Билль об отводе
Билль об отводе (англ. Exclusion Bill) — закон, попытка введения которого в силу привела к политическому кризису в Англии в период с 1678 по 1681 годы во время правления короля Карла II. Целью Билля об отводе было недопущение признания наследником Карла в качестве короля Англии, Шотландии и Ирландии его брата Джеймса, герцога Йоркского (в будущем — короля Якова II), поскольку он был католиком по вероисповеданию. Тори были против этого билля, тогда как «народная партия», впоследствии известная как виги, поддерживала его.
В 1673 году, когда Джеймс отказался принести присягу, как того требовал Акт о присяге, обществу стало известно, что герцог Йоркский является католиком. Его секретарь Эдвард Колман был назван Титусом Оутсом, сфабриковавшим «Папистский заговор», как один из заговорщиков, стремящихся подорвать устои государства. Члены общества, бывшие по вероисповеданию англиканами, видели, что во Франции власть короля-католика абсолютна, и категорически не хотели, чтобы монархия развивалась по такому же пути и в Англии, что, как они полагали, было возможно, если Джеймс станет наследником Карла, у которого не было законнорождённых детей.
Случаем, который придал силу этому движению, стал импичмент Томаса Осборна, графа Денби, ставшего козлом отпущения в скандале, связанном с желанием Людовика XIV купить нейтралитет правительства Карла путём прямой взятки. Карл распустил самый долгий в английской истории «парламент кавалеров», проработавший 18 лет, однако новый парламент, созванный 6 марта 1679 года, был ещё больше враждебен королю и его министру, чем распущенный, и в итоге граф Денби был посажен в лондонский Тауэр.
15 мая 1679 года сторонники Энтони Эшли Купера, первого графа Шефтсбери, представили Билль об отводе в Палату общин с целью исключить для герцога Йоркского возможность престолонаследия. Эта группа стала поддерживать претензии на трон Джеймса Скотта, герцога Монмутского — незаконнорождённого сына Карла, но по вероисповеданию бывшего протестантом. Поскольку казалось вероятным, что билль пройдёт в Палате общин, король использовал свою королевскую прерогативу и распустил парламент. Последующие парламенты по-прежнему рассматривали этот билль и также были распущены. «Петиционеры» — те, которые поддерживали ряд обращений к Карлу с требованиями созвать парламент для принятия билля, — стали известные как виги, в то время как партия, которая поддержала короля и сочла этот билль неприемлемым, стала известна как тори.
Партия Шефтсбери — будущие виги — организовала в стране массовое движение в поддержку билля, сохранявшее страхи времён Папистского заговора. Каждый ноябрь по случаю годовщины восшествия на престол королевы Елизаветы I они организовывали огромные шествия в Лондоне, во время которых сжигалось чучело Папы. Сторонники короля (тори) также смогли организовать свою пропаганду, напоминая населению о тираническом режиме Оливера Кромвеля. Несмотря на две неудачных попытки вновь собрать парламент и принять билль, король назвал их преступниками и подрывателями устоев. В 1681 году билль был окончательно «похоронен» при обсуждении в Палате лордов, после чего связанное с ним общественное движение постепенно утихло.
Напишите отзыв о статье "Билль об отводе"
Отрывок, характеризующий Билль об отводе
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
