Билала

Билала (также булала, фр. bilala) — народ в Чаде, в основном проживающий в префектуре Батха, вокруг озера Фитри. Билала относятся к негроидной расе, исповедуют ислам и говорят на языке наба, относящемся к центральносуданской языковой семье. По переписи 1993 года численность Билала составила 136 629 человек.

Язык наба разделяется на четыре диалекта. Кроме билала, на нём также говорят соседние народы кука и медого. Вместе эти три народа известны под названием лиси.

История

Билала впервые появились около озера Фитри в XIV веке. Это были кочевники, возглавляемые вождями из династии Сайфава, правящей династии империи Канем. Билала представляли собой политический союз, в этническом отношении возникший в результате объединения народов кайи (загава) и нгизим. Билала, однако, не входили в Канем, селились восточнее границ империи, и воевали с ней. Между 1376 и 1400 годами они убили пять из шести маи (царей) Канема, вытеснили канем из их столицы, а потом и вовсе уничтожили государство Канем, так что маи вынуждены были переселиться в Борну, на северо-востоке современной Нигерии. На месте Канема билала в XV веке образовали султанат Яо.

Через сто лет правителям Канем-Борно удалось подчинить султанат, и билала были вынуждены откочевать на восток, в течение нескольких веков оставаясь угрозой Канем-Борно.

В XV веке билала упоминает Лев Африканский, сообщая, что их государство богаче, чем соседний Канем, из-за успешной торговли с Египтом.

Билала сохраняли свою государственность вплоть до французской колонизации Экваториальной Африки.

Источники

• [www.bondy.ird.fr/pleins_textes/pleins_textes_4/sci_hum/01553.pdf F. Hagenbucher, Notes sur les Bilala du Fitri, Cah. Orstom, V, 4-1968]

Отрывок, характеризующий Билала

– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.