в мире маленького человека. Эта тенденция уходит корнями в особенности национального немецкого быта, в первую очередь бюргерства.

Один из наиболее крупных представителей живописи бидермейера, Карл Шпицвег, писал чудаков-обывателей, как их называли в Германии, филистеров, каким он был и сам. Конечно, его герои ограниченны, это — маленькие люди провинции, поливающие розы на балконе, почтальоны, кухарки, писари. В картинах Шпицвега есть юмор, он посмеивается над своими персонажами, но беззлобно. Сам он был человеком прогрессивным, принимал участие в революционном восстании 1848 года.

Постепенно понятие «бидермейер» распространилось на моду, прикладное искусство, графику, интерьер, мебель. В прикладном искусстве наибольшее развитие получают роспись фарфора и стекла. К 1900 году это слово стало также обозначать «старые добрые времена». В 1927 году в немецком литературоведении этот термин применили также к немецкой литературе 1815—1840 годов.

Бидермейер — стиль провинциальный, хотя в этом стиле работали и столичные художники, в Берлине и Вене. Официально тогда были признаны другие направления, неоготика и «прусский эллинизм» в Берлине, стиль «альтвин» (в переводе — старовенский), в Вене.

Проник бидермейер и в Россию. Его влияние есть в работах русских мастеров, А. Г. Венецианова и В. А. Тропинина. Выражение «русский бидермейер» существует, хотя и звучит нелепо.

В России бидермейер — это пушкинские времена. Мода бидермейера — мода пушкинских времен. Это редингот, жилет и цилиндр у мужчин, трость, узкие брюки со штрипками. Иногда — фрак. Женщины носили платья с узкой талией, широкими декольте, широкими юбками в форме колокола, шляпки. Вещи были просты, без сложных украшений, с чертами классицизма и ампира.

Для интерьеров в стиле бидермейер характерны интимность, сбалансированность пропорций, простота форм и светлые цвета. Помещения были светлые и просторные, отчего интерьер воспринимался в меру простым, но психологически комфортным. Стены комнат с глубокими оконными нишами окрашивали в белый или другие светлые тона, оклеивали тиснёными полосатыми обоями. Рисунок на оконных занавесках и мебельной обивке был одинаковым. Эти матерчатые детали интерьера были цветными и содержали рисунки с изображением цветов.

Появляется понятие «чистой комнаты», то есть комнаты, которой не пользовались в будние дни. Такая, обычно закрытая «воскресная комната», служила только для приема гостей. Дополнительный уют жилому интерьеру придавала окрашенная в тёплые тона мебель и настенные акварели, гравюры, а также большое число украшений и сувениров. Как и в случае со стилевыми предпочтениями, практичный бидермейер отбирает только те предметы меблировки, которые соответствуют его представлению о функциональности и комфорте. Никогда еще мебель настолько полно не отвечала своему предназначению, как в эту эпоху, — декоративность отходит на второй план.

В начале XX века бидермейер оценивался негативно. Его понимали как «пошлый, мещанский». Ему действительно были присущи такие черты, как интимность, камерность, сентиментальность, поэтизация вещей, что и привело к такой оценке.

Бидермейер в интерьере

Стиль бидермейер привнёс в буржуазное жилище скромный вещевой мир с лёгким налётом сентиментальности.

От холодного, аристократического ампира бидермейер унаследовал основные принципы построения и лаконизм. Буржуазному сознанию отвечали такие стилевые формы, в которых главный упор был на практичности. Критерием бытовой вещи, мебели, считались, прежде всего, такие качества, как прочность, доброкачественность, удобство.

В мебели эпохи бидермейер можно обнаружить большую часть современных типов. Никогда еще мебель не была столь «мебельной» по характеру, то есть свободной от архитектурных форм и чужеродного декора. Критерием качественности мебели теперь считаются удобство форм и безупречная столярная работа. Простота форм мебели компенсировалась яркой расцветкой обивок и занавесок, орнаментированных мотивами натуралистически трактованных цветов. В эту эпоху возникла и так называемая «чистая комната» (гостиная). Пространство комнат заставлено большим количеством мебели, которая стремится группироваться в центре, и притом так, чтобы пустоты оставалось как можно меньше.

В мебели стиля бидермейер строгость и холодная величавость классицизма постепенно вытеснялась более естественными формами, плавно изогнутыми линиями. Конструкции отдельных типов мебели отличались остроумием и оригинальностью; главное их достоинство — практичность и удобство в быту. По примеру английских мебельных мастеров столяры бидермейера увлекались и конструированием многофункциональной, «комбинированной» мебели: раздвижных столов, столов с выдвижными или откидными столешницами, стульев и столов, трансформируемых в библиотечную лестницу, письменных столов и шкафов с различными ящичками и так далее.

В эпоху бидермейер наиболее распространёнными предметами бытовой мебели были разнообразные шкафы и комоды. Простые формы и линии, свободные от декора поверхности этих предметов позволяли полнее выявить естественную красоту цвета и текстуры дерева. Корпус предмета решался в простых геометрических формах; боковые стенки и дверцы выполнялись либо рамочно-филеночными, либо сплошными, без всяких членений; в случае рамочного оформления рамки были простыми, непрофилированными, трапециевидными в сечении. В мебели бидермейера всё ещё часто встречались неизбежные следы архитектоники в виде несильно выраженных, подчас схематично решённых карнизов, тимпанов, колонок или пилястр и гладких, слегка массивных опор.

Большая часть сложившихся в эту эпоху типов мебели не утратила своей актуальности и по сей день. Они отлично подходят для оформления классического интерьера.

Произведения

• Галерея красавиц
• Партия в шахматы во дворце Фосс в Берлине

См. также

• Гаупман, Рудольф
• Гурк, Эдуард
• Цвенгауэр, Антон
• Шоппе, Юлиус
• Яблонский, Марцин

Литература

• В. Власов. Новый энциклопедический словарь изобразительного искусства. — СПб., 2004.
• Новая российская энциклопедия в 12 томах. Т. 3. — М., 2007.
• Всеобщая история искусств. Т. 5. — М.: Искусство, 1964.

Отрывок, характеризующий Бидермейер

И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.