Бидл, Джордж Уэлс

Джордж Уэлс Бидл
англ. George Wells Beadle
Научная сфера:	генетика
Альма-матер:	Университет Небраски-Линкольна</br>Корнеллский университет
Награды и премии:	Силлимановская лекция (1945, 1947) Премия Альберта Ласкера за фундаментальные медицинские исследования (1950) </br> Нобелевская премия по физиологии или медицине (1958) </br> Премия Уильяма Проктера за научные достижения (1981) </br> Медаль Томаса Ханта Моргана (1984)

Джордж Уэлс Бидл (англ. George Wells Beadle; 22 октября 1903, Уаху, Небраска — 9 июня 1989) — американский генетик, автор гипотезы «один ген — один фермент».

Биография

В 1926 году окончил Университет Небраски-Линкольна, а затем Корнеллский. В 1931—1936 годах сотрудник Калифорнийского технологического института. В 1937—1946 годах профессор университета в Станфорде. В 1946—1961 годах профессор, руководитель отделения биологии в Калифорнийском технологическом институте.

В 1961—1968 годах президент Чикагского университета. В 1968—1982 годах директор Института биомедицинских исследований Американской медицинской ассоциации.

Основные работы

Автор работ по цитологии и генетике, а также исследований в области генетического контроля метаболизма, физических и химических основ наследственности. Всесторонне исследовал (в опытах с маисом, мухой дрозофилой и грибком нейроспорой) природу и функции генов, установил способность бактерий воссоединять чужеродные генетические субстанции с собственными.

Нобелевская премия

Нобелевская премия по медицине (1958) совместно с Э. Тейтемом и Дж. Ледербергом за исследования по генетике микроорганизмов.

Сочинения

• Genetical and cytological studies of Mendelian asynapsis in Zea mays, N. Y., 1930;
• An introduction to genetics…, Phil. — L., 1939 (совм. с A; H. Sturtevant);
• Genetic Control of Biochemical Reactions in Neurospora, Proc.N.A.S. 1941 (совм. с E. L. Tatum);
• Genetic control of metabolism, [Wash., 1952];
• Genes and chemical reactions in Neurospora, в кн.: Les prix Nobel en 1958, Stockh., 1959.

Отрывок, характеризующий Бидл, Джордж Уэлс

– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.